Семейные ценности темных (СИ)

— Милая, я слишком хорошо знаю, какая маленькая девочка прячется за этим образом сильной и язвительной женщины. Так что — неубедительно. Да, ты можешь убить нас всех. Наверное. Однако скажи мне, Луана, что у тебя останется? Ты — одна. Всегда была и всегда будешь. Ты в априори имеешь меньше, чем я, а ведь хочется. Правда? Хочется нормальной жизни. Не хотелось бы — не металась из места в место. Но везде, где ты оказываешься, впереди тебя идет твой образ. И ни один нормальный мужчина не подойдет к тебе и на арбалетный выстрел, ведь темная ведьма не умеет любить.

Никто бы не понял, на сколько слова оборотня меня задели, если бы не две оторванных пуговицы, которые отлетели от рубашки, что я стирала, и упали на дно. Я проследила за ними взглядом, автоматически, отстранено… Руки тряслись. Смешно — у меня трясутся руки. Я бы посмеялась, если бы зубы не приходилось сжимать.

— А знаешь, почему я тогда ушла? — сказала я это на одном выдохе, медленно поднимаясь, — тогда? Потому, что мне не был нужен мужчина рядом. И сейчас — не нужен. Мне осталось два года. В лучшем случае, а после — твои слова, осуждение во взглядах таких, как ты, станут не важны. И да, возможно, я все та же маленькая девочка, что увидела тебя на лесной поляне, но теперь у меня нет времени на то, чтобы сожалеть и вспоминать. Говори что хочешь, презирай. Таких как ты — много. Вас всегда было много.

— Что значит — два года? — оборотень нахмурился и сделал небольшой шаг ко мне, однако вновь замер. Так далеко и одновременно… близко.

Нет, это обманчивая близость, ведь двоих, застывших рядом с прудом посреди леса, разделяли не метры, а время.

— Через два года, не имея завязок на этом мире, то есть, будучи одной, как сейчас, я окажусь навсегда привязана к миру теней. Смейся, оборотень, в твоих словах много правды. Кроме одной: я никогда не хотела быть нормальной. Смерть в этом мире лучше, чем серая жизнь в качестве жены самовлюбленного мужчины, лелеющего свои обиды и старательно взращивающего их. Смейся. Ты прав — я в априори проиграла тебе, способного однажды взять под светом настоящего солнца своего ребенка на руки.

Мои слова упали в пустоту. Хинари не спорил. Он стоял, смотря на меня так, словно мысленно пытался понять, говорю я правду или нет. Плевать.

Я улыбнулась, так, словно мы только что не перемывали самые страшные тайны друг друга, а вели светскую беседу, отвернулась и старательно выжила рубашку, после чего перекинула влажную ткань через левую руку.

— Пошли, ребята там наверняка решили, что я тебя убила и съела, — подняв свою сумку с земли, я остановилась рядом с ирбисом, — не бойся, я могу держать себя в руках и не перебью твою команду. Однако советую подумать — так ли хороша была твоя идея, взять меня с вами? Не лучше ли будет оставить ведьму в ближайшем городе?

Хинари резко схватил меня за руку.

— Я не бросаю тех, кто мне дорог.

— Жаль, — я резко вывернулась, — потому, что я — да. Надеюсь, тебе не придется в этом убедиться.

Развернувшись на пятке, я молча пошла вперед, стараясь просто ни о чем не думать. И я очень сильно надеялась, что меня не окрикнут.

Не окрикнули.

Так мы и шли до самого лагеря, где я поела и легла спать.

Проснулась я довольно поздно и первое, что меня удивило — на поляне была только Лари, которая что-то колдовала над котелком. Вообще здорово, что мне не нужно готовить. Чужая паранойя спасает от бытовых хлопот.

— Где остальные? — я села, жмурясь и пытаясь понять, какой кошмар творится на моей голове.

— Хэтоши и Барас заподозрили, что на дороге не так уж спокойно и решили проверить, — магичка даже не повернулась ко мне. Вот оно — презрение. Еще бы это значило для меня хоть что-то.

— Добавь барбариса.

— Что? — девушка недовольно повернулась ко мне

— Ты готовишь рис с мясом. По запаху там не хватает специй, а у тебя есть барбарис — добавь его, зерен пять — не больше.

— Обойдусь без советов ведьм, — Лари сжала губы.

