Научи меня летать

Утром стало только хуже. Надани проснулась в обезлюдевшей крепости: исчезли слуги и стражники, мост был опущен. Женщина, набросив только накидку поверх ночной рубашки, поспешила к себе в кабинет. От волнения она долго не могла подобрать верный ключ. Наконец, дверь распахнулась и Надани бросилась к окну. Случилось то, чего она всегда боялась: в деревне горел костёр, хотя праздника не было, а до сбора оставалось восемь дней. «Они все ушли туда, — лихорадочно соображала женщина. — Что-то обсуждают за моей спиной. Нет, не позволю!»

Надани спешно вернулась в свою комнату — благо, она ещё не забыла, как одеваться без помощи служанки. Узкий подол вынуждал её делать короткие шаги, и это раздражало, ведь каждая минута была дорога. Женщина подвернула платье и, держа сандалии в руке, побежала на третий этаж.

— Гебье, — закричала она, колотя в дверь, что было силы. — Быстро, вставай и вниз. Нам нужно вдвоём управиться с экипажем. Ты отвезёшь меня в деревню.

Ведун открыл ей через десяток секунд, едва одетый. Окинув Надани взглядом, он не стал задавать вопросы.

Как женщина и ожидала, невезение следовало за ней по пятам: без всякой причины заупрямились динозавры, а Тадонг, на которого она хотела оставить Хина, лежал во дворе пьяный и напоминал груду мусора. Надани готова была волосы рвать на голове от злости и бессилия. Над крепостью пронеслись два странных зверя, они с любопытством заглядывали в окна.

«Всё из-за них, — с ненавистью подумала женщина. — Стоило им появиться, и всё рухнуло».

— Готово, — сообщил Гебье.

Надани спешно забралась в экипаж. Зашлёпали лапы, застучали колёса. Мост остался позади, и Гебье, рискуя, передал динозаврам указание бежать ещё быстрее. Экипаж подпрыгивал и трясся, женщина несколько раз больно ударилась. За двадцать айрер до деревни ящеры перешли на шаг.

— Будьте уверены в себе, — напутствовал Надани ведун. — Объявите им о прибытии уана, первая выкажите к нему доверие. Они колеблются, они боятся — что и понятно, если вспомнить историю этой страны. И всё же не так трудно будет убедить их дать ему шанс — если вы сами будете верить тому, что говорите, они послушают вас. Удачи, госпожа Одезри!

Женщина нервно кивнула. Экипаж остановился в десятке айрер от ближнего к дороге дома — круглой хижины с конусообразной крышей из соломы. Дома обступали площадь, на которой горел костёр, а вокруг него собралось множество людей. Надани с каждым шагом всё глубже погружалась в атмосферу страха и ожесточённости. Шум становился громче, наконец, она смогла разобрать слова.

— Чудовище не может знать, что нужно людям, — заканчивал речь один из загонщиков, мужчина средних лет, сильный и крепкий. — А нам хорошо и без него.

Его поддержали громкими криками. Поднялся один из стариков:

— Чудовище или нет, оно станет обирать нас, как делал прежний уан, — сипло сказал он. — Мы уже десяток лет ни с кем не делимся добычей.

— Пусть сам выходит на охоту! — закричали несколько воинов.

— Оно будет домогаться наших женщин, — продолжил старик, — ибо все эти правители одинаковы.

Яростные крики стали громче. Старейшине пришлось ударить в большой барабан, чтобы успокоить толпу.

— Оно заберёт наших сыновей, пообещает им богатства и славу. Поведёт на другие земли, и снова будет литься кровь, гореть дома. Много людей не вернётся домой, — докончил старик и повторил. — Все правители одинаковы.

— Весна причинила нам много зла, — хмуро высказался ещё один загонщик. — Не того вы боитесь: чудовище или нет, куда страшнее те, кто его прислал. Все мы знаем, что они хотят нас изжить и сами поселиться на нашей земле. Мы должны показать им, что этого никогда не будет.

Вновь раздались одобрительные крики.

— Что ты всё молчишь, Орур? — окликнул старейшину один из молодых воинов.

— Я вижу, что к нам пришла госпожа Одезри, — ответил ему тот. — Что ж, госпожа, вы слышали достаточно, чтобы понять, как мы настроены.

