Инструкция не прилагается, или Вечная история (СИ)

Т" трих провел бледными, все еще трясущимися руками по лицу и почувствовал, что кожа оказалась неожиданно липкой. Мальчик посмотрел на руки и с каким-то холодным безразличием заметил, что на ладонях появились глубокие, почти до кости, кровавые полумесяцы. Мальчик лизнул окровавленный палец и задумчиво посмотрел на несколько вишневых капель под ногами, расплывающихся по влажной земле. Он прищурил один глаз и подождал, пока небольшой участок земли покроется серым налетом, а потом спокойно шагнул вперед, наступая на посеревшую поверхность. Пепел легким облачком взметнулся вверх, закружившись у его ног, и еще долго оседал на землю.

Мальчик спокойно присел на корточки и умылся из грязной лужи прямо среди покосившихся домов. Чище лицо не стало, но теперь на нем хотя бы нет крови, и от него не будут шарахаться. Он нырнул под укрытие узких темных улиц и долго бродил по городу. Он не исчезал и не становился невидимым. Его просто никто не замечал. Сколько еще таких, как он, шляется по городу? Всех считать, так и дня не хватит!

Т" трих прошелся по краю широкой чистой улицы и сразу же нырнул за угол. Мимо проплыли дамы в разноцветных платьях, струящихся дорогим шелком почти до земли, мужчины в чистой и строгой одежде… Вот мимо метнулась стайка ребятишек двенадцати-тринадцати лет, тоже чистые и опрятные. У одной девочки в фиолетовом платьице чепчик сбился и упал назад, песочного цвета кудри растрепались от бега, а на лице сияла беззаботная улыбка. Мать кудахтала вокруг нее, пытаясь привести дочь в порядок, и приговаривала, что она похожа на бродяжку и подзаборника. Девочка только радостно смеялась и уворачивалась от материнских рук. Т" трих усмехнулся. Вот уж кто похож на подзаборника, так это он. Серая, выстиранная до того цвета, каким бывает только вылинявшая темная ткань, одежда, пятна по всему телу, серые от городской пыли волосы…

Он вздохнул. Ему не хотелось выполнять требование отца, не хотелось нести домой деньги, пусть бы он даже получил ремнем с железными пряжками, крючьями и накладками поперек спины, но оставить маму с сестренкой без ужина… Та" иру ведь не до них сейчас.

Старшему брату удалось поступить в гильдию, его принял один из самых известных мастеров в Раине. Теперь он ученик великого мастера Ваера. Кровать, на которой изволил почивать Его Величество, была сделана именно его руками, а это о чем-то, да говорит. Мастер Ваер заметил брата и уже сделал младшим учеником, а не простым подмастерьем. Пройдет еще несколько месяцев и Та" ир станет старшим учеником. Сможет помогать мастеру. И у него появится время на работу для себя. Не придется больше целый день учится, а ночью зарабатывать себе на завтрак, обед и ужин. Он сможет приносить деньги матери… И не придется Т" триху таскать записки молодых любовников от одного богатого дома к другому, стараясь не попасться на глаза законным супругам, не придется таскать тяжелые мешки и ловить крыс у брезгливых дам в подвалах, не придется тянуть кошельки у зазевавшихся прохожих…

Внезапно его кольнуло иглой беспокойства. Мальчик тут же инстинктивно отпрыгнул назад и оглянулся. Ничего. Ничего, что могло бы встревожить обычного жителя города. Но сердце Т" триха мгновенно пустилось в пляс. По улице скользили тени. Такие же, как и он сам. Но он был один, а их четверо. Четыре — это не банда. Но четыре все-таки лучше, чем один.

Когда-то давно, месяца три назад, он увел прямо из-под их носа довольно большую добычу. И радовался, дурачок. Вот он я, какой умный, думал он. Обхитрил самую каверзную и ловкую компанию города. А сейчас он предпочел бы с ними не встречаться. Но было уже поздно. Они заметили.

Мальчик рванулся в кособокие и узкие переулки. Он изо всех сил бежал туда, где даже коренной житель заплутает и не выберется до конца своих дней. А конец этот будет близок — бездомные и нищие растерзают, бродячие псы загрызут, убийца пырнет ножом походя… Но Т" трих знал эти места как свои пять пальцев. Жаль только, что и те четверо разбирались здесь не хуже него.

