Пути неисповедимых

— Не вам, — твердо повторил он, но потом поправился. — Но, по сути, мне придется помочь и вам тоже… Но это неважно! Я вхож во многие круги местных перевертышей и знаю, где вы можете получить все возможные сведения об убийце. Думаю, у нас тоже уже спохватились, ведь у оборотней есть свои законы. Убийцы у нас не в почете, особенно если после их работы остаются улики, из-за которых люди начинают подозревать и опасаться всех оборотней подряд. Так что тут не только стража и Ордена замешаны, это дело оборотней даже в большей степени, чем ваше.

— То есть, ты хочешь сказать, что отведешь нас прямо в ваше логово? — я от подступившего восторга и удивления невольно привстала на мыски. Кроме Леопольда да Тимьяна я еще не видела настоящих оборотней!

— Ага, в логово. В темный лес и непременно к полнолунию, а чтобы они вышли навстречу, мы привяжем юную деву к столбу и поможем ее девственное тело телячьей кровью, — насмешливо, но все же не без доли злобы усмехнулся Тимьян.

— Нас этим не напугаешь, и не такие мы дебри лезли, — отвечаю, украдкой глядя на Арланда.

— Мы отправимся в дом, о котором в этом городе все знают, кроме приезжих… которыми вы и являетесь. Там я представлю тебя, — он посмотрел на Арланда, — главе, и мы вместе обсудим случившееся.

— А я? — спросила я.

— А ты посидишь в сторонке, пока взрослые дяди будут вести серьезные разговоры.

— Она с нами, — возразил Арланд, чем здорово порадовал мое самолюбие.

— Нет уж, тут я решаю, кто пойдет, а кто нет, — с непреклонным видом помотал головой Тимьян. — Девушке, если не сказать девочке, в подобные места нельзя соваться. К тому же, личико у нее больно… узнаваемое.

— Это можно легко исправить, — ответила я, вытаскивая из одного из карманов мантии золотистый охмаражский платок. — Я могу скрыть волосы и лицо, тогда меня никто не узнает.

— Косыночку повяжешь, косичку заплетешь? — усмехнулся Арланд.

Фыркнув, я скользнула в умывальную, где возле небольшого зеркала быстренько убрала волосы под мантию, челку кое-как закрепила выше лба, а платок намотала на манер мусульманских женщин, чтобы закрывал голову, лоб и все, что ниже глаз. Получилось жутко, в этом мире так никто не ходит, но впечатляюще и, что самое главное, так никто меня не узнает.

Когда я вышла, Тимьян и Арланд скривились, но оба согласились с тем, что так меня в самом деле не узнать.

Колдун заявил, что нельзя терять времени, так как дело важное, и быстро оделся в мантию, нахлобучив на мокрые волосы свою странную баклажановую шапку, напоминающую берет. Собравшись, оборотень вывел нас из гостиницы и двинулся по городу, как-то странно виляя переулками, а потом вдруг «срезал» путь через большой рынок. По пути еще не завтракавший Тимьян прикупил себе парочку горячих калачей и хлебнул водички из фонтана.

— Оборотни относятся к инквизиторам так же, как и все остальные? — поинтересовался Арланд по пути.

— Хах, знаешь ли, ваша братия не дает повода усомниться в своем бездушии, — усмехнулся Тимьян. — Какого отношения вы хотите после того, что устраиваете?

— Но не все же мы «бездушные», — возразил экзорцист. — Я проучился в Ордене несколько лет и знаю, что на самом деле больных на голову у нас единицы, тогда как честных и полных желания помочь гораздо больше. У нас по этому признаку даже отбор идет.

Не удержавшись, я после этих слов хихикнула. Арланд, интересно, к каким себя относит, к больным на голову или «честным и полным желания помочь»? Что-то мне подсказывает, что все больные на голову юные инквизиторы в Ордене относят себя именно ко вторым и свято верят в свою честность, справедливость и здоровый рассудок.

Видимо, Тимьян подумал о том же самом, что и я, потому не ответил и только посмотрел куда-то в лево, чтобы Арланд не разглядел выражение его лица.

— Какие бы ни были ученики, — начал Тимьян, — жизнь со своими жесткими рамками делает их совсем другими. Уж я-то знаю. Может, в твоем Ордене было полно юных добреньких целительниц, но выйдя они вдруг поняли, что мало кому нужны их доброта и умение приласкать раненого. Отсутствие работы, бедность, скитание, а в итоге элементарное человеческое отчаяние и — да здравствуют все тяжкие!

