Не оставляющий следов: Обретение (СИ)

Что думал о будущем? Мы не говорили о нем, но само собой подразумевалось, что вместе будем всегда. Если получится добиться от отца разрешения на брак – она будет моей женой и родит семье наследников, если нет – все равно будет рядом, чего бы мне это не стоило. Учитель Доо только сокрушенно вздыхал, ознакомившись с моими планами, но не отговаривал. Скорее всего, понимал, чем она для меня является. Или что-то знал…

Жизнь продолжалась, и она была прекрасна.

В конце августа, перед праздником Летящих фонарей, Барлу перехватил меня в момент возвращения из купальни и сухо объявил, что контракт исполнен в полном объеме и им давно пора уходить.

– Спасибо за работу, – поблагодарил его. – Конечно, Вы можете быть свободны. Не беспокойтесь о Сариссе, я позабочусь о ней.

– Вы не поняли, господин, – невозмутимую маску лица накрыла тень неприязни. –Мы уходим. Нам с Сариссой давно пора уходить.

– Нет, – наши взгляды скрестились, как лезвия мечей, высекая искры. – Уходите Вы. Один.

Какое-то время с отчаяньем сверлил меня глазами, но потом тяжело вздохнул.

– Пойдемте со мной, господин, я хочу кое-что показать.

Мы пришли в укромный уголок сада, где когда-то нашел умирающего фетча. Сейчас здесь все дышит любовью и покоем. Горячие от солнца валуны сереют боками в нестриженой траве, молоденькая сосна протянула ветви-руки к застенчивому абрикосу, покачивающему перезрелыми плодами, до косточек расклеванными жадными воробьями… Вот уж, этих птичек даже веником из крапивы отсюда не выгнать!

– Здесь.

– Что «здесь»?

Что, я сада своего не знаю? И зачем притащил?

Но, как оказалось, не знаю. Беглый взгляд под ноги… Там, в толще почвы свернулся клубком зеленоватый дым, питающий корни травы. Спираль чуждой энергии, спящая, но живая. Как и положено по обряду, возлежит на груди покойника. Уроборос.

– Помните, еще перед вашим уходом я спрашивал, что делать с найденными захоронениями?

– Да, – что-то такое и вправду вспомнилось. – Тут были погребены мертвые?

– Да. Позвольте, я расскажу Вам историю, которая случилась много лет назад…

Еще до начала времен в водах вселенского Хаоса пробудилась Змея. Была она свидетелем возникновения миров, появления богов, людей и демонов, рождения цивилизаций. Из вод вышла на землю, и ее дети от храбрейших представителей человечества, легко менявшие обличье с человеческого на змеиное, вскоре расселились по всему Паньгу. Они обладали нечеловеческой мудростью и одарили людей огнем очага, колесом и упряжкой, священными письменами. Но кроме мудрости мать-змея наделила потомков столь же нечеловеческой жестокостью. Нет-нет, они никогда не нападали первыми, но не давали пощады врагам. Люди, испуганные такими сверхъестественными способностями отпрысков змеиной крови, презрели их бесценные дары и объединились, чтобы изгнать благодетелей. Змеи жестоки, мстительны и коварны, но грубой силе полчищ людей противостоять не могли. И тогда Старая Мать собрала выжившее потомство и спрятала его в Шегехассе – особой реальности, где никто не смеет поднять руку на живое существо. Там и обитает змеиный народ до сих пор, оставаясь в большей мере змеями, а не людьми, а ее наследницы правят княжеством мудро и справедливо.

Век змей-оборотней долог, но не бесконечен. Раз в сто лет рождается у прямого потомка Старой Змеи дочь, обязанная сменить свою мать на княжьем престоле. Холодная кровь и расчетливый ум – наследие сильных властителей. Но за силу приходится платить, и немало. В Шегехассе у змей-оборотней обнаружились проблемы с физическим взрослением и сменой облика. Раньше, когда дети Змеи вынуждены были таиться в своей реальности, боясь преследований, царственный род стремительно деградировал: правительницы или навечно застывали в человеческом обличии, или принимали до конца своих дней змеиное. И в том, и в другом виде им было невозможно не только править, но и существовать. Для принятия новой ипостаси нужна, прежде всего, внутренняя зрелость, которую могла дать лишь человеческая часть души. Дочери княжьего рода уходили к людям, чтобы получить бесценный жизненный опыт, обогатиться чувствами, внутренне вырасти и созреть. Страдания и боль, гнев, страх, волнение и триумф, радость и нежность – здесь, в вашем мире, они учились всему. И когда зрелость рождалась – легко перекидывались, меняя один облик на другой, становились настоящими правителями: мудрыми, сильными, благородными. И только истинная змея-оборотень способна была вместить часть духа Старой Змеи и стать матерью змеиного народа. Шегехасс терпеливо ждал возвращения своих княжон – они нужны ему были как воздух, как солнца сиянье. И, помня о жестокости людей, каждую в странствиях сопровождал мудрый воин-советник.

