Альбус Поттер и Турнир Четырех (СИ)

Глава 6. Неожиданная помощь

- Твой Поттер того не стоит, - мрачно сказал портрет профессора Снейпа, и изображение исчезло из рамы, по-видимому, сочтя разговор оконченным.

- Еще бы… - хмыкнул Драко себе под нос,- конечно, не стоит, профессор. В этой жизни все чего-нибудь да стоит и всегда не того, что мы можем и хотим предложить, - добавил он, поворачиваясь к зеркалу.

Зеркало отразило высокого мужчину, который выглядел значительно моложе своего возраста: его серые глаза смотрели настороженно и устало, тонкие губы были плотно сжаты; в руках он держал колбу с зельем ярко-синего цвета и периодически ее встряхивал, при этом считая:

- Пятнадцать… - пробормотал Драко, удовлетворенно кивнул и назвал уже ставший привычным адрес, шагая в камин.

***

Когда Скорпиус Малфой первый раз вошел в гостиную Гриффиндора, то ярко-красные тона и золотистая отделка показались излишне вычурными, режущими глаз. Но через полчаса он понял, что на это можно не обращать внимания. Гриффиндорцы смотрели на него настороженно, но многие – приветливо, и даже пытались улыбаться. Младшие хихикали, потихоньку выглядывая со второго этажа, поленья в камине уютно потрескивали, и в целом обстановка была вполне сносной. Если бы не одно "но". И имя этому было Джеймс Сириус Поттер.Старший Поттер, казалось, не спускал с Малфоя глаз, он весь вечер пристально следил за ним, даже не пытаясь это скрывать. Занимаясь своими делами,

общаясь с однокурсниками, просто проходя по гостиной, он постоянно наблюдал за Скорпиусом. Скорпиус решил не обращать на это внимания, но вскоре понял, что поттеровский взгляд не просто раздражает, а буквально выводит из себя.

- Прекрати на меня пялиться, - заявил Скорпиус и демонстративно отвернулся. Не помогло – казалось, он чувствовал взгляд Джеймса и на затылке.

- Слишком много чести, Малфой, - мрачно ответил Джеймс. Он был озадачен заданием, он не совсем его понял. Конечно, Лили должна вернуться на Гриффиндор, но вот как… и этот…здесь, в их гостиной, сидит и нагло ухмыляется, как у себя дома. Да он должен сидеть в углу затравленным зверьком и тихонько на всех поглядывать, чтобы не подошли и не придавили, как насекомое, как змею.

Выходит, этот змееныш Алу - самый близкий человек? Так же, как Лили для Джеймса, или Лоркан для Лисандра? Это просто невероятно, Малфой предаст его при первой возможности, это же самый настоящий слизеринец, скользкий и мерзкий, такой же, как его отец.

- Тебе не давали права голоса, Малфой, - угрожающе проговорил Джеймс, - поэтому твое дело сидеть и молчать, пока мой братец придумывает, как тебя вытащить. Ты на чужой территории.

- Да-а? – от волнения Скорпиус стал немного растягивать гласные, - я, знаешь, как-то заметил, - он прошелся по гостиной и сел прямо у камина, на широкий, конечно же, красный, диван, раскинув руки и закинув ногу на ногу, - но меня все устраивает. Эй, малявка, - прикрикнул он на маленькую веснушчатую гриффиндорку, - подай яблоко.

Девочка посмотрела на него круглыми от удивления глазами и робко протянула фрукт, взяв его со столика в центре комнаты. В гостиной воцарилась звенящая тишина.

Скорпиус внимательно осмотрел яблоко со всех сторон, брезгливо вытер его белым платком и с хрустом откусил.

Джеймс, красный от ярости, готов был кинуться на нахала, но его остановила Роза:

- Оставь его, - прошептала она, - ему непросто. Это все напоказ. Не обращай внимания.

- Я не позволю ему помыкать нашими, - ответил Джеймс и сделал шаг в сторону Скорпиуса. Оглядев Джеймса с головы до ног, Малфой подкинул надкусанное яблоко и одним движением палочки уничтожил его, после чего встал и рассмеялся:

- Ты – дурак, Джеймс Поттер! И ты никогда не выиграешь этот Турнир.

После чего вышел из гостиной, громко хлопнув дверью.