— У инквизитора нет выбора, он не может бросить свою работу, — напомнил Арланд. — Это на всю жизнь, до самой смерти, и ни о каких тяжких и речи быть не может. К тому же, инквизиторы никогда не ошибаются, они выполняют свою работу с точностью механиков. Людская молва — вот что сделало из нас чудовищ, а никак не тяжелые судьбы. Хотя человека всякое может сломать, инквизиторы никогда не ставят свои чувства выше долга.

— Гхм. А как давно ты в мир вышел из своего монастыря, святая наивность? — как бы невзначай спросил Тимьян.

— Около двух месяцев назад, и не из монастыря, а из Ордена. А что?

— Тогда все с тобой ясно, — хмыкнул Тимьян, принимаясь за второй калач. — А лет тебе сколько?

— Двадцать два с половиной, — не удержавшись, хихикнула я, пихнув локтем насупившегося инквизитора.

— А тебе, чудовище? — колдун обратился ко мне.

— А мне девятнадцать, — пожимаю плечами.

— Ха! Подумать только! И кто вас гулять без пеленок только отпустил!? Оборотней они ищут, в сыщиков играют! Ха-ха-ха! Я не могу!…

Тимьян рассмеялся и так странно на нас посмотрел, что сложно было понять, забавляет его это или, наоборот, тревожит.

— Нельзя только по возрасту судить. Я, например, провела уже немало расследований, — возражаю. — Я и мой бывший напарник убили хаарь и раскрыли двух преступников, ограбивших все село, которое эта птица и терроризировала, кстати, в том же самом селе меня чуть не сожгли на костре… Потом мы взялись за бешеного единорога в лесах близ Сливте-о-Тувь, а в итоге разобрались с целой бандой больных на голову копытных: кентаврами во главе с сатиром. После было дело в одном очень старом и мрачном поместье, жителям которого досаждали привидения, потом была лесная ведьма-людоедка. Путешествуя по пустыне вместе с одной очень впечатляющей особой, мы наткнулись на деревню самых настоящих гоблинов и с трудом бежали из их плена, и это не говоря уже троллях! Мы откопали в зачарованном лесу домик двух немного спятивших каждый на своей стезе братьев-близнецов, один из которых потрясающий ученый, а другой просто магистр жизненных утех. Кроме всего этого я уже побегала от вил по деревням, пытаясь научиться зарабатывать своими возможностями, а теперь, вот, взялась помогать инквизитору. Так что опыт у меня кое-какой имеется и на возраст не смотрите с такой насмешкой, дедушка. Убийство двух стражников еще не самое страшное и таинственное, что мне приходилось разбирать, — поведала я важным тоном бывалого Шерлока Холмса.

— И когда ты при такой невероятной занятости успевала жечь деревни, проклинать поля и безбожно обкрадывать честных купцов? — поинтересовался Тимьян. В его голосе было слышно некоторое ехидство, хотя, если оно мне вообще не померещилось, его было совсем немного.

— Это не она, это демон, — встрял Арланд. — В ней сидела тварь из нижних миров, вот и объяснение ее поступкам.

— Вот оно как… хорошее оправдание, надо будет запомнить.

— Я сам его изгонял, — продолжил настаивать инквизитор.

— Что-то я не припомню, чтобы в ней демон сидел при нашей первой встрече, — недоверчиво заметил Тимьян. — По крайней мере, вела она себя очень мирно. А ведь я встретил ее раньше инквизиции.

— Мы с Арландом встретились еще в поместье, это было в середине лета этого года, — встряла я.

— С Арландом? — вопросительно выгнул бровь колдун.

— Ах, да, — инквизитор поморщился. — Я забыл представиться: Арланд Сеймур.

— Звучит, — одобрительно поджал губы. — Ты откуда будешь?

— Из Рашемии, с самого севера, — гордо сказал Арланд. Ведь его семье принадлежал весь северо-запад Рашемии, они были хозяевами огромных, но не богатых и глухих территорий. — А ты?

— Я из Ишимера. Тимьян Перевейник — подобное имечко можно получить только если твои родители курили слишком много расслабляй-травы, которой на моей тропической родине хоть вырубай, — с веселой усмешкой ответил колдун.