Край Ветров: Пироманс (СИ)

Лоточнику пришлось верить на слово, но да невелика потеря, если даже он решит оставить амулеты себе. Жалко будет, конечно, но не смертельно.

Договорившись вернуться к продавцу к девяти, они решили, что пора подкрепиться. Идти в снятый домик совсем не хотелось, поэтому было решено ужинать дешевыми, но сытными пирожками, сидя на скамеечке с видом на море.

Никс, жуя пирожок, понимала с ужасом, что время утекает неумолимо, а вечер лишен романтики совершенно. Казалось бы, чего не хватает? И интересно же: и поездка на пароме, и поход по горбу белой скалы, и атмосфера вокруг царит нарядная, почти праздничная: везде мерцают разноцветные фонарики, море шепчет, люди смеются, нет назойливой музыки, на фоне темного парка крутится сверкающее колесо обозрения…

Никс взглянула на колесо повнимательнее, раздумывая, а не прокатиться ли.

Но передумала: нет, настроение не то.

— Многие приморские города похожи, — произнес Найк. Он пил кофе из бумажного стаканчика, глядя на близкие волны, темно-фиолетовые в сумерках.

— Этот напоминает тебе о доме? — спросила Никс.

— Не знаю, — он нахмурился, выдохнул: — Никс… честно сказать, я не хотел напрягать тебя этими разговорами, все же у нас только один день передышки. По крайней мере, у меня такое впечатление. Хотелось, чтобы сегодня мы могли забыть обо всем, что произошло и еще намеревается быть… Но это все не дает мне покоя, я пытаюсь не думать об этом и все равно срываюсь, — он обернулся к ней. Обернулся и замер, замолчав. Никс, нахмурившись, ждала, решив его не торопить. Найк глубоко вздохнул, мельком глянул в сторону, потом снова на Никс и наконец произнес: — Так вот… я все хотел спросить. Что это за сила — та, которой твой опекун на меня воздействовал? Что это?

— Он… воздействовал на тебя?

— Да. Именно благодаря этому я тебя и нашел — в определенный момент я увидел путь, какого раньше видеть не мог. Что это было?

Никс задумчиво смотрела на проходящих мимо лавочки людей. Никто не будет подслушивать их — можно и рассказать.

— Ну… История скорее запутанная, чем длинная, — начала она. — Если вкратце — судя по всему, это подарок той самой Мертвари. От нее же, как я теперь понимаю, и моя сила — та, за которой охотятся наши приятели-чтецы. Мертварь — это перевертыш Духа Огня. То, что использует Марик, он сам называет "зажатием струны". Сила мага меняется, эволюционирует, что ли. Может быть, это даже приближает нас немного к возможностям, которые были доступны довоенным волшебникам.

— Угу, — кивнул Найк. — То есть Эль-Марко как бы раскрывает тайный потенциал каждого.

— Ну, не каждого. Кому-то и раскрывать нечего. У тебя вот, оказывается, потайное дно было.

— Да уж… потайное дно. Вообще, столько всего случилось, пока тебя не было.

— Но ты мне почему-то особо не рассказываешь ни о чем — все поверху, — Никс печально вздохнула.

— Я не знаю, как обо всем рассказать, — признался Найк. — Пока мы тебя не вытащили, я был как закрученная пружина, все события казались мне не особо значительными в сравнении с тем, что я должен сделать. Но если так посмотреть… Еще этот твой отец… Рейнхардова ледяная армия… Тот "рой", который… Хм, а чего стоит хотя бы допрос, устроенный Кей — страшный она человек. Да и…

— Ты думаешь, что чтецы охотились за мной не зря? — серьезно спросила Никс. — Я — потенциально опасный маг огня. Рин — разрушил форт, покалечил кучу народу, пускай это преступники и чтецы с множеством тел.

— Не мне судить Рейнхарда. И уж, понятное дело, я не думаю, что чтецы имели право держать тебя в плену. Я не о том. Просто тут, в этой атмосфере, напоминающей о доме, я вспоминаю все произошедшее и многого не могу понять. И я не могу… — он осекся. — Я не уверен, действительно ли вам стоит идти дальше.

— Я тоже не уверена, — честно сказала Никс. — Абеляр говорил, что верит в меня и, мол, знает, что я сделаю все, что возможно, чтобы плохого не допустить. Мол, лучше пойти туда и все вручную решить, настроить, исправить, чем ждать, пока эти самые божества сами чего удумают и натворят. Вылечить, вроде, простуду, а не запускать. К тому же — на кону еще и жизнь Рина. Я не смогу простить себя, если не попробую ему помочь. Не потому что он там какой-то особенный или вроде того — просто потому что не смогу.

