Маг и его Тень. Рождение Мага (СИ)

      — А сейчас, Гарри, я хотел бы устроить маленькое представление. Темный Лорд Волдеморт, наследник Слизерина, против знаменитого Гарри Поттера и лучшего оружия, каким мог снабдить его Дамблдор! — перейдя на серпентарго, он добавил: — Саашшесс, ждущая во тьме, твой хозяин зовет тебя.

      Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева. Крупная чешуя с тихим шелестом касалась пола. Гарри судорожно сжал клинок. Надо же, стоило всего неделю не спускаться в Тайную комнату, и он уже успел забыть, насколько же змея огромна. Василиск без особого труда мог задушить в кольцах средних размеров дракона или проглотить дюжину взрослых волшебников. Худой мальчишка, который и с места-то двинуться не может, ей тем более не соперник.

      — Убей его!

      — Саашшесс, пожалуйста… Мы же друзья…

      Фоукс с пронзительным криком сорвался с плеча, мазнул крыльями по макушке Гарри. И камнем бросился на василиска, целясь в глаза. Саашшесс оказалась проворнее. Украшенная роговыми наростами, похожими на причудливую корону, голова внезапно метнулась в сторону, подставив фениксу покрытый плотной чешуей кольца. Когти Фоукса прочертили кровавые полосы на темном, отливающем сине-зеленым, боку, а в следующий момент клыки василиска сомкнулись на пламенеющих перьях крыла. Все, что она показывала Гарри прежде, оказалось лишь детскими забавами по сравнению с настоящей скоростью древнего создания. Массивное тело словно растворялось в воздухе, уследить за смазанными движениями было невозможно. Там, где только что была голова, внезапно оказывался хвост, толстые кольца взвивались и опадали, в воздухе кружились яркие огненные искры — перья феникса.

      — Нет, не надо! — Гарри попытался вскочить на ноги, забыв о полученной травме, но только вскрикнул и неуклюже повалился на пол. — Прекрати, пожалуйста!

      Фоукс шлепнулся на землю, пронзительно закричал, подволакивая измятые крылья. Пышный хвост превратился в несколько обломанных стержней с налипшими на них темно-алыми бородками перьев. Несмотря ни на что, птица выглядела вполне живой и все еще пыталась закрыть собой школьника. Крыльями не махала, понимала, что в воздух ей уже не подняться. Но яростный клекот Фоукса говорил о том, что сдаваться пока рано. Кто если не феникс способен справиться с ядом василиска?

      — Сожри его! Добей! — кричал Риддл. Его глаза пылали багровым огнем, в темных зрачках отражались оседающие на черные плиты яркие перья.

      Гарри прижал феникса к груди, вскинул голову, встретившись взглядами с василиском. Ему и в голову не пришло, что это смертельно опасно. Но глаза Саашшесс по-прежнему были закрыты прозрачными защитными пленками.

      «Ну что, Малыш, пора прощаться? — горько проговорил Крис. — Учти, я все еще думаю, что ты наивный ребенок и вообще редкостный балбес, но ты мне почти как сын. Только, пожалуйста, не думай, что я тебя люблю! Ты необычайно талантливый, почти гениальный, но довольно бестолковый маг. И… я о многом жалею, но не о том, что познакомился с тобой. Ты — это лучшее, что со мной случалось. И единственное, чем можно по-настоящему гордиться».

      И снова Гарри не увидел броска василиска, только в лицо ударила упругая волна воздуха, да зазвенел в ушах запоздалый вопль. Ярко-рыжее пятно взметнулось вверх, сверкнуло в зеленоватом свете не хуже пламени феникса и упало на мраморные плиты. На слипшихся, небрежно обкромсанных красноватых прядях темным бисером застыли капельки крови.

