Ожидание

ствовала, как дрожат руки Володи. Она удивленно посмотрела вниз и увидела, что маль- чик покраснел и смущенно отводит глаза в сторону. Сняв шарик с ветки, Ника весело воскликнула:

— Ну, теперь опускай меня!

Володя опускал её медленно. Она скользила у него по телу, по груди, по животу, и ког- да её лицо оказалось вдруг на уровне его лица, он приостановил движение, и девочка повисла у него в руках, глядя удивленно в глаза мальчику. Его рот был крепко сжат, его голубые глаза смотрели на неё строго и даже как- будто укоризненно, на что Ника виновато улыбнувшись, ответила:

— Я тяжелая!

Володя неожиданно разжал руки, и Ника с размаху встала на ноги, но, не устояв, тут же шлепнулась на землю. Она сидела на земле, недоумевающе смотрела в спину поспешно удаляющегося мальчика.

— Вовка! Ты чего меня бросил? — плачущим голосом воскликнула Ника, но паренёк, не отвечая, уже почти убегал от неё прочь.

— Странный он какой-то! — пожала плечами девочка, потирая ушибленную ногу.

Наконец поднявшись с земли, она озабоченно осмотрела своё праздничное платье. Так и есть, чуть-чуть испачкалось.

— Ну и Вовка! С чего это он вдруг швырнул её так?

Ника подняла свой огромный воздушный шар, и, помахивая им, направилась в сторону Овечьего Яра. В Яру никого не было. Ручей ещё спокойно несёт свои воды. Видно до поло- водья ещё далековато.

Ника сидела на высоком берегу и, задумавшись, смотрела на воду.

— Эй, лахудра? Ты чего это так вырядилась? — вдруг услышала девочка знакомый голос.

Оглянувшись, она увидела Сеньку по прозвищу Индеец. Гордо подняв смуглое загоре-

лое лицо, он похлопывал длинным ивовым прутом себя по коленке, и, презрительно спле — вывая слюни на зеленую траву, стелющуюся под ногами, добавил:

— Ты чего вырядилась и сюда притащилась на мою территорию? Хочешь в лоб получить, да?

— Попробуй, тронь! — ответила Ника, также гордо вскидывая подбородок и также през- рительно сплевывая слюну под ноги. Небольшая капля упала неподалеку от её новых сандалий, и, Сенька, видя неумелую попытку повторить его коронный номер, презритель- но захихикал:

— Ну, ты, чучело огородное, научись классно плеваться, а потом уже землю пачкай.

И угрожающе наклонив голову, двинулся вперёд.

— А ну пошла вон с моей территории, кому говорят…

— Ты купил этот Яр? — прищурив глаза, спросила Ника,

— Купил! Проваливай отсюда, сказано тебе!

— Сам проваливай!

— Ах, ты лахудра! Ещё и огрызаешься! — Сенька даже покраснел от злости.

— Сам крокодил болотный! — съехидничала Ника.

— Что? — вскричал возмущенно Сенька, подступая поближе к девочке.

— Что слышал!

Пока шла словесная перепалка, Сенька все же не решался на боевые действия. Он же ви- дел, что вид у Ники — лахудры, совсем не для драки. И он все же побаивался, что за ис- порченное праздничное платье ему, чего доброго, ещё может влететь от её мамаши. Ему

бы отвернуться, и отойти от этой упрямой девчонки, или, скорее всего, даже не надо связываться с ней. Ведь он, Сенька — Индеец прекрасно знает, что с этой девчонкой шутки плохи. Но сейчас уже поздно. Ссора крепко связана в единый клубок, тем более его обозва- ли "болотным крокодилом". Поэтому остается только одно, проучить это лохматое чучело!

— Ну, всё, прощайся со своим чистеньким платьицем! — ехидно прошипел Сенька, и, схва- тив комок мягкого песка, вперемешку с глиной, запустил его в Нику.

Через секунду, перед ним стояла девчонка с большими грязными разводами на белом платье. Даже её лицо, было сплошь усыпано таким же грязным сырым песком. Растерян- но оглядев своё испорченное платье, Ника зло прищурилась, отбросила в сторону воз- душный шар, и, тоже схватив огромный комок песка, швырнула его в такое-же расте — рянное лицо Сеньки. Тот замотал головой, и тут же, вновь схватив полный кулак песка, кинул его в девочку.

