Год багульника. Кровавая луна (СИ)

Глава 6. Возвращение Полночной Молнии

Маленькое войско подошло под стены Рас-Сильвана рано утром. Солнце лишь только вставало за лесом, воздух был морозным и зябким с ночи. Еще издалека Сигарт заметил, как за зубцами стен началось активное движение — приход двух с половиной сотен рысей в столицу Эллар был почти равнозначен сигналу к началу боя. Сигарту показалось, он уже видит строгие лица эльфийских стрелков, их тонкие пальцы, замершие на тугих тетивах… Не желая вступать в конфликт, он разбил лагерь в лиронге от городской стены. Хэуры нервничали. Защитников в Рас-Сильване было куда больше, чем их — дойди дело до драки, у рысей не было ни единого шанса уйти живыми. Оставив меч в лагере и настрого приказав своим бойцам не пускать в ход оружие ни при каких обстоятельствах, Сигарт отправился к городу в одиночку. Его расчет оказался верным — в одинокого воина, пусть даже хэура, лучники стрелять не стали. Успешно достигнув ворот, Сигарт постучал. Смотровое окошко открылось — тонкое лицо стражника в серебристом шлеме было полно злобы. Хэур вздрогнул: у молодого эллари были такие же длинные прямые волосы, как у Моав — разве что чуть потемнее.

— Зачем ты пришел? — прозвучал холодный вопрос.

Вместо ответа Сигарт поднял руку, раскрывая ладонь перед изумленным эльфом. Не сказав ни слова, он исчез, окно с шумом захлопнулось. Через мгновение дверь в воротах распахнулась.

— Мне надо видеть старшего веллара, — глухо проговорил Сигарт все еще не пришедшему в себя стражнику.

— Следуй за мной, — ответил тот со смешанным чувством удивления и почтения.

Под недоброжелательными взглядами жителей города они прошли по улицам Рас-Сильвана, пересекли площадь. Воины перед входом в замок преградили им путь. Сопровождавший Сигарта эльф что-то сказал на эллари, две пары расширившихся синих глаз разом глянули на левую руку хэура. Пораженные, стражи медленно расступились, все еще косясь на ладонь Сигарта, где раскинула синие крылья птица Эллар, но хэуру было не до них — он твердо помнил, о чем говорила ему Моав…

Перед кабинетом Лагда проводник покинул его. Не дожидаясь приглашения, хэур толкнул дверь и вошел внутрь. Его ноги точно налились свинцом, упругий шаг стал усталым и тяжелым — в дальнем конце зала сидел тот, кто имел полное право ненавидеть его так, как только может отец ненавидеть убийцу своей дочери. Не поднимая головы, Сигарт прошел через всю комнату и остановился подле стола. Князь Рас-Сильвана поднялся с кресла и грозно шагнул в его сторону.

— Как ты посмел явиться сюда, рысь! — едва сдерживая гнев, проговорил он на риани.

Усилием воли Сигарт заставил себя взглянуть в мечущие молнии синие глаза веллара.

— Я хочу сражаться на вашей стороне. Со мной двести сорок рысей, это хорошие смелые воины — они не боятся ни смерти, ни жизни, и они в вашем распоряжении.

Помедлив, Лагд подозвал слугу и тихо отдал какое-то приказание. Дождавшись, пока тот выйдет, он медленно подошел к Сигарту. Внезапно хэур с шумом упал на одно колено, будто его подрубили.

— Я не хотел этого, клянусь! – воскликнул он. - Если бы у меня было пять жизней, я бы отдал их все, лишь бы ее вернуть!

Лицо Лагда исказилось болью, но это длилось лишь миг.

— Встань, воин севера. Воистину темны пути Эллар… Могу лишь сказать, что ее знак еще никогда не был случайностью.

Хэур поднялся, не смея взглянуть на веллара. Внезапно его отвлекли чьи-то шаги за дверью. В следующее мгновенье она распахнулась, и на пороге показался высокий воин в пурпурных одеждах.

— Заходи, Кравой, — проговорил Лагд. — Ты должен кое с кем познакомиться…

Увидев хэура, жрец солнца застыл на месте, вглядываясь с гостя — у него возникло стойкое ощущение, что он уже встречал его, хотя он был совершенно уверен, что видит его впервые! Это чувство было тонким, едва уловимым, и происходило не от внешности… Он прищурил темные глаза, всматриваясь в хэура и одновременно охватывая виденьем. Знакомые вибрации повеяли на него, в следующий миг он все понял — и это прозрение было столь же ошеломляющим, сколь ужасным. Значит, вот кому отдала Моав свое сердце, отдала вместе с телом и душой! Вместе со своей жизнью и своими песнями! Тот, кого давно ненавидел Кравой — ненавидел вдвойне! — теперь стоял перед ним, осмелившись прийти в дом убитой им веллары. Обычно приветливые глаза краантль дико сверкнули, окатив чужака полным ярости взглядом.