Он бежал и одновременно как будто видел себя со стороны. Он видел, чувствовал всей кожей, что преследователи давно разделились и уже опускается дверца клетки, из которой не выбраться.

Несколько раз он удачно обманывал Удачливую Четверку, но вот Судьба повернулась к нему спиной. Он вылетел из проулка и тут же понял, где оказался. И от этого понимания хотелось завыть в голос. Ловушка захлопнулась. Тупик. И из него никуда не деться. Ни окон, ни дверей, ни добропорядочных прохожих. Лучшего места для расправы и не придумаешь.

Он уже слышал приближающиеся шаги за спиной, а может это кровь так громко стучала у него в висках, но дальше мальчик будто провалился в беспамятство. Или сошел с ума. Как иначе объяснить то, что его тело вдруг само по себе бросилось на стену, обдирая локти и ладони в кровь, разбивая никогда не заживающие колени, и поползло вверх. Сначала через силу, а потом огромными прыжками. Мальчик нечеловеческим, кошачьим движением оттолкнулся от стены и прыгнул, мягко приземлившись на узкой стене высоченного, в три человеческих роста забора. Еще один животный прыжок и он напряженно замер на крыше одного из высоких домов, чьи торцы всего минуту назад обещали ему неминуемую смерть.

Т" трих посмотрел на спорящих внизу мальчишек, тяжело дышащих и едва не цепляющихся друг другу в волосы от бессилия, ухмыльнулся, все еще не до конца веря в свое счастливое избавление. Случайность?.. Мальчик мрачно глянул на собственные руки. Не-ет, один из приступов неконтролируемой и непонятной магии. Тор бы ее побрал.

Мальчик поднялся на ноги и решительно направился к противоположному краю крыши.

Жил брат в том же здании, в котором и учился. Практически в центре города. Т" трих ни за то в жизни не пошел бы к нему в таком виде, но сейчас ему просто жизненно необходимо посоветоваться. Та" ир старше, он много знает и наверняка посоветует что-нибудь дельное.

Подмастерье, подметающий крыльцо перед зданием гильдии сначала не узнал брата одного из младших учеников, а когда узнал не на шутку встревожился — у мальчишки, судя по всему, неприятности, а младшего ученика Та" ира нет.

У Т" триха все внутри перевернулось.

— Как нет? — спросил он, чувствуя, как настоящая паника захлестывает его с головой.

— Мастер всех из его группы отпустил сегодня домой, с родителями повидаться…

Черноволосый мальчишка не стал даже дослушивать — он тут же рванул домой. Так быстро он не бежал даже тогда, когда спасал собственную жизнь.

Его мучили предчувствия, от которых душа корчилась и билась, а еще он почему-то знал, что опоздал. Что просто не мог не опоздать, и чувство бессилия, чувство, которое он ненавидел больше всего в жизни, требовало от него упасть на землю и умереть прямо здесь, не добегая до дома каких-то сотни шагов. Потому что все бесполезно. Потому что ничего невозможно изменить.

Но он все равно бежал. Взлетел на крыльцо, всей грудью налетая на дверь и скребясь внутрь. Не сразу он вспомнил, что дверь открывается наружу, и резко распахнул ее, вваливаясь внутрь. Внутри пахло водой. Морской бриз встрепал его волосы и рванулся на улицу. От этого запаха лицо мальчика резко побледнело, черты лица заострились, как у мертвеца.

Мальчик медленно прошел по коридору и остановился возле порога комнаты, не в силах сделать шаг. В доме будто побывал ураган. Створки всех окон были распахнуты настежь, но в комнате все равно густился мрак.

Бледная рука с тонкими пальцами шевельнулась и Т" рих шагнул вперед, падая перед братом на колени.

— Та" ир, ты слышишь?.. — прерывающимся голосом крикнул он. Но брат бормотал что-то свое, хрипло каркая и не обращая внимания на растекающуюся по полу лужу крови.

— …Я всегда был ветром, а он всегда был водой… Ветер и вода редко понимают друг друга… Но кровь… Кровь понять невозможно, ее можно только принять… Ее нельзя ничему научить, он все знает сама, она сама все умеет…

— Та" ир, о чем ты? — почти что заплакал мальчик и закусил бледную губу, силясь сдержать рыдания, — Кто это сделал?!.. Он?!.. Где мама?!?! — внезапно крикнул он.