      Все, что произошло после, Гарри почти не помнил. Да и не успел вовремя понять. Но воображение и передачи о дикой природе, крутившиеся по телевизору миссис Фигг (Дурсли предпочитали популярные ток-шоу), довершили картину. Вот змея подбирается, собирается в тугой клубок колец — а вот этот клубок мгновенно распрямляется, словно толстая пружина, чтобы нанести единственный смертельный удар и неподвижно замереть в прежнем положении. Сила удара настолько велика, что срывает жертву с места и подбрасывает в воздух. Потом обычно показывали, как внешне совершенно непострадавшая мышь со всех лапок кидается в ближайшую норку, а рептилия неспешно двигается следом. Она-то знает, что обед уже никуда не денется: еще немного, и яд проникнет к сердцу. С Джинни произошло примерно то же самое, вот только девочка упала на гладкие плиты и уже не попыталась подняться. Палочка выпала из окровавленной руки, на лице застыло обиженно-непонимающее выражение.

      Гарри не знал, когда очнулся. Память сохранила лишь смутные картины внезапной истерики, которую он устроил Саашшесс, Крису и вообще всему окружающему миру. Слезы на лице давно высохли, кожу слегка пощипывало. Надо было встать, умыться. В конце концов, надо было позаботиться о Джинни и о дневнике, что все еще лежал в сумке. Но вместо этого Гарри только крепче вцепился в Саашшесс и судорожно вздохнул.

      — Теперь ты в порядке, маленький человек? — невозмутимо осведомилась она.

      Пришлось найти в себе силы кивнуть. Казалось невероятным и отчасти пугающим, что он бросился именно к Саашшесс, только что убившей первокурсницу, и отчаянно вцепился в покрытое жесткой чешуей тело. Он и сам плохо понимал, что и зачем делает, просто хотелось, чтобы рядом оказался кто-то осязаемый, к кому можно было прижаться и, выдав миру все пришедшее на ум, ненадолго забыться. Крис для таких целей явно не годился, но вот почему между фениксом и василиском Гарри все же выбрал василиска, оставалось неясным. Фоукс, впрочем, никуда не ушел. Он сидел на плечах Гарри, пытаясь привести в порядок измятые крылья. Никогда еще в Тайной комнате не было настолько тепло: с одной стороны горячее тело Саашшесс, с другой — огненное оперение Фоукса. И никогда еще здесь не было настолько жутко. А может, только теперь, когда опасность миновала, Гарри понял, насколько же сильно он испугался.

      «Крис? Ты со мной?»

      «А куда я денусь? И хотел бы, да не могу».

      Похоже, к нему вернулась прежняя язвительность. Это лучше всего доказывало, что все позади.

      «Я просто хотел сказать, что я тебя тоже люблю. А еще ты самая яркая часть моей жизни».

      «Так, стоп, — возмущенное перебил его наставник. — Никаких «люблю» не было, нет и не будет, тебе ясно?»

      «А как же…»

      «Ну, мало ли что я там говорил, просто был немного не в себе. Забудь и все», — отрезал Крис.

      Гарри не мог не улыбнуться. Конечно, разве Крис по собственной воле признается, что мальчишка стал ему дорог. Да никогда! Значит, все и правда в порядке. Вернее, не в порядке, далеко не в порядке, но хотя бы по-прежнему.

      Нога уже не болела. Наверное, феникс уронил на распухшую лодыжку несколько слезинок, но этого Гарри тоже не помнил. Как ни странно, но магические создания словно договорились не обращать друг на друга никакого внимания. Но хотя бы не пытались поубивать друг друга, что тоже неплохо. Фоукс нежно потерся о щеку мальчика, бока василиска размеренно поднимались и опускались в такт дыханию. Чешую в некоторых местах испещрили длинные кровавые борозды, пара царапин виднелась и на морде. Феникс лишился большей части хвоста и маховых перьев, под левым крылом расплывалось темное пятно, перья слиплись и потемнели. Кровь его отливала золотом, но умирать птица явно не собиралась.