Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

Алма почувствовала, как её сильно схватили за руку. Обернувшись, девушка увидела Александра.

- Ты что? Что случилось?

- Иди сюда, – от чуть отошёл, выводя Алму как можно скорее из общего потока.

- Так что такое?

- Зачем ты это сделала?

- Что именно?

- Спасла его.

- Ланса? Он мой друг детства.

- И всё?

- Да…

- Нет. Почему ты не говорила, что любишь его?!

- Я не люблю его, – произнесла девушка быстро и тихо.

- Алма, ты же понимаешь, что значит одного твоё действие, против этих четырёх слов…

Тут над ними просвистела стрела. Оба словно вышли из сумрака и вернулись к реальности, диалог не был закончен, хотя… больше никто ничего сказать и не смог бы.

Бой шёл ещё более пяти часов. И, эта победа, как и все другие, не существовала. Когда гул от оружия начал стихать, и воины гнали врагов прочь с каменной пустоши – поля битвы, Алма полу лежала, прислонившись к холодному камню, и в голове у неё постоянно крутилась одна фраза, которую девушка хотела прошептать, но даже губы не шевелились, не слушались её, как и все уставшие мышцы: «В войне нету победы. Теряешь столько, что это сразу становится похоже на поражение».

Перед закрытыми глазами Алмы стояли недавние образы боя, крови. Она вспоминала, как атаковала и били других, как били её. Теперь от всего этого ей становилось противно, она снова и снова возвращалась мыслями к тому, как убила первый раз в жизни… Девушка так легко относилась с тех пор к своей жизни. Наверное лёгкость, с которой она тогда совершила этот шаг, только показало ей, с какой лёгкостью могут убить и её саму. Нет, тогда она, естественно, чувствовала себя ужасно, не до конца понимая, как решилась на такое, но всё после, после того адреналина, который захватил её в бою, после всей войны, когда пришло время вот так же сесть, и подумать. Или наоборот, опустошить голову до того, что самому становится страшно…

Она поднялась, не обращая внимания на боль во всём теле. Откинув назад спутанные волосы, Алма быстро осмотрелась, радужные глаза что-то щипало и жгло. Но другие мысли ещё сильнее жгли сердце, видя, как чёрные маги, оборотни, гоблины убегают, она задрожала и принялась выискивать взглядом Ланса, Глафнега, Александра, даже Неметона. В следующий миг девушка сорвалась с места и побежала через всю каменную пустошь, то и дело заглядывая в мёртвые, белые с кровью лица, и в невидящие глаза. Алма, не дыша, бежала вперёд, туда, где, закончилась битва и остались живые. И вот глаза увидела Ланса, Неметона, девушка остановилась и заметила ещё дедушку, Глафнега. Она начала плакать, зажимая от эмоций рот рукой, чтобы не вырвался наружу жуткий крик ужаса и счастья видеть их живыми, и, не обращая внимания ни на что, продолжала рыдать в собственную руку, испачканную в крови, которая оставляла на лице грязно-алые пята. Девушка рвалась на эмоции и даже не пыталась убрать, или скрыть слёзы. Алма села на одно колено и отвернулась от такой же тихой, погружённой в реквием толпы. Сейчас ей было важно выделить себе время на то, чтобы успокоиться, и осознать происходящее. То, что она готова на всё ради тех, кого любит, готова за них умирать, что, как раз, едва не потребовалось. Перед отведёнными глазами застряла толпа, люди и эльфы – стоящие столбы, как на иконах, и у всех воздета голова к небу, туда, где души тех, чьи тела до сих пор на земле. Но тут же налетело новое недопонимание настоящего! Метрах в тридцати от неё лежал тёмно-русый воин, чьи длинные волосы заливала кровь от смертельно пробитой головы, глаза его были полузакрыты, и только на память можно было сказать, что они серо-зелёные. С необъяснимым чувством в сердце Алма сорвалась с места и побежала к нему по полю недавнего боя, перескакивая через чужие тела, царапаясь о стрелы, и даже споткнувшись один раз о чей-то меч и поранив ногу, она не остановилась… увиденное было больнее!!! На протяжении бега она не отвела взгляда от ещё дышавшего тела, он дышал! Упав на колени рядом, она услышала то, как он дышит всё реже.

