Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ)

Поэтому ночью он не ляжет спать.

Почему-то рядом стоял Валентин.

Должно ли это останавливать?

Какой-то слуга вошел и что-то прошептал на ухо Арамоне. Военную тайну, не иначе. Капитан самодовольно улыбнулся, посмотрел на унаров взглядом собственника, улыбнулся снова, а то вдруг кто не понял его намерений, и впился подозрительным взглядом в Ричарда. Игра в гляделки? Уже интереснее, чем выслушивать вопли и закатывать глаза.

Ричарду нужно было, чтобы его не отправляли спать, а оставили здесь, и потому он почти готов был пойти на крайние меры, но Арамона, уперев руки в боки, и как ему так удобно ходить, направился прямо к нему, Валентину и Паоло. Вычислил Тварь, делавшую свои дела руками Валентина? Непохоже.

- ...все преступления так называемого графа Медузы - дело рук унара Ричарда Ему придется ответить...

«За свою недальновидность», - мысленно подсказал Ричард.

- ...за дерзость, ложь и попытку спрятаться за спинами товарищей.

- Минуточку, - собственный голос показался Ричарду чужим. - Старая знать не пятнает себя такими проступками.

- Но унар, ненавидящий короля и меня...

- Я не люблю, - веско проговорил Ричард, - когда меня перебивают.

- Молчать! В вашей комнате нашли рыбий клей и прочие улики, а вы еще смеете отрицать очевидное? Выйдите вперед и взгляните в лицо своим товарищам, подвергавшимся из-за вас наказанию.

Без единого слова поперек Ричард вышел, вполне довольный обстоятельствами. Они складывались, как нельзя лучше, Эстебан теперь точно не подумает заступаться, и значит все хорошо. К тому же, Ричарду необязательно оставаться в Олларии, чтобы добиться своих целей - это уже на самый худой конец.

- Все свободны и могут идти. Унар Ричард остается.

Ура!

- Это неправильно! - заявил Альберто. - Сузой-Музой был я.

Валентин и Эстебан, а вместе с ними Эстебановы приятели, поспешно удалились - пока начальство не передумало, и Ричарду стало непонятно, радоваться этому или нет.

- Хроссе потекс вешаль я! - радостно сообщил Йоганн.

- Мы! - воинственно проревел Норберт.

- Я! - рванулся вперед Паоло. - А потом спрятал все в первой попавшейся комнате, простите, Ричард, не думал, что ваша.

- Вот не надо, - насупился Арно, - отнимать мои заслуги.

- Это есть наш глюпый торкский шютка! - проревели хором близнецы.

- Хватит! - рявкнул Арамона, которого, судя по сиплости, луженая глотка подвела. - Вы, шестеро - в Старую галерею до утра. Остальные - спать!

От бессилия Ричарду захотелось то ли выть, то ли кричать, ведь все так хорошо начиналось!

Глава 10. Немного о призраках

Охранять пленников велели гвардейцу - одному из тех, кого Ричард видел во второй день, и, судя по выражения лица этого бравого олларовца с алебардой в руках и шпагой за поясом, раньше времени их никто не выпустит. Отослав «невиновных» спать, капитан Арамона лично велел слуге позвать гвардейца, на пару с ним препроводил арестантов до места заключения, и распорядился стеречь до утра. По очереди унары понуро прошли в узкую дверь, и стражник закрыл ее, однако запирать не стал. Ричард готов был поклясться, что слуга провожал его в день прибытия наверх, мимо этой галереи. Длинный коридор со сводчатым потолком, посреди которого красовался громадный камин и пустыми нишами из-под статуй эсператистких святых. Видела бы такое зрелище матушка - оскорбилась бы до глубины души!

Сына же герцогини Мирабеллы куда сильнее беспокоило буквальное отсутствие света - не заснуть бы в эту ночь и не пропустить самое интересное. Его даже не настолько раздражал пронизывающий холод, как надвигающийся мрак, но зато не слипались глаза и это несказанно радовало. Хоть на месте скачи от веселья. А скакать хотелось, потому что Ричард, несмотря на терпеливость к холоду неизбежно замерзал и уже начал стучать зубами, тереть одну ладонь об другую и дрожать. Словно погреб, а не галерея! Хорошо, что удалось отвадить от своей персоны Эстебана, и он не стал на его защиту, но погнал ли бы своего любимца Арамона вместе с остальными под арест - другой вопрос.