— Напрасно — я не просто тебя старше, но и опытнее. Не будь ребенком, демонстрируя собственную твердолобость.

Скрип зубов был слышен издалека.

— Я схожу за водой — ее не хватает, — магичка резко схватила ведро и, не забыв снять котелок с костра, двинулась в сторону леса. Охранное заклинание на еду она поставить не забыла — надо же, насколько она боится того, что я отравлю их.

Ну да мне все равно.

Вытащив из сумки гребень, я занялась попыткой расчесать спутанные волосы, которые после покраски были сильно похожи на стог сена.

О том, что что-то пошло не так, я подумала спустя минут двадцать. До пруда было не так далеко, чтобы даже намека не было на звук шагов возвращающейся целительницы. Так, потеряться Лари не могла — маг она или кто? И куда в этом случае делся этот беспокойный ребенок?

Хмурясь, я поднялась на ноги, одеваться особо я не стала, оставшись в брюках и рубашке, не застегнутой на груди — тут мало кого можно удивить полуголым телом.

Эх, не люблю, когда меня заставляют двигаться, однако если девочка пропадет, Хинари явно обвинит меня. После нашего разговора мне не хотелось давать лишних поводов для подозрений, ведь я прямо заявила о том, что могла бы и, наверное, даже хотела бы видеть большую часть нашей компании мертвой.

Настроиться на магичку, которую я не так давно видела, было не слишком тяжело, однако нить её почему-то было очень тонкой. Во что успела вляпаться моя случайная спутница?

Ответ пришел быстро.

Едва нить нашла того, с кем была связана, глазам предстала дивная картина: Лари держал высокий, похожий на огра мужчина, а второй сжимал пальцами ее за лицо, внимательно смотря в глаза. На шее девочки болтался свежезастегнутый амулет, подавляющий магию. Интересно, откуда у простых лесных разбойников такие игрушки? И почему Лари позволила на себя надеть ЭТО?

— Господа, — я шагнула вперед, — моя подруга потерялась, я так испугалась! Спасибо, что нашли ее!

«Господа» онемели. Еще бы — вся ситуация была крайне слабо похоже на процесс спасения. Собственно Лари тоже не нашла, что сказать, хлопая огромными глазами. Вот скажите мне, как женщина с магическим образованием могла так легко попасться? Это же смешно!

— О, еще одна баба…

И вот тут меня ждал сюрприз — тело резко онемело, а воздух словно стал плотнее. Так, кто из этих двоих милых дураков имеет такие способности?

Старательно изображая то, что снять заклинание не в силах, я замерла у края поляны. Тот, что держал Лари остался на месте, а вот второй подошел ко мне, спокойно перекинул через плечо и перенес к соратнице.

— Ни и что? Одну можно оттащить в лагерь, а со второй самим поразвлечься… — громила, одетый в не заправленную рубашку из льна и свободные грязные брюки неопределенного оттенка, сжал мое лицо, вглядываясь в глаза.

— И кого выберем? Эта, — второй тряхнул Лари, причем так, что у той голова мотнулась как у тряпичной куклы, — магичка, говорят у них как-то по-особому все. Вдруг не врут?

— Не, — первый опустил руку мне на грудь, — у этой сиськи больше.

На этом спор и закончился. Вот так вот — можно быть красивой, сильной и умной, но на практике все решают сиськи.

— Мальчики, я, в принципе не против, но можно же и так попросить — безо всякой там магии, — резко потянувшись вперед, я впилась поцелуем в губы мужчины напротив меня.

Энергия, пьянящая, безумная, хлынула в тело, пока разбойник медленно умирал в моих объятьях.

— Ведьма! — напарник первого неудачника отбросил в сторону магичку и попятился, в ужасе смотря на меня.

— Ну что же ты, — я провела рукой по своей груди и талии, — минуту назад вы так хотели женского тела, а сейчас бежите? — разбойник и правда попытался «смыться», однако кто бы ему позволил — ноги бедолаги запутались в корнях старой ели, и он с размаху упал на землю. Там я его и схватила, вжав в хвойную подстилку.

Медленно, давая насладиться всеохватывающим ужасом и беспомощностью, я наклонилась к белому, словно полотно, лицу. Забавно — он не сопротивлялся не потому, что я воздействовала на него своей силой, а потому, что он боялся меня больше, чем маленькие дети боятся монстров под кроватью.