- Александр. Алекс! – зашептала она, аккуратно убирая с его мёртво-серого лица русые волосы. – Нет, ты не можешь умереть! Так не бывает.

- Алма? Я знаю, что это ты… по крайне мере я умираю счастливым, – голос похрипывал, однако, он всё равно попытался улыбнуться, но, увидев в глазах девушки вопрос, продолжил, – я рад слышать тебя, и понимаю, что ты жива, такие, как ты, жить должны.

- Ты тоже обязан выжить! Я надеялась, что никогда не увижу смерть лучшего друга!

- Отвернись, и не смотри десять секунд, а когда снова повернёшься, всё уже закончится…

- Я, – она запнулась, голос сломался совсем, – я не хочу так.

Её рука легко скользнула по его лицу, непроизвольно размазывая кровь, под голову, и девушка легко приподняла её. Глаза не переставая слезились, точнее – пускали самые настоящие слёзы, одновременно жгли и болели.

- Алма!!! – услышала она зов дедушки, но не отреагировала на него, не повернулась, не подняла опущенных глаза. И её дрожащие губы сами по себе шептали, как молитву, как заклинание спасения его имя. Имя друга.

- Алекс! Алекс! Александр… Саша...

Сдерживаясь до этого, она наклонилась другу, и заплакала в голос. В нём больше не было дыхания, его больше не было рядом. И сколько бы девушка не осознавала это, всё равно пыталась согреть холодеющие лицо и руки друга, обычно такие тёплые. Ещё раз громко всхлипнув она приподнялась над телом, и только прикоснулась алыми губами к его виску и лбу. Затем, едва касаясь век, прикрыла их и продолжила сидеть рядом, не шевелясь, не отзываясь на чужие крики, просто в ожидании… чего-то. Но скоро голоса знакомых, звавшие её, замолчали, она поняла, что все увидели их с Александром, однако Алме было всё равно на других, (чего раньше не было никогда). И только навечно замерший Алекс перед глазами. Сколько она сидела рядом с ним не шевелясь? Полчаса. Нет, больше. Когда она осознавала, что он отныне не сможет вздохнуть или совершить шаг вперёд вместе с ней, девушке и самой больше не хотелось двигаться. Всё было как в ужасном кошмаре. Слёзы не прекращались и до этого, но сейчас пошли ещё быстрее. Сильнее. Больнее.

====== A way to heal my soul ======

- Алма… Мне тоже очень жаль, – услышала она голос дедушки сзади, совсем рядом.

- Почему он? – она не повернулась, но Глафнег присел рядом с ней, и обнял её одной рукой.

- Если бы умер кто-то другой, ты говорила бы то же самое, – выдохнул маг, и посмотрел на внучку. – Переставай плакать, иначе с каждым разом будет всё больнее и больнее, – мягко сказал он.

- Из-за чего это? Что с моими слезами не так?

- Когда ты слишком убиваешься такое может произойти.

- Что именно?

Глафнег поднял руку и мягко вытер пальцами слезинку Алмы.

- Ты снова плачешь кровью, – подметил он и показал кончики свои пальцев, они были в свежей крови, которую он только что смахнул с её лица.

- Странно. В последний раз я так плакала только в той жизни.

Повисла пауза, в которой Алма не думала совсем ни о чём, и только спустя время добавила.

- Я должна выпустить её. Пени.

- Тогда лучше отойди от людей, но не надолго, и не далеко, в такие минуты нужно молчание, а не одиночество.

- Хорошо, выпущу позже.

Она уловила то, что начало тянуть табаком и дымом, теперь начал ощущаться холод, она задрожала, и, наконец, решилась отвести глаза от Александра. Рядом сидел Глафнег с трубкой, позади сидели люди и эльфы, она увидела Ланса, от чего хоть немного стало, если не лучше, то легче.

- Пойдём, Алма. Ты правила знаешь – нельзя хранить воина раньше, чем пройдёт день, даже, если нет времени столько ждать.

- Я знаю, – она снова посмотрела на друга. Поднялась, и начала отходить назад, не оборачиваясь, вместе с дедушкой.

Ей было тяжело отворачиваться, а тем временем рука дедушки слегка тянула назад в сторону живых, вырывая из объятий скорби и реквиема.

- Пожалуйста, не надо, – прошептала она очень быстро, умоляя Глафнега остановиться, – я не хочу уходить и оставлять его.