Локумтен

— Интересненько, интересненько, — пробормотал Мастер.

В нише пованивало, слабо, но отчетливо. У Филя затекли ноги и он вытянул их, уперев сандалии в вазон, а спину — в стену ниши. Вазон сиял перед ним в лучах заходящего солнца. Свет в него лупил через большое полукруглое окно над парадными дверями на противоположной стороне зала.

Филь решил, что, пока он тут рассиживается, у него есть время ввести шхуну в гавань. Вазон был створами, а солнечный свет — маяком. Покрутив головой, новоиспеченный капитан чуть не крикнул «Лево руля!», когда сообразил, что сейчас посадит шхуну на скалы — охотившиеся в местных водах пираты передвинули створы, чтобы ввести рулевого в заблуждение.

Восстанавливая отличную в остальном перспективу, «капитан» сдвинул вазон вправо. Более почувствовав, чем услышав, как что-то щелкнуло за его спиной, Филь обмер от страха. Однако голоса внизу продолжали бубнить свое, и мальчик протяжно выдохнул, возвращаясь на мостик.

Ему оставалось только довернуть шхуну, совместив мачту с серединой створа. Рулевого колеса у шхуны не было, и взамен него Филь повернул вазон так, чтобы рисунок на его ободе совпал с рисунком на стекле окна. В нише завоняло сильней и, потеряв опору, мальчик едва не упал на спину, но вовремя оперся руками об пол.

Голоса внизу стихли. Филь глянул за спину, где неизвестно откуда появилась дыра, горя желанием прежде всего проверить, что творится внизу. Но в гостиной никого уже не было. Филь, не дыша, выбрался из ниши, спустился по лестнице и прокрался на цыпочках к выходу.

Снаружи он услышал голос кузнеца:

— Не усматривайте злого умысла в том, что вполне объяснимо глупостью. Никакое это не покушение! Мальчишка хотел помочь, но не справился с механизмом.

Никто не кричал, не ругался, и не грозился спустить шкуру. Это давало надежду вкупе с ранее услышанным. Филь осторожно выглянул из-за двери.

Вся семейка собралась во внешнем дворе, кроме Эши. Ее отсутствие возмещали кузнец, свита г-на Флава и сам Флав, кудрявый и щекастый, застывший с ногой, закрученной за ногу, руки сцеплены за спиной. Его голова была вывернута в сторону моста, рот широко открыт.

У Филя заныли конечности, когда он увидел это. Он сам был таким когда-то, но пара хороших штормов и пеньковый конец рулевого Гарта излечили его.

— А рог Акилы? — спросила кузнеца г-жа Фе. Лентола добавила с жаром:

— Ты сказал, что поджарил его из-за него!

«Дьявол!» — Филь сообразил, что кузнец попытался разжечь огонь в горне, не заметив рог.

— Рог Акилы, — усмехнулся Ирений. — Он принадлежал Акиле так же, как камни «Око О́дина», которые я пеку для Арпонисов, принадлежат О́дину. У любой беды причины всегда простые, причина сегодняшней — детская глупость!

Флав гусеницей развернулся к нему, не отрывая ног от земли.

— Око О́дина? — спросил он прищурившись. — Ты владеешь рецептурой?

Кузнец кивнул.

— Расскажи! — подступая к нему, потребовал Мастер.

Ирений отрицательно качнул головой. Мастер мигнул растерянно.

— Тогда ты остаешься здесь, — заявил он с апломбом. — Империя продляет твой контракт!

Г-жа Фе спала с лица больше, чем когда узнала, что натворила, назначив Филя локумтеном. Кузнец согласно поклонился. Мальчик шагнул на крыльцо.

— Вот он! — заметив его, взвизгнула Лентола, простирая к нему извилистый палец. — Ты —преступник, ты докатился до преступления! Мало того, что мы вынуждены содержать тебя, безродного, так теперь нас еще свяжут со злодеянием, которое ты едва не совершил!

Филь чуть не плюнул ей под ноги в сердцах: «Эх, садануть бы тебе по шее, так ведь не достанешь…» Ирений бегло глянул в его сторону. Флав тоже посмотрел на него и отвернулся, будто интерес его тут же иссяк. Только семейство Фе уставилось на мальчика, будто он украл что-то у них. У него заалели уши.

