Локумтен

Летние вечера тянутся долго, в кузне было еще совсем светло. Для начала Филь ткнулся носом в замызганный лист бумаги на крышке ящика с песком. Ирений частенько записывал что-то, разбрасывая листы по кузне, и Филь решил выяснить, что именно.

Написано там оказалось много, однако Филь ничего не понял. Это было похоже на расчеты с поставщиками, судя по знакам процента, которые мальчику были знакомы, только это были не расчеты. В конце записей было начертано «так что», и рядом стоял жирный восклицательный знак. Темное дело, решил Филь, мудрит что-то кузнец.

Рядом с песочным ящиком стоял сигнальный рог, огромный и бутафорский, судя по размеру дыхательного отверстия. Его обычное место было над парадными дверями в Большой гостиной, но Ирений снял его, чтобы обновить инкрустацию. Взявшись за рог, Филь покачал его на полу, соображая, какого размера голова должна быть у зверюги с такими рогами. А какое должно быть тулово при такой голове!

Мальчику давно хотелось узнать как звучит этот рог, но дуть в него было нечего и пробовать, тут требовались мехи помощнее. Сообразив, что выход находится рядом, Филь развернул на себя невероятные даже для такого большого горна мехи. Ловкий кузнец установил их на турели, так что повернуть их ничего не стоило.

Наклонив мехи и насадив на них рог, Филь утер с лица выступивший пот и качнул рукоять. У него не хватило сил сделать это достаточно быстро и рог выдал лишь сиплый хрип. Разочарованный мальчик вспомнил, зачем пришел, и попытался вернуть всё назад как было. Однако рог застрял и не желал сниматься.

Филь некоторое время пыхтел вокруг созданной им конструкции, потом плюнул. Пусть кузнец снимает, решил он, авось не снимет с него голову. Надо только спрятать это безобразие, пока посторонние не увидели, что сотворил Филь с их парадным рогом.

Повиснув на рукоятях мехов, Филь направил их наконечник с рогом в раззявленный холодный горн, подальше от глаз. Потом, поплевав на руки, и убедившись, что выкованный Ирением железный палец успел остыть, он схватил его и выбежал во двор.

Мост уже подняли, но кузнеца у него не оказалось. Филь оглядел то, что тот успел сделать, и заметил, что старый палец был вынут из гнезда. Механизм теперь удерживал от вращения временный упор в нижней части колеса. Для Филя он выглядел ненадежно, но кузнецу было лучше знать. Потратив еще некоторое время на разгадывание, как именно работает эта конструкция, мальчик решил помочь.

Подтащив к колесу табурет, принадлежащий охране, которая так и не появилась, он забрался на него. Теперь лишь требовалось вложить новый палец в гнездо, не загремев с табурета. Филь улыбнулся, представив, как обрадуется Ирений, увидев, что работа уже закончена, и вытянулся на цыпочках, протянув руку к гнезду.

Истошный вой разорвал в клочья вечернюю тишину, словно разом затрубили все трубы Страшного Суда. Рука мальчика дрогнула и новый палец выскочил из отверстия. Упав на упор, постановленный Ирением, он выбил его и тот, звонко щелкнув, просвистел над ухом Филя.

Успев отдернуть руку, мальчик спрыгнул с табурета и шарахнулся от ворота, который в мгновение раскрутился как мельница под штормовым ветром. Мост стал валиться, увлекая за собой ничем не удерживаемые цепи.

Трубы Страшного Суда умолкли неожиданно, как прозвучали, но им на смену пришел грохот цепей. Собранный из тяжеленных балок, мост валился с кряхтеньем, набирая скорость, и Филь подумал: только бы не оказалось никого на другой стороне!

Удар о землю заметно сотряс ее, подняв в воздух тучу песка. Расслышав далекие проклятия, мальчик обмер от ужаса, но заставил себя шагнуть на кромку моста.

Когда песок осел, он разглядел стоящих на границе леса дюжину конных людей, которые яростно плевались и отряхивались. Впереди всех на невзрачной лошадке сидел маленький, полный, сильно кудрявый, с ног до головы обсыпанный песком человек.

Филь догадался, что в замок прибыл новый Мастер.

