Седьмое чувство. Дилогия (СИ)

– А это правда, что такие постоялые дворы служат нейтральной территорией?

– Да, наравне с храмами. Это неписаное правило. Люди должны быть уверены, что они находятся в безопасности. Иначе бы в тавернах никто не останавливался.

– И все его соблюдают?

– Бывают, конечно, исключения, но нарушителей жестоко наказывают. А почему ты спрашиваешь?

– Если за нами все еще гоняться Смотрящие, то где нам лучше заночевать: в таверне или под открытым небом? Получается, что в таверне.

– Смотрящие должны были потерять наш след. Мы долго жили в Кроне - это обязательно должно было сбить их с толку. Они не знают, куда мы направляемся. В конце концов, в Вернсток ведет много дорог. Каждый год в столицу стекается масса паломников, и скромный монах, вроде меня, не должен привлечь внимания. Чем ближе мы будем к столице, тем чаще нам на глаза будут попадаться странствующие братья Света.

– Они будут как ты, или как те, от которых мы бежали?

– Не знаю, - честно признался Клемент. - Но надеюсь, что это будут хорошие люди. Проделать такой далекий путь лишь для того, чтобы прикоснуться к святыням, для этого нужно иметь Свет в своем сердце.

– Такой, как у тебя?

Монах промолчал. Он был предан идее Света, идее добра, как никто другой, но что было в его сердце? Раньше оно было теплым и открытым. Но постепенно оно наполнилось страданиями Бариуса, Рема, узников монастырского подвала и мучениями жителей Плеска. И если раньше в его сердце всегда было много места для Создателя, теперь его стало меньше. Намного меньше.

Клемент придержал ветку, росшую низко над дорогой, давая Мирре возможность проехать. Неожиданно девочка испуганно вскрикнула, и в тот же самый момент монаха схватили за ногу и, дернув, стащили с коня. Он успел увидеть только грубые, покрытые ссадинами волосатые руки. Его сильно ударили два раза кулаком в лицо, и он, на какой-то миг, потеряв всяческую координацию, упал. У Клемента был разбит нос и рассечена правая бровь.

Раздался хриплый смех. Бандит, который его схватил, смачно сплюнул на землю и сказал:

– Люблю иметь дело со святошами. Их так легко бить. Хорошо мы с тобой придумали насчет ветки. Все всадники притормаживают.

– Майк, гляди какое чудо! - сказал второй. - Это не парень. А я-то думал, что парень. Молодая девка! Вот так подарок…

– Ты что, серьезно? За этими проклятыми кустами ничего не видно! Надо же, монахи за собой теперь для утех девчонок возят, - Майк плотоядно облизнул губы. - Здорово. У меня уже давно никого не было. Давай денежки подсчитаем и поделим потом, а сначала развлечемся, как следует.

– Чур, я первый! - он дернул Мирру за волосы. Девочка, сжав губы, скривилась.

– Да мне все равно, Раф. Мы же с тобой друзья. - Майк почесал щетину и оценивающим взглядом посмотрел на Мирру. - Никуда она от меня не денется. Маловата конечно, я бы предпочел постарше, но ничего… Сойдет. Давай только с дороги уйдем, пока кто-нибудь не объявился. Самое главное лошадей уведи. - Он со всего размаху ударил начавшего подниматься монаха ногой в живот.

Клемент застонал от боли, но своих попыток встать не оставил.

– Ты гляди, какой упертый! - Удивился бандит, продолжая методично избивать его, пытаясь попасть в наиболее уязвимые места.

Девочка, удерживаемая Рафом, закричала и сделала попытку вырваться, но тот держал ее крепко. Тогда она стукнула его локтем и укусила за руку. Бандит вскрикнул и, отвесив ей внушительную оплеуху, бросил на землю.

– Вот дрянь! - проворчал он со злостью. - Сейчас ты у меня попляшешь. Будешь еще умолять, и просить прощения.

Он навис над ней и прижал к земле. Раздался треск разрываемой одежды.

– Смотри, не убей ее раньше времени, - сказал ему Майк. - Мне девчонка нужна живая. Это только колдуны мертвых любят.

Клемент воспользовавшись тем, что Майк на секунду отвернулся, и прекратил побои, нашарил в траве камень и, вскочив, ударил им бандита. Удар пришелся прямо в висок, и тот рухнул как подкошенный. Монах, кипящий от ярости, повернулся ко второму. Тот уже успел спустить штаны, и его намерения были вполне очевидны.