Сигарт тоже насторожился — острый рысий ум подсказал, что перед ним один из старших магов Рас-Сильвана, звериное чутье подсказало остальное — Сигарт слишком хорошо запомнил этот запах! Запах пожара, пришедший вместе с Моав в дождливую ночь на границе лета и осени. Да еще имя! Он готов был поклясться, что слышал его раньше — его шептала Моав, лежа в беспамятстве в Мермине. И вот теперь это имя обрело плоть и кровь. Сигарт скорее почувствовал, чем осознал: долгое время они были соперниками, хищниками, стерегущими одну добычу; он ощущал, как волны особой, ревнивой ненависти прокатываются между ним и вошедшим эльфом. Ему пришло в голову, что окажись тот в Серебристом лесу вместе с ирилай, ему вряд ли удалось бы уйти тогда живым… Но теперь все изменилось: он был виноват, виноват так сильно, что любая его неприязнь или ревность была бы преступлением. Он больше не имел на них права, он мог лишь выпрашивать прощение. Он быстро шагнул к солнечному эльфу.

— Нам некого больше делить, — напрямик произнес он, протягивая руку ладонью кверху, — кроме врагов на берегах Ин-Ириля…

Мгновение Кравой колебался, испытывающее глядя прямо в его лицо, в стороне от обоих выжидающе замер Лагд. Сигарт почти слышал, как скрипят стиснутые зубы краантль. Наконец чаша весов остановилась — смуглая рука жреца солнца легла на его ладонь.

— Да помогут нам светила дня и ночи, — голос Кравоя прозвучал ясно и твердо.

Он был одного роста с хэуром — стальные и карие глаза смотрели вровень, скрещивая взгляды как клинки. Лагд вздохнул с облегчением.

— Рад, что вы поладили — в смутный час дружба дорога как никогда. Я ведь по делу тебя вызвал, Кравой: наш друг привел с собой верных ему воинов — чуть больше двух сотен. Может быть, для них найдется место в доме Солнца среди твоих бойцов?

— Не беспокойся, князь. Считай, что они уже доедают свой обед.

— Да, и еще, — спохватился веллар, — не исключено, что кто-то узнает в них своих авлахаров…

— Я позабочусь о том, чтобы не было беспорядков, — коротко ответил Кравой и, поклонившись, покинул комнату.

Сигарт некоторое время смотрел ему вслед, затем, точно вспомнив о чем-то, быстро расстегнул куртку.

— Я принес то, что принадлежит вам по праву — его место в Рас-Сильване.

Лагд, не отрываясь, смотрел на пожелтевший свиток, зажатый в протянутой руке хэура.

— Удивительно, — вполголоса проговорил он. — Кто бы мог подумать, насколько прав был Иштан, предрекая нам скорое спасение. Надо сообщить ему о твоем приезде… А теперь тебе следует отдохнуть. О своих воинах можешь не беспокоиться — я доверяю Кравою, как себе самому.

— Рыси не пойдут за ним, — усмехнувшись, бросил хэур. — Они будут ждать моего приказа.

— Что ж, тогда прикажи им следовать в дом Солнца — их ждет там еда и ночлег.

Сигарт низко поклонился и поспешил прочь из кабинета. Беспрепятственно выйдя за ворота, он добрался до лагеря. Как и следовало ожидать, приказ следовать в Рас-Сильван вызвал некоторое недоверие в рядах хэуров, однако мысль о сытном, а главное, близком обеде быстро смягчила их норов. Расквартировка клана прошла без особых инцидентов. По требованию своего фринна хэуры дали клятву не вступать в конфликты с местными воинами; за нарушение — смерть, независимо от того, кто начал ссору… Удостоверившись, что все в порядке, Сигарт оставил подопечных и отправился в отведенную ему комнату в замке — есть ему не хотелось.

Вскоре на синие крыши города опустился тихий вечер. На небе несмело загорелись первые звезды, настало время песен и легенд. То там, то там уже раздавались звуки настраиваемой арфы. Но хотя Лагд и приглашал гостя в Круг песен, Сигарта среди пришедших послушать древние напевы не было. Не зажигая огня и не снимая оружия, он ходил из угла в угол по своей комнате, как по клетке; на столе посреди комнаты лежал наготове меч. Ему и впрямь казалась, будто он в клетке — в лагере Моррога и то, наверное, было бы уютнее! Как лиса забился он в нору, готовый в любой момент обороняться. Он чувствовал себя чужим среди утонченных эльфов, но не это томило его больше всего: он был гостем в доме того, чья дочь погибла от его руки — эта мысль не покидала Сигарта ни на миг. Синий взгляд князя Рас-Сильвана преследовал его, каждую минуту напоминая о содеянном. А этот золотоволосый эльф! Как знать, не затаил ли он на него злости, замешанной на давней ревности — в том, что он некогда был влюблен в Моав, Сигарт не сомневался. Не ждет ли он удобного часа, чтобы отплатить хэуру за отнятую и погубленную возлюбленную, ибо память мести — самая долгая… И пусть его взгляд открыт и честен, Сигарт чувствовал, что на душе Кравоя скребут кошки. Сравнивая себя с этим статным эльфийским магом, он снова и снова он задавал себе мучительный вопрос — почему она выбрала его?! На что променяла того, кто был так близок ей по всему?! Ответа на этот вопрос Сигарт не знал, и от этого ему становилось еще хуже. Вдруг в дверь постучали. Сигарт весь напрягся, будто готовясь к прыжку.