Оружие возмездия

Беседа кончилась, и была забыта. А затем Кристоф заметил подозрительную парочку, на беду свою, не вспомнив слова давешнего трактирщика. На следующий день, точнее, ближе к вечеру, странники решили заночевать в небольшом селе, совсем рядом с гиблыми болотами, простиравшимися вдоль южной границы королевства, куда они прибыли в поисках занятия для себя и достойной оплаты. Трактир там был, нужно сказать, захудалый, но все же хозяйка, крепкая и весьма молодая женщина, только и успевавшая раздавать подзатыльники двоим слугам, старалась не ударить в грязь лицом. Оно и понятно, ведь этой дорогой пользовались стражники и солдаты, и порой они задерживались на этом постоялом дворе, да и купцы, снабжавшие приграничные гарнизоны всякой всячиной, тоже не были редкостью.

— Смотри, Стайн, — юный наемник, уже успевший заслужить уважение своих товарищей, указал вожаку на сидевших в дальнем углу людей. — Какие-то они странные, мне кажется.

— Что же в них необычного? — вскинул брови Стайн, бросив взгляд на мирно сидевших в сторонке постояльцев. — Мало ли путников бродит по этим краям. — Мужчина и женщина, которые, вероятно, появились в трактире до прибытия туда троицы наемников, не показались Стайну особенными. Мужчина был явно воином, наверняка такой же наемник, как они сами, об этом можно было судить и по мечу в потертых ножнах, и по повадкам, сразу выдававшим в седом угрюмом мужике бывалого бойца. Женщина, скрывавшая свое лицо, казалась благородной дамой, не то сбежавшей от опостылевшего мужа с приглянувшимся ей воином из его свиты, не то к этому самому мужу, который, быть может, служил где-то на границе, направлявшаяся. То, что знатная дама тайно путешествовала, пытаясь не привлекать излишнего внимания к своей персоне, было делом вполне обычным.

— Девица постоянно закрывает лицо, словно боится, что ее узнают, — произнес Кристоф, вглядываясь в заинтересовавших его людей, но так, чтобы его внимание не было слишком откровенным. — Кажется, это благородная дама, по крайней мере, выглядит точно не как крестьянка. И к тому же я не заметил у коновязи их лошадей, — заметил он. — Сомневаюсь, чтобы знатная госпожа с телохранителем путешествовала пешком, а до ближайшего города отсюда больше полусотни миль.

— Ну, может быть, — безразлично протянул Стайн. — А нам что с того?

— Кто знает, может, у этих двоих есть чем поживиться, — усмехнулся Кристоф. — Мужика под нож пустим, бабой полакомимся, думаю, ее на всех хватит, а золотишко, коли найдем, себе заберем. — Зарабатывать на хлеб им приходилось по-всякому, и грабеж двух путешественников не был чем-то исключительным.

— А потом нас вздернут по приказу ее папаши, или, там, муженька, — вступил в беседу Берт, до этого сосредоточенный больше на пиве, чем на окружающих его людях. — Это вам не север, здесь законы строгие, а стража и ухарцы из сыскной управы дело свое знают. Смотрю, вы совсем голову потеряли от этого мерзкого пойла. — Брезгливо скривившись, наемник со стуком опустил недопитую кружку пива на стол, едва не выплеснув пенящийся напиток.

Разговор как-то перешел на другие темы, а когда Стайн вновь вспомнил о странной парочке, их уже не было. Взвесив все за и против, наемник решил, что поближе познакомиться с путешественниками, которые, похоже, действительно всем средствам передвижения предпочитают собственные ноги, не помешает. А если окажется, что девица и впрямь сбежала из дома, так за нее можно и награду получить. Воин знал об этом, поскольку раньше ему уже довелось участвовать в погоне за взбалмошной девкой, решившей вырваться на волю из дома своего излишне ревнивого супруга.

— Пошли, — Стайн встал из за стола, пристегивая к поясу ножны меча, до того прислоненные к скамье. Он нашарил в кошелке пару серебряных монет и бросил их на грязный стол. — Пора вам, малыши, размяться.

— Куда, — удивленно воскликнул Берт. — Чего тебе не сидится, Стайн?

— Дело есть, — коротко отвечал наемник. — Хватит брюхо растить, а то совсем отвыкнете от нашего ремесла.