Вот так двести лет назад юная красавица Хэбиюки отважно пересекла границу миров. От сопровождения наотрез отказалась, слишком уверенная в своих силах и благоразумии, заявив, что всегда сможет позвать на помощь Мать Змею. Прошел год, другой, третий… напрасно ждал возвращения змеиный народ, Паньгу так и не отдалШегехассу его правительницу. Статуя Старой Змеи молчала, отводя немигающий взгляд каменных глаз от вопрошающих о судьбе княжны жрецов. Посланные на розыски змеи-воины шаг за шагом проследили путь Хэбиюки до угрюмого ущелья, где на одинокую девушку напала шайка кровожадных разбойников. Их кости до сих пор белеют в скалах.Путешественницуспас от неминуемой гибели Чинмаякасима Иса, и Хэбиюки влюбилась в него. Не в простолюдина, конечно, но вовсе и не в императора, что было бы много приличней.Причем не просто влюбилась – полюбила всем сердцем и не захотела покидать Чинмаякасима, даже когда ее змея начала рваться наружу. Девушка погибла – сил и энергии мира Паньгу не хватило на перерождение. Вот здесь, под нашими ногами и находится место последнего упокоения надежды змеиного княжества.

– Старая Змея была разгневана смертью Хэбиюки и надолго запретила все контакты с людьми, кроме самых необходимых, но Сариссе как-то удалось уговорить ее и отправиться в Паньгу. Не знаю, что за злой рок привел нас к вашему порогу, – Барлу уже не скрывал мрачной решимости. – Но я не позволю вашей чертовой семейке погубить еще одно драгоценное наше дитя. А ведь если мы не вернемся домой в ближайшее время – она умрет, а Старая Змея покарает страшной смертью того, кто допустит гибель еще одной ее дочери.

– Нет, – я был настроен не менее решительно. – Она не умрет. Я не допущу этого. Я найду способ…

– Нет никакого способа, – сурово перебил меня управляющий. – Не тяните время, оно сейчас дорого. Не обманывайте ее и себя. Княжна не сможет сменить облик нигде, кроме Шегехасса.

– Посмотрим! – я не собирался сдаваться. Не мог лишиться надежды. – Должен быть выход.

И почти бегом отправился к Учителю Доо.

– Пожар? Горим? – он встретил меня мягкой насмешкой, отложив в сторону очередной старый свиток.

Бумажная волна падала со столешницы на шелковый ковер. Солнечный луч резвился в чайной чашке, заплетал струйки терпкого пара в косичку. Сверчок в изящной клетке звонко цвиркнул, нарушив молчание полдня. Я смог разжать стиснутые зубы и задать самый важный вопрос в моей жизни:

– Как? Как удержать здесь Сариссу?

Насмешка во взгляде наставника тут же сменилась сочувствием и сожалением.

Я понял его ответ.

Хранитель дома, которого все же смог загнать в угол, тоже ничем не помог. Осколок змеиной части души Хэбиюки, задержавшийся в нашем мире, был бессловесен, беспамятен и вряд ли разумен в том смысле этого слова, который мы вкладываем в него. Демонов Иса! Семья и здесь умудрилась подгадить. Почему он погубил свою любовницу? Почему не отправил ее в Шегехасс? Допустить то, что у них были похожие на наши с Сариссой отношения, я просто не мог: такой любви у других не бывает.

Если любимая захочет уйти… Нет, не отпущу ее.

Я найду выход. Он должен быть!

Сарисса вытащила меня почти силой из-за стола, заваленного свитками, в которых пытался найти решение проблемы. Кончик носа порозовел, веки припухли… плакала?