- Стой! - раздался рядом тихий голос. Скорпиус резко обернулся, его

глаза опасно сверкнули, он был очень зол и расстроен. А больше всего злился на себя на то, что подпустил Ала так близко, что теперь связан с ним и должен косвенно принимать участие в Турнире; за то, что позволил эмоциям взять верх; за то, что не может спокойно пережить эти несколько дней среди рассерженных кошек.

- Уже отбой, - Хьюго Уизли говорил спокойно, засунув руки в карманы серых брюк.

- И что? – буркнул Скорпиус, скрестив руки, всем своим видом выражая, что ему плевать на всех, а на гриффиндорцев особенно.

- Что-то мне подсказывает, что снимут баллы не с Гриффиндора, как бы тебе этого ни хотелось, а со Слизерина.

- А если с Гриффиндора?

- Это нелогично, - пожал плечами Хьюго, - посуди сам, - тогда все просто кинутся нарушать правила, чтобы насолить, вот и все. И будет не игра, а какой-то... рынок в воскресное утро.

- И что мне делать? – вдруг спросил Скорпиус, - устало прислоняясь к стене.- Идти спать, - к ним подошла Роза, - тебе ничего не надо делать. Делать что-то должен Ал, и он обязательно справится, а тебе надо просто подождать.

Скорпиус внимательно посмотрел на Розу. Невысокая, красивая той неброской красотой, которая навевает мысли о домашнем уюте: мягкие каштановые волосы, которые иногда кажутся рыжими; россыпь веснушек вокруг чуть курносого носа и большие карие глаза, в которых и тепло, и сострадание для всех, кто хочет его увидеть.

Почувствовав его взгляд, Роза вдруг стремительно покраснела и быстро ушла, нетерпеливо дернув Хьюго за рукав джемпера.

- Она добрая, - улыбнулся Хьюго, - всегда хочет всем помочь. И даже тебе.

- Меня это не волнует, - Скорпиус выдал ядовитую усмешку, - я чужой.

Хьюго пожал плечами, в глазах мелькнула жалость, и он ушел, ни разу не оглянувшись, все так же засунув руки в карманы. Скорпиус проводил его задумчивым взглядом. Он ожидал полного игнорирования со стороны гриффиндорцев, или открытой неприязни, или мелких пакостей, или, может, ехидных комментариев, но уж никак не этого странного сочувствия в их глазах. Тем более от Уизли. Ну, с Поттером все понятно: тот будет с пеной у рта доказывать то, что Малфой ничтожество и недостоин находиться среди благородных гриффиндорцев. К этому Скорпиус был готов и чувствовал бы себя в своей тарелке, но оказался совершенно обезоружен сочувствием Розы Уизли.

***

В Запретном лесу всегда тихо, если не прислушиваться. Но стоит отвлечься от собственного дыхания, как становится ясно, что лес полнится самыми разными звуками. Многим они показались бы зловещими, но для волшебника в них не было ничего страшного. Вот тихо потрескивает поле защитной магии – это антиаппарационная пелена вокруг Хогвартса; шуршат невидимые обитатели леса, которые не показываются на людях; вдалеке слышен призывный клич кентавров, трубящих общий вечерний сбор.

Молодой волк лежит, свернувшись. Это оборотень, но в нем сейчас не осталось ничего человеческого. Он воспринимает мир, как набор осязаний и внешних ощущений. К примеру, ему очень холодно. Он, конечно, не знает, что в период первой трансформации волк всегда испытывает сильную лихорадку, и просто дрожит, уткнувшись влажным носом в мохнатые лапы. Его не терзает чувство вины, потому что ему не доступны сейчас человеческие чувства, он просто хочет уснуть, он устал. К тому же, он ранен: Ступефай, слетевший с палочки Главного аврора, отбросил слишком сильно, он ударился о стену, неудачно налетев на остро выпирающую арматуру, так как это был нежилой магловский район, и теперь истекает кровью, тщетно пытаясь зализать раны. Волк поднимает голову и начинает выть, выть страшно и тоскливо. Он зовет на помощь, но никто не услышит, а опознает вой раненого оборотня, то, скорей всего, заявит в аврорат, где уже завтра, по истечении трех суток, начнутся поиски пропавшего аврора Теда Люпина.

***

Лоркан Скамандер сидел, съежившись в большом зeленом кресле, и его желто-черная форма смотрелась чужеродно на фоне зеленого бархата слизеринской гостиной. Он с испугом смотрел на всех слизеринцев, его губы предательски дрожали, но он изо всех сил старался не плакать и сидеть ровно.