Поле под репу (СИ)

— Полиглот он, что ли? — пробормотала поражённая девушка. Таких людей она всегда уважала.

— Да нет, — раздалось за спиной. — Л'руту библиотека по наследству осталась. Сам-то он, слава богам, общий имперский освоил — и то хорошо.

Дуня испуганно обернулась. Позади, вольготно развалившись в глубоком и, что любопытно, мягком кресле, сидел мужчина. Он, закинув ногу на ногу и подперев кулаком подбородок, внимательно наблюдал за девушкой. Судя по позе, сидел он здесь давно, возможно ещё до того, как странная полотёрка явилась в библиотеку.

Этикету Дуню ещё не учили, оправдываться было глупо, а вести себя вызывающе, вставать в позу — ещё глупее. Но что-то требовалось сделать.

— Что у тебя с щекой? — не дождавшись реакции, поинтересовался незнакомец. Успевшая потупиться в поисках ответа, девушка вскинулась.

— Зуб… — и с явной паузой добавила вечно забываемое: — Господин.

Она не специально. Она не грубила, не пыталась отстаивать право быть иноземкой, дитём своего века и страны — она действительно забывала, что в этом монастыре иной устав и лучше бы ему следовать.

Известно, что к хорошему быстро привыкают. Надо признать, к плохому — тоже. Человек, как крыса, вообще ко всему привыкает. Вот и Дуня привыкла подчиняться… да и учиться особенно не пришлось — девушка никогда не была лидером, родителей и старших (не обязательно по годам) слушалась, от чужого мнения зависела. Даже несколько удивительно, что уже на втором курсе жила не с семьёй и не в общежитии, а с двумя школьными подругами в съёмной квартире. И это, скорее, была заслуга подруг и отца с матерью, нежели самой девушки. Так что ломать себя в параллельном мире чересчур сильно не пришлось.

Дуня не выбирала себе занятия — полотёрка так полотёрка. Не отказывалась от имени — Леска так Леска, хотя называлась куда как красивее — Лес. Уж лучше б не приняла совета Сладкоежки — Янепонимаю запомнить легче, а Дунькой она была с детства. Но раз уж представилась Лес, то пришлось привыкнуть к Леске. Только в мелочах она оставалась прежней Дуней: не водила знакомства с парнями, старалась мыться каждый день (впрочем, банных тут было аж два на неделе) и никак не могла выучить, как к кому обращаться.

— Поди сюда.

Девушка осторожно, бочком двинулась к мужчине, готовая в любой миг дать дёру. Хотя в замке сэра Л'рута с женщинами обращались на редкость уважительно, всё-таки владетельных господ Дуня разумно опасалась — мало ли что им в голову и куда пониже придёт, а она-то не из таких.

— Честно, хочется сказать «кис-кис-кис»… хотя больше ты похожа на пуганого волчонка, — видя, что на прыткость он служанку не вдохновил, незнакомец тяжко вздохнул, поднялся и подошёл к ней сам, ухватил за подбородок. — Не дёргайся ты. Во-первых, уже не убежишь. Во-вторых, от меня не убежишь. А, в-третьих, не сделаю я тебе ничего плохого. Что? У меня на лице написано — насильник и убийца?

Дуня помотала головой. Пальцы мужчины сжались сильнее… и от них побежала тёплая волна, рванула в гнусное убежище боли где-то под зубом и погнала ту из тела.

— Что за гадость ты туда засунула? — брезгливо поморщился незнакомец. На язык свалилось что-то горькое и противное. Пломба.

— Это не я — вра… лекарь, — отплевавшись в передник, выдавила Дуня. — А вы маг?

— Маг, — не стал отпираться мужчина. Только сейчас девушка по-настоящему разглядела его.

Он нависал над ней скалой, как, надо признать, и большинство представителей сильного пола. Чуток давил возрастом — лет тридцать с хвостиком, что для Дуни было всё ещё мудрой и далёкой старостью. Пугал мощью. О нет, странница между мирами не чувствовала волшебства, только — тепло, а то объяснимо с точки зрения биологии: организм, пусть не по своей воле, боролся с инфекцией, да ещё и зуб достраивал. Нет, от незнакомца веяло мужской мощью. Силой, потаённой яростью, готовой в любое мгновение вырваться и обрушиться на врага, и призывающей добротой, лаской. Хотелось кинуться в его объятья, прильнуть к груди и, слушая биение сердца, ощутить, как его руки сжимают плечи. Словно специально для более чем благодарной зрительницы, руки были обнажены — незнакомец носил отороченную рыжеватым мехом безрукавку, — и девушка могла рассмотреть в меру рельефные мышцы. Не качок, а просто спортивный парень для девчонки.