Клемент с размаха ударил его два раза по голове, Раф даже не успел прикрыться рукой. Но удары пришлись вскользь, и не нанесли ему такого вреда как Майку. Бандит упал, перекатился на спину и схватился за нож, висевший у него на поясе. Кровь и пот из рассеченной брови заливали Клементу глаза, тело болело от побоев, но он об этом не думал. Он был накрыт волной ненависти, и ему было все равно, что с ним теперь будет. Монах перехватил руку, в которой был нож, и противники покатились по земле, борясь за обладание холодным куском стали.

Враг Клемента ничем не уступал ему по силе, он был невысоким, но жилистым и крепким. Бандит сумел высвободить нож и попытался воткнуть его в монаха, но лезвие прошло мимо и порезало только ткань рясы, а от повторного удара Клемент увернулся, снова перехватив руку. Резкое движение и Раф взвыл от боли - монах сломал ему запястье. Клемент вырвал нож из его пальцев, и ни секунды не колеблясь, всадил в горло бандиту.

Тот вздрогнул. Его глаза округлились от боли и неверия, мужчина протянул руки к шее, но для него уже было слишком поздно. Жить в этом мире ему оставалось несколько мгновений. Изо рта Рафа потоком хлынула кровь. Пуская кровавые пузыри, он конвульсивно изогнулся все телом и умер.

Пошатываясь, Клемент встал на ноги и сделал несколько шагов назад. Сильный порыв ветра сорвал листья с деревьев и разметал их во все стороны. Монах, тяжело дыша, стоял посреди этого безумного листопада, слушал шум ветра и боялся пошевелиться. Ему казалось, что он вот-вот умрет сам, до того его переполняла ненависть и страх того, что он только что сделал.

И тут листья замерли в воздухе, мир лишился своих привычных звуков.

За спиной Клемента послышались тяжелые шаги.

– Добро пожаловать в наши ряды, - сказал знакомый голос.

– Опять вы?! - Он резко повернулся.

– И это вместо приветствия… Я понимаю, почему остальные меня не приветствуют, но ты то вполне можешь себе это позволить. Потешь мое самолюбие.

– В чьи ряды? - монах с непониманием посмотрел на человека в черном.

– В Наши! - отрезал Рихтер. - Разве неясно? Не думал, что встречусь с тобой так скоро, но ты совершил двойное убийство и вот я снова здесь.

– Я совершил убийство?

– Ну не я же! - возмутился Рихтер. - Что с тобой такое? Ты похож на дохлую овцу. Соберись, наконец.

– Нет, со мной все в порядке. Просто, - Клемент перевел дыхание, - я себя сейчас очень странно чувствую. Я никогда раньше не забирал жизнь у человека.

– Только не говори, что тебя мучает совесть. Когда я совершил свое первое убийство, заметь - исключительно из необходимости, я защищал свою жизнь, мне это понравилось. Главное знать, когда вовремя остановиться, - Рихтер с горечью рассмеялся. - Кстати, если тебе будет легче, то его жизнь ты не забирал.

– Почему? Я же убил его!

– Их, - поправил его Рихтер. - Первого ты уложил с одного удара. Мастерская работа. Но ты только причинил их телам необходимые повреждения, а остальную работу сделал я. А вот если бы здесь был некромант, бандитов можно было бы оживить. Не знаю, правда, зачем…

Монах покачал головой и, приложив ладонь к рассеченной брови, попытался остановить идущую кровь.

– Что ты делаешь? Так будет только хуже! Дай мне, - человек мягко отстранил его руку и, сняв черную кожаную перчатку, дотронулся пальцами до его лба. От них исходило мягкое тепло. - Немного подправлю. Ну и вид у тебя сейчас… Красавец. Все лицо опухло, в крови. В собственной, к сожалению… Хорошо, что Мирра этого не видит.

– Мирра! - опомнился монах и двинулся к девочке, но Рихтер его остановил.

– Не тревожь ее. Он не пострадала. Успокоиться, отдохнет и забудет о том, что случилось. Дело ограничиться несколькими кошмарами, но после всего того, что ей пришлось пережить, они не будут особенно выделяться на общем фоне. Тем более что здесь, - он обвел пространство вокруг себя, нежно коснувшись рукой застывших листьев, - ее не существует. Это место для нас двоих.