Разговоры смолкли, летни обернулись к Надани, а та изо всех сил пыталась вспомнить напутствие Гебье.

— Я, — пробормотала она, — я же объявила вам…

— Громче! — крикнули двое воинов.

Женщина попыталась втянуть в себя воздух, но он не входил, словно она забыла как дышать. Молчание затягивалось, и с каждой секундой Надани было всё сложнее заговорить.

— Вы сказали нам, что прибудет уан, — громко и отчётливо обратился к ней Орур. — Отчего же скрыли, что он из Весны, да и не человек вовсе?

Женщина сглотнула, ей казалось, что толпа вот-вот бросится на неё.

— Я… — начала она, но голос сорвался. — Я, — попыталась она снова, и неожиданно удушье прошло. Надани ясно поняла, что должна ответить, и живительная волна пронеслась по её телу. — Я сама ничего не знала! — воскликнула она. — К тому же он никакой не уан, а простой воин воздушной армии.

Поднялся шум: многие женщины завыли и запричитали, летни взволновано переговаривались. Воины, участвовавшие в сражениях шесть лет назад, с громким кличем потрясали руками так, будто держали в них копья. Старейшина дважды ударил в барабан, но и это не успокоило толпу. Тогда Орур закричал так громко, как только мог:

— Тихо! Уймитесь! Слушайте меня!

Наконец, большинство собравшихся обернулось к нему.

— Мы не можем сейчас же пойти и напасть, — рассудительно проговорил старейшина. — Нужно подготовиться и сделать всё так, чтобы Весна не прислала сюда своих мстителей. Или кто-то из вас хочет встретиться с ними?

Люди притихли.

— Вполне возможно, — помолчав, добавил Орур, — что Весна всё равно пришлёт их. Станем ли мы рисковать? Это вы скажите мне.

Надани затаила дыхание, она едва понимала, что происходит. В тишине раздались рыдания старухи, потерявшей в последней войне обоих сыновей и мужа.

— Им нечего было делать на нашей земле. Они даже не вступали в честный бой, а расстреливали бегущих с высоты, — с жестоким выражением лица сказал незнакомый Надани мужчина. И закричал, подняв кулак к небесам: — Отомстим!

Хин был удивлён, что его никто не разбудил, хотя Солнце уже поднялось над горизонтом. Его лучи забирались в комнату, играли с пылинками, удивлённо ощупывали тусклое зеркало, и мальчишка невольно улыбнулся. Он отбросил одеяло, поднялся с кровати и заглянул в окно, жмурясь. Солнце приласкало его теплом, и улыбка Хина стала ещё шире.

— Ого! — неожиданно пролаял кто-то будто над самым ухом.

Испугавшись, мальчишка отпрянул от окна, споткнулся о таз для умывания и растянулся на полу.

— Надо было сказать: бу! [7] — прокомментировал другой голос, так же отрывисто произносивший каждый слог.

Хин по-прежнему никого не видел, более того, ему казалось, что голоса проникают в комнату снаружи. Но когда люди разговаривали во дворе, это звучало по-другому — то был звук, доносившийся снизу, а лающие голоса звучали так, будто неведомые шутники стояли в продолжении комнаты, вдруг появившемся за окном.

Мальчишка осторожно подполз к окну и быстро высунулся. Из-за Солнца он почти ничего не смог разглядеть, но убедился, что за окном не было ни комнаты, ни летающих людей.

— Надо же, — озадаченно пробормотал он.

Хин подождал десяток минут, сидя на кровати, но больше ничего не произошло. Меми не приходила. Мальчишка вздохнул:

— Наверное, они про меня забыли, — сказал он сам себе.

Подошёл к кувшину, но воды там не оказалось. Тогда он взял из шкафа гребень и попытался сам пригладить перед зеркалом непослушные волосы. Надолго его терпения не хватило и, отложив гребень, он полез в шкаф. Вытащил уже было рубашку и широкие брюки, но затем остановился, подумал и убрал ненавистные вещи обратно. Стянул полотенце, обернул его вокруг бёдер поверх ночной рубашки, посмотрел на своё отражение. Хмыкнув, снял рубашку и соорудил подобие набедренной повязки, затем осторожно подкрался к двери, отворил её и выглянул наружу. В коридоре никого не было. Довольно улыбаясь, Хин вышел из комнаты и спустился вниз.