— Мы обречены, — произнес Найк с улыбкой.

— Ну, вроде того.

Настроение Никс совсем упало. К тому же, она почувствовала себя черствой скотиной: пока Найк не мог переварить пережитые события, она только и думала о том, как бы подстроить все так, чтобы ситуация сложилась, как в лучших образчиках романтического кино. Бесполезно. Наверное, стоит признать, что ситуация — не та. Люди — те, место — хорошее, но все равно: не срослось. Еще и ноги она все-таки натерла, пора признать.

— Пойдем домой, — сказала Никс понуро. Поднялась с лавки, стряхнула с подола крошки. — Поздно уже.

— Погоди, сначала же надо кулоны проверить…

— Да фиг с ними, пошли.

— Нет, — Найк решительно покачал головой. — Ты не для того работала. К тому же, они и правда вышли красивыми — нельзя дарить такое первому встречному торговцу с набережной!

Он взял ее за руку и потянул за собой.

— Мы уже и так подарили счита-а-а-й!..

— Еще нет.

— Эй, куда мы идем? — возмутилась Никс, когда они свернули с набережной. Найк все еще держал ее за руку — глупый, дурацкий жест, но от него на душе было уже не так темно. — Тот прилавок в другой стороне!

Найк обернулся к ней, улыбаясь:

— А время еще не пришло, у нас еще час. Я видел, ты смотрела на колесо. Так вот. Мы идем на колесо.

— Уже и посмотреть нельзя!

— Да ладно, все любят кататься на колесе. Или ты боишься высоты?

— Не боюсь. Ну как… чуть-чуть боюсь. В пределах нормы.

Почему на колесе страшней, чем лететь в мороке на огромном расстоянии от цветастой лоскутной земли? Непрерывно вращающаяся громадина из толстых стальных труб, слегка проржавевшая тут и там, скрепленная огромными облупленными болтами, подсвеченная разноцветными лампочками, иногда вздрагивала, и Никс, чувствуя себя совершенно вправе пугаться, судорожно цеплялась за колесо посередине кабинки. На предельной высоте страх отступил, проиграв вчистую панораме города, мерцающего миллионом огней. Море было совсем черным, а над далекими, пологими горами все еще тлела узкая розовая полоса. Никс разыскала взглядом улочку, на которой они поселились, а обернувшись в другую сторону, увидела мыс, за которым спрятался тот самый укромный пляж, куда возит паром.

Высота пошла на спад. Никс, опомнившись, обратила внимание на спутника: Найк сидел, подставив ладонь под щеку, и задумчиво смотрел куда-то вбок. На лице его блуждала мечтательная улыбка. О чем он думает?

Кабинка поравнялась с верхушками деревьев, и сразу стало таинственней и темней.

— Ну как? — спросил Найк, судя по всему, вернувшийся в реальность.

— Как всегда сначала кажется, что очень медленно, а кончается слишком быстро, — призналась Никс.

— Может, еще?

— Не, пойдем уже.

Зазвенела цепочка ограждения, они выгрузились и не спеша пошли по затененному парку обратно к набережной. Поездка и недолгое стояние в очереди обошлись им где-то в полчаса, и чем еще себя занять в оставшееся время, кроме гуляния по набережной, Никс не знала. Танцы шли мимо, детские батуты и гонки на машинках тоже, и вообще…

— О! Тир! — Никс, уже было разочаровавшаяся в местных праздных развлечениях, воспарила духом. — Пойдем в тир!

Найк как-то побледнел.

— Я что-то не то сказала? — испугалась Никс.

— Да нет-нет, все в порядке. Я… просто, я уже слегка настрелялся. Ты, если хочешь, иди. Я так, сбоку посмотрю.

— М-м, мне одной не хочется, — сказала она. — Ладно, пошли уже к тому ларьку. Вдруг есть какие-то результаты?

По правде сказать, чем ближе они подходили к тому концу набережной, где Никс оставила свои первые попытки стеклянного рукоделия, тем больше она волновалась. Вариантов исхода мероприятия было полно: и что купят все, и что не купят ничего, и промежуточные вроде того, где лоточник попросту собирается и сваливает прежде, чем они добираются проверить, как все прошло.