Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ)

— Спасибо батюшка, — кланяюсь я, — после ваших слов я увидела заданный вам вопрос под другим углом. Мне нужно всё обдумать. Возможно, это даже ответ. Спасибо.

Батюшка с довольным видом кивает и, благословляя, крестит меня, произнеся: Да хранит тебя господь!

Я кланяюсь.

— Забери деньги, — говорит мне он, — не гоже, чтобы в господнем храме лежали деньги. Если хочешь, можешь сделать пожертвование. Снаружи есть специальный ящик для этого. Пойдём, я покажу тебе, где.

— Спасибо, батюшка, — благодарю я.

Время действия: два часа спустя

Место действия: школа Кирин, кабинет директора.

— В соборе Святителя Николая Чудотворца, — говорю я, отвечая на вопрос директора — «где шлялась?»

Ну, он не так, конечно, вопрос задал, но смысл тот. Без особого интереса смотрю на озадаченных моим ответом директора и ДонХё. Что-то устал я после своего похода в церковь. Возвращаясь, на забор влез только с третьего раза, собрав последние силы. Влез и подумал, сидя на нём верхом — «А чё я, дурак, через главный вход не пошёл, как нормальный человек? Стопудово же все знают, что я из школы свалил!». Как думал, так и оказалось. Буквально сразу продолжили пройти в кабинет к директору. Вот, выясняем теперь втроём — что да как.

— Зачем? — после удивлённого переглядывания спрашивает меня ДонХё.

Я пожимаю в ответ плечами.

— Хотела узнать, как правильно жить, сонсен-ним, — говорю я.

— И что? — интересуется ДонХё, — Узнала?

— Мир полон удивительных вещей, — отвечаю я, — теперь, некоторые из них выглядят иначе, чем прежде.

— Какие именно? — теперь желает знать подробности директор.

— Многие, — уклоняюсь я от развёрнутого ответа.

Усталый я, для подробностей. И не хочу я об этом с кем-то вдруг говорить. Я себе ещё сам не до конце в голове «уложил» услышанное. Да, то, сказанное Амвросием, хорошо в том плане, что понятно теперь, как именно нужно делать. Не так, как в храме Гуань Инь. Слов сказали много, а конкретику — сам мозгуй! С другой стороны, в сказанном им есть и плохое. Предложенное, действительно потребует массу затрат. Как времени, так и сил. А ещё, затрат моральных. Сидеть рядом с какой-нибудь выжившей из ума аджумой, или, в окружении орущих детей, и чувствовать себя при этом не то чтобы — хорошо, а хотя бы — нормально. Где найти сил для такого? Ведь предполагается, что ещё при этом нужно будет сопереживать, что-то чувствовать. Слова какие-то, правильные, говорить…

Смотря на задумавшихся — старших, «ментально ощупывая себя изнутри» и ощущаю в себе только пустоту. Каких-либо сил для проделывания всяких «нравственных» штук с посторонними людьми, как это предложил мне делать батюшка, не ощущаю в себе от слова — совсем. Я же не Мать Тереза, чтобы вот так вот, сразу! Есть у меня подозрение, что я не настолько люблю людей, чтобы даже просто попробовать попытаться пойти по её стопам. Кругом — столько идиотов! Как их можно хотя бы выносить рядом с собой, уже не говоря про то, чтобы им как-то там, сочувствовать?

— То есть, ты ушла из школы, чтобы сходить в храм и узнать, как правильно жить? — вслух проговаривает директор мою версию, видно желая исключить возможные недопонимания.

— Да, — кивнув, подтверждаю я, — именно так.

— А что не так с твоей жизнью? — спрашивает директор.

— У меня такое ощущение, что я сижу в болоте и никак из него не вылезу, сонсен-ним…

Сонсен-ним и ДонХё переглядываются.

— Значит, школа для тебя — болото? — спрашивает директор.

— Очень похоже, — отвечаю я.

Мужики опять переглядываются. Что-то мне это уже надоело. Не знаете, что делать? Так сначала придумайте, а потом — на ковёр вызывайте! У меня ноги не железные, стоять тут пред вами!

— У меня кризис подросткового возраста! — громко объявляю я, решив по-быстрому «свернуть совещание», — Я ищу ответа на поставленные мне жизнью вопросы! Я устала физически и эмоционально! И у меня голова болит! Вот!