— Ну как? — улыбнулся он — и ноги превратились в желе, причём тающее.

Кумиры, вроде Пятиглазого, хороши для музеев и пьедесталов, потому что на искусство любуются, восхищаются его совершенством и не верят в его реальное существование. А вот мужчины, как этот маг, были настоящими, для людей, для обычных женщин… Дуня даже не определилась, красив ли он — просто именно такой, как нужно. Какая разница, насколько прямой у него нос и какого цвета его волосы и глаза, если это тот, за чьей спиной будешь чувствовать себя защищённой? Это тот, от кого с радостью родишь детей? Тот, кого, прощая все грехи, ждёшь домой?.. Правда, тонкая бородка от уха к уху ему не шла, совсем-совсем. Да и шрам, рассекающий бровь, всё ж таки уродовал. И ухо у него рваное. И пахнет он… приятно, не потом, но Дуня не любила кожаную одежду. И… За одним недостатком в глаза бросался другой — и девушка протрезвела.

— Ничего так, — заключила она.

Чародей искренне удивился, но нисколько не обиделся — он знал, что, несмотря на слова, девчонка перед ним вся слюнями изошла от восторга. И он знал, что Дуня всё понимает и знает.

— Но согласись: захоти — уговорил бы.

— Хоть мёртвую, — кисло протянула девушка.

— Так вот, вопрос: зачем брать силой, если тебе это несут даром?

— Кому-то только так и нравится.

— Резонно, — собеседник задумчиво покачал головой. От Дуни он не отходил. — Но я не из таких. Мне по вкусу, когда наслаждаюсь не только я, но и мной. К тому же, Л'рут в свой дом извращенцев всяких не пускает. Он — истинный рыцарь. Он боготворит и защищает женщин… какими бы эти женщины ни были.

Девушка нахмурилась. Выходит, сэр Реж на площади напирал вовсе не на предложение сдать златовласку в бордель, а на то, что беспомощные невольницы нуждаются в заботе опрометчиво доброго спасителя. Ох, как же она, неблагодарная, плохо о человеке подумала!

— И реши Л'рут, что я насильник, укоротил бы на какую-нибудь часть тела. И не худший вариант, если на голову.

— Вы же маг, — недоумённо напомнила Дуня. Она ещё раз внимательно осмотрела безымянного волшебника — он и без сверхъестественных сил в бою с кем угодно справится.

— Это тебя, малышка, остановит. Не его.

Дуня поморщилась — малышкой ей что-то быть не хотелось — и отступила на шаг.

— А вы из башни?

— Башни? — незнакомец вскинул брови и приблизился на шаг. — Нет, я в гости к другу заскочил. Поговорить о том о сём, напомнить, что любовницу пора бы куда-нибудь пристроить — как-никак сам Император заинтересовался судьбой верного вассала. Его Величество примерил на себя плащ свата…

— А разве у него нет дел поважнее? — девушка рядом с магом отчего-то чувствовала себя настолько свободно, что дала волю языку. Но, с другой стороны, тело сковал страх, рождённый необъяснимым… или, наоборот, чересчур уж понятным волнением. — Сплетничают, что на Империю войной некий Молния идёт…

— И разве это повод откладывать жизнь?

— Нет, — воспоминание о дерзком друге подействовало на Дуню сродни холодному душу. — И, если честно, хотелось бы мне посмотреть на эту стерву, когда её отправят в отставку.

— А ты злобное дитя, — оценил собеседник. Его шаг был шире. — А насчёт башни… Там никто не живёт…

Он наклонился, припадая к губам Дуни… но поцеловал лишь воздух. Рассчитывая на неожиданность, маг сам был захвачен врасплох. Впрочем, не улепетни девушка к себе в каморку, а обернись, посмотри на незнакомца, она бы засомневалась в его намерениях, и, возможно, судьба её переменилась бы. Но Дуня не обернулась и не увидела, как чародей, глядя ей вслед, беззвучно хохочет над перепуганной недотрогой.

Хандра не без помощи Врули отступила, взамен пришла обычная скука ничегонеделанья. Дуня и не заметила, как научилась выполнять свою работу быстро, хорошо и не думая. Вне же полотёрства девушку предоставили самой себе, не утруждая новыми заданиями, которые отвлекли, заинтересовали, утомили бы. В библиотеку и другие комнаты Дуню не направляли — старшая горничная была недовольна оставленным на видном месте ведром, о которое, ко всеобщему несчастью (и немного к тайному злорадству), умудрилась споткнуться златовласка. И что она среди книг забыла? Да и сломанную при падении метёлку-«пёрышко» Вруля простить не могла. Самой же девушке не хватало смелости войти в библиотеку, да и опасалась она наткнуться там на гостя сэра Л'рута, безымянного мага.