Г-н Флав перевел их внимание на себя.

— Да, Ария, я привез тебе лекаря, как ты просила, — объявил он госпоже Фе. — Твоя дочь уже завтра встанет.

— Будто это что-то изменит, — произнесла госпожа сдавленным голосом.

Флав пожал плечами с видом, что свой долг он исполнил, а остальное его не касается. Его рассеянный взгляд опять наткнулся на Филя.

— Иди чини, — сказал он мальчику, кивнув в сторону моста.

Тот спустился с крыльца, ликуя про себя. Филь знал, что, когда заставляют чинить сломанное, худшее уже позади. А Лентоле он еще даст по шее! После того, что она сказала, между ними была война.

Глядя себе под ноги, он приблизился боком к сборищу, сквозь которое ему требовалось пройти. Ему на плечо опустилась мозолистая рука Ирения. Г-жа Фе сказала кузнецу:

— Я не могу платить того, чего ты стоишь, в этом твоя причина?

Ирений ответил необычно сухо:

— Не бывает безвыходных ситуаций, есть неприятные решения. Пошли, — толкнул он перед собой Филя. — У нас много работы!

Было далеко за полночь, когда они закончили основную работу. От удара о землю балки моста разошлись, скреплявшие их медные листы перекосило, а увесистые гвозди повылезали из гнезд. Работая с Ирением плечо к плечу, Филь жалел, что не обладал такой же силой, а то его помощь могла бы быть посущественней.

Ночь была душная, с обоих работников градом катил пот. Когда работа близилась к концу, кузнец стал частенько поглядывать на лес, затем послал Филя к солдатам на посту за Арпонисом. Красные глаза собаки, в форме головы которой был сделан набалдашник, светились.

— А чего это они? — спросил Филь возвращаясь.

Кузнец пригляделся.

— В Хальмстеме это обычное дело из-за Сотериса, — ответил он. — Эти камни называют «Око О́дина». Они светятся, если поблизости демон. — Он взял у Филя жезл и направил его в сторону леса. — Нет, всё чисто, но если засветятся сильней, дай знать!

Остаток ночи Филь просидел, не отрывая взгляд от таинственных камней. Под утро заспанная Руфина притащила им сырных лепешек и жбан квасу. Она пошепталась о чем-то с Ирением, и тот отпустил мальчика.

Филь устало зашлепал в замок. Солдаты на посту не обратили на него внимания. Они выглядели осоловело после шумного ночного ремонта у них под носом и не заметили бы въехавшую в замок телегу. А сразу за воротами Филь вспомнил кое о чем, что придало ему сил.

В Большой гостиной царила непроглядная темень. Выставив руки перед собой, Филь медленно пошел вперед. Идея начинала казаться бессмысленной, ведь в такой темноте мало что можно увидеть, но в запасе имелась другая — вернуть вазон на место и посмотреть, что случится с дырой. Что-то подсказывало мальчику, что она должна будет закрыться.

Филь был так озабочен побыстрей нащупать стену, что забыл про лестницу. Споткнувшись о ступеньку, он зашипел от боли, растирая ушибленное колено. Снаружи донесся шум, похожий на далекий удар кувалдой, и Филь запаниковал: «Ирений разбудит весь замок! Мост уже починен, зачем он снова переделывает?» Скользя рукой по перилам, он поспешил наверх.

Дыра в нише слабо светилась, давая возможность сориентироваться. Нырнув в нее, Филь учуял знакомый запах, непонятный и ни на что не похожий. Тесный лаз уходил наверх, не позволяя распрямиться. Задрав зад, чтобы не шоркать больным коленом по камням, Филь устремился вдоль него, цепляясь пальцами за выемки между плитами.

Чем дальше он лез, тем светлее становилось вокруг, а вонь делалась сильней. Наклон тоннеля тоже менял крутизну и под конец Филь полз уже горизонтально. В полутьме показался какой-то механизм, когда мальчик понял, что это за вонь: так мог пахнуть только Сотерис. И сразу понял, где находится: он на куполе Хранилища!

Просунув голову между шестеренками и блоками, установленными над круглой дырой на макушке купола, мальчик глянул вниз. Далеко под ним сиял неверным светом Сотерис. А у стены под книжным стеллажом, рядом с низким столом, стоял Мастер Флав. Он разглядывал какой-то фолиант.