- Танцуешь, Окделл? - жизнерадостно спросил Паоло, передернув зябко плечами. - Давайте тогда все потанцуем!

Поймав себя на том, что уже не сдержался и отплясывает надорский народный танец, юноша согласно кивнул и ускорил темп. На паре занятий мрачный ментор учил унаров плясать, тогда Ричард заявил, что умеет исполнять традиционную пляску Надора, и по распоряжению ментора продемонстрировал. Тот остался вполне доволен.

Впрочем, Паоло все равно не оценил и настоятельно посоветовал всем, включая Ричарда, танцевать кэналлийские танцы - так, по его словам, можно быстрее согреться. Оно, конечно, так, но Дикон слегка разочаровался в традиционных плясках Надора, и еще сильнее расстроился из-за того, что им не заинтересовались даже горцы из Бергмарка. Тем не менее, к умным и хорошим советам надо прислушиваться - это юноша понял давно. Танцевали арестанты недолго, очень скоро зубы перестали выбивать нервную дробь, согрелись руки, перестали дрожать от холода плечи.

- Теперь сядем вместе спина до спины, так мы долго храним наше тепло, - Йоганн блеснул если не разумом, то знанием жизни точно.

- И будем допрашивать Ричарда, - Альберто посмотрел на надорца пристально, почти зло.

- Допрашивайте, - легко согласился тот. - Но постарайтесь обойтись без пыток, а я в свою очередь обещаю быть откровенным.

Лишь бы не заснуть, лишь бы не слипались глаза от нахлынувшей волны тепла!

- «Допрашивать» - грубое слово, - вмешался Норберт, прижимаясь своей спиной к братской. - Мы же все доверяем друг другу, а Ричард не имеет отношения к наглой выходке.

- Как скажешь, - марикьяре, а Диего Салина, привезший в Надор тело отца, был именно марикьяре и родственником Альберто, скуксился, но тут же обрел боевой дух. - Но шутник ушел одним из первых, когда Арамона велел остальным расходиться. Помните?

У Дикона перехватило дыхание и он поспешно облизал губы, стараясь глядеть в темнеющий наверху сводчатый потолок и делать вид, будто сохраняет зрительный контакт с камнями. Сердце колотилось, как безумное.

- Рихард, ты сам думал, кто мог это устраивать?

- Да он же знает, - улыбнулся Арно. - И еще они с Валентином так смотрели друг на друга, словно Валентин тоже знает, но молчит или словно он и есть...

- Рихард?

- Так это Валентин?

Пора признаться и не тянуть закатного кота за хвост! Ричард глубоко вздохнул.

- И да и нет, - произнес он твердо.

- То есть как это? - густые брови Паоло взметнулись вверх.

- А вот так. У Повелителей много того, чего они не вправе говорить другим.

И все мгновенно примолкли, настороженными, блестящими от волнения глазами оглядывая то друг друга, то Ричарда, потому что слишком твердо и страшно прозвучал голос надорца. Ричард был и сам не рад собственным интонациям, однако уже ничего не изменить и высказанное не вернешь обратно.

- Конечно, - пробормотал Альберто, - поэтому Повелителей и Людей Чести четвертый век колотят. Из-за их паршивых недомолвок.

- Стоп, - Ричард даже подскочил от изумления. - Почему Повелители, по-твоему, не входят в число Людей Чести?

- Потому что все мы, тут собравшиеся, если посудить, Люди Чести, но не все Повелители. Видишь ли, к старой знати приравнивает себя сейчас любой желающий, включая графа Штанцлера и твоих родичей Лараков.

- Лараки - марагонцы, это я знаю, а кансилльер...

- Дрикс, получивший от Алисы звание графа, разрешение въезда в Талиг и добро на интриги после ее смерти, - пожал худыми плечами Альберто. - Один из моих родственников знает это, так как вынужден пересекаться со Штанцлером по долгу службы. Благо не часто.

- А кто этот родственник? - медленно уточнил Дикон.

- Рокэ Алва, - ответ прозвучал коротко и резковато. - Первый маршал Талига. Проклятье, - голос стал тоскливым, - темень-то какая!