Оседлав коней, которых по прибытии в трактир наемники отдали на попечение одного из слуг, все трое двинулись на север, в том направлении, откуда сами прибыли совсем недавно. Стайн не был твердо уверен, что запавшие в душу путники направились именно туда, но он знал, что даже если и ошибся в выборе направления, двое пеших не смогут уйти далеко и возможность нагнать их остается. К тому же, наступала ночь, по-осеннему темная, и едва ли кто-либо решится продолжать движение. А устроившись на ночлег в лесу, парочка, скорее всего не обойдется без костра, огонь которого заметить легко. Листва с деревьев опадала, и пламя, горящее в лесу, можно было увидеть с дороги за несколько сотен ярдов.

И все же они едва не пропустили чуть заметную тропку, которая уводила от дороги в лес, к небольшому озерцу, тускло блестевшему из-за деревьев. Берт, ехавший последним, заметил свежие следы и окликнул своих товарищей. Стайн, спешившись, внимательно рассмотрел отпечаток на мокрой земле и убедился, что здесь совсем недавно прошел довольно крупный мужчина, который мог вполне оказаться спутником таинственной дамы, замеченной ими в корчме. Спешившись и оставив своих коней на попечение Кристофа, Стайн и Берт, держа ладони на оружии, двинулись вперед, туда, откуда до них вдруг долетели приглушенные голоса, один из которых, в этом Стайн был уверен, был женским.

Первой приближение непрошенных гостей ощутила Мелианнэ, не зря она считала лес своим прародителем и не без оснований утверждала, что сила природы, разлитая в лесу, защищает ее всегда. Но в этот раз чужаки, хоть и будучи людьми, оказались весьма искусными и привычными к зарослям. Они очень умело скрывали свое присутствие, и даже ауры этих людей, которые принцесса Перворожденных могла чувствовать, не столь хорошо, правда, как истинные маги, сумели укрыть до тех пор, пока почти вплотную не подошли к намеченным жертвам.

Когда Мелианнэ подала знак своему спутнику, который как раз наполнял фляги в ручье, Ратхар и сам уже стал ощущать на себе чужие взгляды, весьма недобрые, кстати, хотя пока в намерениях невидимых еще, но весьма серьезно настроенных наблюдателей и не было еще откровенной жажды убийства, которую бывалый воин мог определять весьма верно. Уже слыша за спиной, в каких-нибудь двадцати ярдах, крадущиеся шаги по сырой траве, воин не спеша обернулся, отложив в сторону оплетенную флягу и поудобнее расположив висевший на поясе меч. При этом он демонстративно не стал касаться рукояти оружия, как бы демонстрируя свое миролюбие. Другое дело, что большинство противников он мог бы завязать в узел и голыми руками, будь их не более четырех и не имей они в руках арбалеты или луки, хотя даже и тогда шансы у Ратхара были, о чем он знал из своего богатого опыта.

Окинув взглядом выступивших из кустов людей, Ратхар понял, что перед ним тертые парни, хотя иному они показались бы чересчур молодыми для опытных бойцов. Но наемник сразу понял, что и рыжий юнец, державший руку на висевшем в петле на поясе легком топорике, и его приятель с соломенными волосами, выглядевший немного старше, уже успели привыкнуть к крови и к предсмертным хрипам убиваемых им жертв. К тому же они еще были весьма молоды и самоуверенны, а потому там, где иной боец все же предпочел бы не рисковать, эти ребята наверняка ринулись бы в бой, даже не понимая, что у них нет шансов. И, что самое занятное, вполне могли победить там, где привыкший все просчитывать наперед старый бывалый воин сложил бы голову.

— Вечер добрый, почтенные, — Ратхар нарушил затянувшееся молчание. Одновременно произнося слова, он шагнул вперед, пытаясь прикрыть собой Мелианнэ, сидевшую на большом валуне. Правда, сейчас эльфийка легко соскочила с камня, и наемник ощутил ее напряжение. Мелианнэ пока не касалась клинка, но в любой миг могла взорваться каскадом стремительных ударов. Учитывая, что особой жалости к людям Перворожденная не испытывала, каждый ее выпад, скорее всего, стал бы смертельным для любого противника.

— И тебе того же, путник, — соломенноволосый чуть усмехнулся, внимательно разглядывая стоявшего перед ним седого воина в потрепанной одежде и с хорошим клинком на поясе. Этот человек производил впечатление опытного бойца, и, скорее всего, был именно тем, кем и казался с первого взгляда. — Что заставило вас отправиться в дорогу на ночь глядя, покинув постоялый двор?