Драка была в полном разгаре! Два худеньких хрупких тела, сцепившись, катались на мокром песке, и каждый пытался подмять друг друга под себя. Воздушный шар, уже не такой чистый и красивый, закатился в небольшую, но глубокую ямку неподалеку от дерущихся и спокойно лежал там, покачиваясь от порывов легкого ветерка. Но вдруг, два вцепившихся друг в друга тела покатились по песку и накрыли ямку. Раздался сильный взрыв. Дети, отскочив друг от друга, стали недоумевающе озираться по сторонам.

— Что это было? — испуганно прошептала Ника.

— Что, что? Твой дурацкий шар лопнул — вот что! — пробормотал Сенька, но, увидев что-то в глазах девочки, вскочил, и, что было духу, помчался наверх обрыва. Через минуту, стоя на самом краю, он уже кричал:

— Попадет тебе дома! И правильно, меньше будешь из себя принцессу строить. Лахудра, ты и есть лахудра!

Ника, размахнувшись, швырнула комок песка в Сеньку, но мальчик отскочил, и, хихикая, состроил рожу. И тут же звонкий женский голос где-то неподалеку закричал:

— Сеня, ты где?

Мальчик опять состроил рожицу, а затем, погрозив Нике грязным кулаком, помчался домой.

Домой Ника шла медленно. Она уже знала заранее, что сейчас все будут дружно па- дать в обморок от её вида, долго читать нудные нотации, или чего доброго снимут со сте — ны старый отцовский ремень, о который отец точил по утрам лезвие бритвы, и…

Ах, как было бы хорошо, если бы сестры приехали попозже, а то ведь нет, обязательно им надо к праздникам мчаться домой. Им хорошо! Они уже взрослые, учатся в других го- родах, в них никто не запустит комком грязи, и не станет насмехаться над чистым выгла- женным платьем. Наоборот, они такие умные, чистые, красивые и поэтому поучают её по каждому поводу, и даже без повода. Вон вчера! Уложили её спать в обед. Да где же это видано, в самый разгар игр, когда в кинотеатре должен начаться дневной сеанс кинокомедии " Кавказский пленник", когда в самую жару надо бежать в Яр немного охладиться в Ручье, в это время тебя укладывают спать. Они точно, заучились там в городе, вдали от дома!

Девочка фыркнула, вспомнив как вчера в обед, дождавшись, пока сестры заснут, она сползла с кушетки и быстренько, по-пластунски, поползла прочь. Если бы сестры увиде- ли, что их номер не прошел, ей попало бы опять.

Девочка вздохнула. Брата Сашку они не трогают, он им сразу отворот — поворот даст.

Подойдя к дому, девочка услышала во дворе множество голосов. Заглянув в щелку забо- ра, увидела, что во дворе под яблоней мама накрывает большой стол белой празднич- ной скатертью, а рядом суетятся сестры Люся и Ленуся. Во дворе стоит отец, окруженный гостями, что-то рассказывает им, и все весело смеются.

Ника, расстроенная, села под забором и задумалась. Да, в таком виде ей просто опасно показываться на глаза кому-либо. Даже, её весёлый папка, не потерпит такого безобразия.

— Перед гостями ты должна вести себя как воспитанная девочка! — вспомнила Ника слова, которые так часто ей повторяли, что можно было бы их не говорить, и даже просто не вспоминать, потому-что всё это бесполезно! Воспитанной девочкой, наверное, она никог- да не станет!

Ника глянула на свои грязные руки, серое, всё в мутных разводах платье, и, смор-щив носик, вдруг заплакала, положив голову на колени. Но тут она услышала, что по тро- туару кто-то идет, и, притаившись в траве, увидела родителей Володи. Тихо переговарива- ясь, они шли к дому Ники. Девочка, утерев слёзы, сидела за кустами полыни и ей уже, кажется, начинает нравиться её роль. Ещё бы! Она сидит здесь, как какая-то юная раз-ведчица, что в фильме про партизан, всё видит и знает, а её никто не видит, не слышит, и даже никто не догадывается…

Но там за забором уже все сели к столу, загремели тарелками, вилками, ложками, а она всё ещё сидит здесь в кустах, и ей становится скучно и хочется есть…

Соседская калитка хлопнула опять, и на тротуаре показался Володя.

— Эй, Вовка! — неожиданно сама для себя позвала Ника.

Мальчик оглянулся и с удивлением посмотрел почему-то вверх, на растущий тут же ря- дом огромный, пирамидальный тополь. Нике стало смешно, и она не выдержав, хихик- нула. Мальчик посмотрел на густые и высокие кусты полыни выросшие у края арыка, и, смеясь, предложил: