Пламя возмездия

Громко ругался Вашти, не забывая и ругательства, позаимствованные из других языков Хайбории. Его сабля без устали рубила головы, кулак наносил сокрушительные удары, вдребезги круша зловеще изогнутые клыки вампиров.

Хапри старался изо всех сил, но твари, почувствовав в нем слабое звено сплоченного отряда, наседали на молодого воина много больше, чем на его опытных спутников. Бездействующая рука еще больше усложняла его положение. Вампиры накинулись на Хапри сразу с трех сторон. Четвертый стоял в стороне и пытался совместить стрелу, наложенную на растянутую тетиву, с головой подвижного воина. Одного врага Хапри зарубил быстро. Но второй успел ранить его в предплечье, размахивая коротким мечом со странным обоюдоострым волнистым лезвием. Третий же, атаковавший слева, едва не проткнул ногу воина, присев и прыгнув. Но Хапри отбил его меч и, пригвоздив врага к земле, рванул саблю на себя, словно рычаг, чтобы увеличить рану. Второго вампира молодой воин обманул ложным замахом и рубанул по ногам. Зазвенела тетива и рядом с ухом Хапри пронеслась стрела, на которой лучник-вампир давно мысленно написал имя своего врага. Конан пришел на выручку Хапри, в последнее мгновение перед выстрелом успев проткнуть вампира и рывком поднять того на лезвии меча.

Твари наседали не меньше, чем кровавой ночью. Но сейчас они уже были готовы к ожесточенному сопротивлению противников. В это раз вампиры действовали намного организованней. Все время старались разъединить отряд, чтобы оголить спины воинов. Вместо когтей они дрались намного более опасными кривыми мечами, а некоторые пускали в ход мощные резные луки. Конан понял, что ему не выиграть этот бой. Знай он хоть примерное количество врагов, возможно, попытался бы оценить шансы и продумать дальнейшие действия. Но король не мог так рисковать, что часто себе позволял, будучи просто Конаном, варваром из Киммерии.

Среди нападавших все чаще замелькали лучники. Путникам повезло, что бой проходил в лесу, а не на открытой местности. Иначе, стрелы противника превратили бы воинов в туранских ежей. Здесь же деревья давали укрытие и возможность подобраться к стрелкам, чтобы нанести сокрушительный удар.

— Назад, в поселение кванти! — крикнул Конан, резко развернувшись, чтобы легким взмахом тяжелого меча снести с плеч скалящуюся голову вампира.

Из леса выбирались без ожидаемых проблем. Вампиры, словно только и добиваясь отступления воинов, даже не думали преследовать отряд короля Аквилонии.

Лишь несколько стрел воткнулись в землю у ног спокойно отступающих людей. Они никогда не показывали врагу спину. Конан, Вашти и Хапри отступали с высоко поднятыми головами и оружием. Они шли спиной вперед.

— Ничего, мы наберем в поселке оснины! — выкрикнул Хапри, не отрывая взгляд от леса. — И тогда попробуйте только сунуться!

— У них есть луки, — спокойно сказал киммериец.

К большому удивлению Конана и его спутников, поселок кванти встретил их пустотой. Дома обезлюдели, исчез даже Даург. Улицы дышали ветром одиночества. Протяжно выла голодная собака.

— Думаю, они предают огню тело Гарима, — предположил Хапри, поглядывая на кровавое пятно, частично впитавшееся в деревянный настил центральной площади.

— Уверен, так оно и есть, — согласился Конан, указывая на тонкую струйку погребального дыма, вгрызающегося в небо раскаленным металлом.

Картина, открывшаяся взору воинов, когда они подошли к воротам кладбища, заставила даже киммерийца замедлить шаг. Повсюду лежали разодранные в клочья тела кванти. Земля, частокол, курящиеся бревна погребального костра, на которых лежал Гарим, все было обильно окроплено кровью.

— Кто-то напал на них во время церемонии, — мрачно сказал Хапри, чувствуя, как предательски бунтует желудок.

— Вампиры, — пробормотал Вашти, обнажая саблю.

— Нет, это не вампиры, — отозвался Конан, спокойно закончив осматривать место — нет, не боя — побоища. — Старейшина говорил про женщину. Это сделала она. И я знаю, где ее искать.

Его взгляд устремился в сторону приоткрытых ворот, ведущих на кладбище кванти.

— Женщина? — пробормотал Хапри, с ужасом глядя на кванти, в котором он признал главу рода Тирама. У него были оторваны ноги и одна рука. — Этого не могла сделать женщина!

— Не все женщины рождены лишь для борделя или гарема, — усмехнулся Вашти. Конану знакомо было выражение лица асира. Именно с этой усмешкой, не сулящей ничего хорошего для врага, люди севера шли на самые безрассудные поступки, совершая подвиги, достойные только героев.

— С чего такое пренебрежение к женщинам? — строго спросил Хапри. — Ты свою мать тоже считаешь наложницей или гетерой?

— Я не хотел тебя обидеть, — сухо сказал Вашти, удивленно глядя на собрата по оружию.

— Если бы я не видел тебя в бою, то обязательно назвал бы...

— А где женщины и дети кванти? — громко спросил Конан, прерывая перепалку.

— Может, он скажет? — Хапри указал на худощавую фигуру, бредущую к ним со стороны поселка. Конан узнал длинные седые волосы и отличительную повязку, покрывающую лоб.

Старейшина, едва перебирая заплетающимися ногам, подошел к воинам и, не в силах устоять, сел прямо на окровавленную землю.

— Я просил их не ходить сюда, — забормотал он, покачиваясь из стороны в сторону, словно не в состоянии сопротивляться ветру. — Я приказывал им! Она убила их. Всех. Мне удалось только уговорить мужчин отвести детей и женщин на Серую гору. Там есть осниновая роща. Ваш друг — тоже там.

Старик закашлялся, прикрыл рот рукой. Когда он оторвал ладонь от губ, то увидел на ней крупные пятна крови.

— Я уже не способен сражаться, — продолжил он. — Болезнь и старость разбили мое тело. В горном пути я был бы обузой. Поэтому — остался. Лекарь Нарим вместе с Сурилом повели женщин и детей на Серую гору. Даург с ними.

— Ты это уже говорил, старик, — тихо сказал Конан. — Расскажи нам, что здесь произошло. Нас ведь не было совсем недолго.

— Почему вы вернулись? — спросил старейшина.

— Вампиры, — отозвался Хапри.

— Я так и думал. Она никого не оставит в живых. — Внезапно глаза старика загорелись яростью. — Убейте ее! Если она будет мертва, вас не тронет ни один вампир Кровавого Леса. Она — их богиня во плоти! Твари будут опасаться вас пуще дневного света, который она сделала для них безобидным, поделившись своим колдовством. Только будьте осторожны. Ей не страшна оснина!

Голова старейшины умирающего племени начала клониться на плечо. Глаза закрылись. Конан подскочил к нему, сжал худые плечи.

— Подожди, старик, — быстро сказал он. — О ком ты говоришь?

— Ведьма, — пробормотал Вашти.

— Ведьма-вампир, — прошептал старейшина, не открывая глаз.

— Как так могло случиться, что здесь появилась ведьма? — спросил Хапри, задумчиво глядя на старика.

— Я привел ее в племя много Полнолуний назад, — сказал глава племени, открыв глаза. Его взгляд утратил осмысленность, устремившись куда-то вдаль, за спины воинов. — Как мне казалось, я спас ее от вампиров в лесу. Мы жили вместе до ее семисотого Полнолуния. Затем она внезапно скончалась от одному Суришу известной болезни. Мы похоронили ее на кладбище. Прошло десять Полнолуний, и она явилась ко мне во сне. Старость покинула ее тело в моих грезах, ослепив прежней жгучей красотой. Но как изменилось ее лицо! Глаза горели вампирским огнем. Рот исказила кровожадная улыбка. Ее рыжие волосы колыхались в порывах невидимого ветра. Я не мог проронить ни слова. Только слушал ее странно погрубевший голос.

— Спасибо, старик! — пророкотал низкий женский голос со стороны кладбища. — Ты привел меня к тому могуществу, которое я могла обрести лишь в грезах!

— Именно это и сказала мне Апира, — удивленно пробормотал старейшина, и душа покинула его тело.

Воины стали в линию напротив кладбищенских ворот и обнажили клинки, еще не остывшие от крови вампиров. Конан шел по центру. Ногой толкнув ворота, он первым ступил на землю мертвых.