Смотрю, каков эффект от моего капризного вопля. Замечаю, что после слов про больную голову, СокГю как-то меняется в лице.

— Да, да, — несколько раз кивает он, — хорошо, что ты занята таким важным делом. Поиски пути в жизни, это важно, очень важно. Не все, правда, это понимают. Можешь идти, ЮнМи, отдыхать. Только обязательно зайди к школьному доктору. Не нужно, чтобы голова болела. Пусть он поможет. Скажи, что я его попросил это сделать. Зайдёшь?

— Да, — киваю я и благодарю, кланяясь, — благодарю вас, сонсен-ним, что вы так заботитесь обо мне!

— Заботиться о своих учениках, это первая обязанность учителя, — отвечает то и советует, — Давай, беги быстрее к доктору. Не нужно терпеть боль.

Я ещё раз говорю вслух спасибо и устремляюсь к выходу, радуясь про себя, импровизация на «получение плюшек за неудачу родится женщиной», прошла успешно.

…

ДонХё некоторое время смотрит на закрывшуюся за ЮнМи дверь, потом поворачивается к директору.

— Разве мы не будем её наказывать, сонсен-ним? — удивлённо спрашивает он.

— КАК?! — трагическим шёпотом восклицает в ответ тот, вскидывая вверх руки с растопыренными пальцами, — КАК мы её накажем?! Боже, я просто уже мечтаю от неё избавиться!

ДонХё, с озадаченным выражением на лице несколько секунд обдумывает «новый расклад».

— А как же теперь быть с дисциплиной в школе? — озвучивает вслух он своё непонимание, — Ведь найдутся те, кто захочет сделать так же. Что делать с ними?

— Уходи отсюда! — приказывает директор, делая одновременный жест обоими кистями рук в сторону от себя, — Хватит задавать мне вопросы, на которые я не знаю ответа!

Время действия: вечер

Место действия: школа Кирин, комната ЮнМи. На кровати, лежит ЮнМи, положив на поднятые колени ноутбук.

Лежу, в сеть гляжу, отдыхаю. Вернувшись с «хаджа по святым местам», я посетил ещё занятия, которые должны были быть по расписанию, оттанцевал три часа у ДжуБона, приполз в комнату, душ из последних сил, упал на кровать… Решил, что пусть оно всё накрывается хоть медным тазом, хоть всем, чем угодно, но я до завтра отсюда не встану! Вот, выполняю данное себе обещание. Наслаждаюсь горизонтальным положением, смотрю, что интересного происходит в корейской эстраде. Про карму думать — уже опух, за день размышлений о ней, нужно переключить внимание на другое. Хотя бы те же эстрадные сплетни посмотреть. Знать, кто есть кто, не помешает…

«… GoldHot Entertainment выпустило официальное заявление о скандале с ЦыЮн из группы HotIce…» — попадается мне на глаза заголовок новостного сообщения, набранный большими и красными буквами.

Судя по цвету — прямо убили кого, — думаю я, щёлкая стрелкой мышки на ссылку. Читаю:

«..Это «GoldHot Entertainment»,

В интернете появилось много слухов, о том, что ЦыЮн является про-тайваньским борцом за независимость. Мы хотим попросить прощение у фанатов, которые из-за этого пострадали.

ЦыЮн понимает и уважает принцип «единства Китая». Тайвань её родной дом и это то, что она не может изменить. Но это неправильно относится ко всем жителям Тайваня, как борцам за независимость. ЦыЮн никогда не говорила о независимость Тайваня от Китая и все слухи об этом являются ложными…»

О! Тайванишен партизанен! Во бефиндн зихь тайвань трупн? Я-я, натюрлих!

«… Если есть ещё что-то, что мы не сделали хорошо в отношении управления нашими артистами, мы приносим свои извинения; Если есть хоть один житель Китая, которого мы ранили, мы ещё раз просим прощение. Мы благодарим каждого за поддержку «GoldHot Entertainmen» и надеемся, что вы будете продолжать показывать интерес и свою любовь по отношению к нам. Мы сделаем все возможное, чтобы предотвратить такой инцидент в будущем и надеемся на ваши предложения. Ещё раз хотим извиниться за принесенные неудобства, мы сделаем все возможное, чтобы подобное не повторилось…»