— 7 —

Клариса Гекслани, «История Второй Империи, Комментарии»,

1-е издание, репринт, Хальмстемская библиотека

Мальчик недолго пялился на прибывших. Умоляя судьбу оградить его от встречи с госпожой Фе, он метнулся обратно в замок.

Взлетев на парадное крыльцо, Филь вжался в стену за миг до того, как тяжелая дверь распахнулась и оттуда высыпала уйма людей. Затем раздался сигнал Дозорного колокола, и люди побежали уже с заднего двора. Нетерпеливо чертыхаясь, Филь стоял, пережидая. Едва путь очистился, он юркнул в двери.

Он надеялся только на знание привычек госпожи Фе. Важных гостей она принимала в Большой гостиной, а мальчику позарез нужна была эта гостиная, потому что там было где спрятаться. Филь трясся от страха, но бежать из замка можно будет только когда он выяснит, чем ему грозит сегодняшнее происшествие. Если новый вельможа захочет всыпать ему плетей, это одно. Но если он собирается объявить на Филя охоту за покушение на свою особу, это совсем другое. А единственным способом разузнать это было подслушать, о чем станет говорить сей господин.

Большая гостиная примыкала к Хранилищу, но сообщения между ними не было, поэтому ее не охраняли. Однако люди должны были появиться здесь с минуту на минуту, и Филь резво взлетел по боковой лестнице на второй ярус, предназначенный для музыкантов.

У дальнего конца галереи в тяжеленной раме на стене висела картина, изображавшая невесть что — нечто, что могла бы нарисовать Эша в минуты очередного помутнения рассудка. Ниже нее в стене была ниша, в которой стояла высокая ваза. Филь успел нырнуть туда за секунду до того, как в зале раздались многочисленные шаги и веселый голос произнес возбужденно:

— У нас был неожиданно торжественный въезд! Слушай, Ария, сознайся: это ведь ты подстроила? Я здесь не знаю никого, кроме тебя, кто способен на это!

— Мастеру Хальмстема здравствовать, — послышался ответ госпожи Фе. — Кузнец разбирается, что случилось, но я не удивлюсь, если причина опять в нашем мальчишке.

— Вашем мальчишке? — переспросил новый Мастер удивленно. — Откуда он взялся? Насколько я знаю, после смерти Мервина у тебя не осталось других детей мужского пола.

Филь был готов поклясться, что госпожу Фе при этом перекосило.

— И не надо тыкать в меня титулом! — продолжал Мастер. — Здесь не прием моего брата, который так удачно стал императором после смерти тетушки, что сует этот факт теперь всем под нос.

— Хорошо, Флав, — произнесла хозяйка принужденно. — Это найденыш, о котором ты уже слышал. Он наш локумтен и я не в силах изменить это в настоящий момент.

— Несовершеннолетний? — поразился Флав. — И что, сработало? — азартно спросил он.

Г-жа Фе проговорила вдумчиво:

— По нему плачет сиротский дом, настолько он несносен, но он всё еще здесь.

Тут в гостиной раздался остервенелый голос Лентолы:

— По нему Алекса плачет, а не сиротский дом! Простите, Мастер…

Флав выдал нечто напоминающее хрюканье:

— Зачем так сразу? В тюрьме тоже люди, а ты к ним такого негодника, если это в самом деле он уронил на меня мост. Кстати, а как его зовут?

— Филь! — плюнула Лентола. — Какой-то простолюдин!

Флав, казалось, не до конца расслышал ее.

— Интересное имечко… Даже более редкое, чем мое. Из какой купели такое вынули?

— Мальчишка из Старого Света, — сказала г-жа Фе. — Их галею разбило о камни, а его зашвырнуло в Преддверие.

— Ух ты! — поразился Мастер. — Такого еще не бывало. А это точно?

— Мы лично его там обнаружили, — заверила Лентола. — Ободранного, грязного и всклокоченного.

Филь прыснул в кулак: перед его глазами живо нарисовалась картина, когда, взвизгнув от испуга, Лентола рванулась прочь вместе с Габриэль при виде него, появившегося на пороге пещеры. Он испугал их тогда своим появлением до полусмерти.