Край Ветров: Пироманс (СИ)

"Неужели в исходном мире существуют такие коварства? Я думал, раз вы беспечны, значит, исходный мир не так уж жесток…"

"Я вот тоже надеюсь, что эти ребята — не совсем дураки и не настолько злодеи. Только б не ошибаться".

И вот результат. Наверное, все же, перед Керри она бравировала. Ей не слишком хотелось умирать за не особо знакомых, пускай и коллег. Но она не могла ничего не делать. Бездействие угнетало, лишало надежды.

Никс решила, что вот сейчас самое время попробовать "прикосновение взглядом". Оно ей никогда не давалось. Но чем теперь еще заниматься? Не страдать же по собственной не сложившейся судьбе? Хватит, уже настрадалась.

Она сосредоточилась на темноте перед собой. Где-то там был потолок, в нем, в защитных дырчатых панцирях — лампы. Тут особо нечего поджигать, но на пробу сгодится хоть пластик, хоть металл.

Никс попыталась высвободить магию, выбросить ее вперед себя, чтобы коснуться невидимой рукой потолка. Перед глазами мелькнула вспышка, еще несколько устремились вверх… но потухли в десяти сантиметрах над ее лицом.

Бесполезно.

Никс вспомнила шутки про воспламеняющуюся слюну — но пробовать не стала. В действительности, у нее не было цели поджечь потолок или саму тюрьму. Она сказала так лишь для того чтоб испугать возможного наблюдателя.

Ее цель — высвободиться. Ей еще столько надо успеть.

Сейчас бы, действительно, к морю. Чтобы снова костер, песок, мягкие волны. Можно дома, на Змеиной Косе. Там еще на камнях растут мидии — огромные, с палец, с острыми как ножи створками. Никс вспомнила свое любимое место на обрыве, где в камни вцепилась корнями изогнутая толстая сосна. К ее стволу привязана веревка с дощечкой. Можно прыгать и кубарем скатываться в мелкий белый песок. Туда мало кто доходит, и место получается идеальным для уединения и занятий каким-нибудь рукоделием.

Никс подумала, что знает, кого туда надо бы привести. И, возможно… вот чисто теоретически… может, он мог бы… с ним можно было бы… ну… Ведь есть какая-то толика вероятности, что ему можно… доверять? Что, если он отнесется достаточно серьезно?.. Улыбчивый — да, но есть в нем какая-то глубина… безопасная глубина. Ласковое летнее море. Оно поет и шепчет, ему не нужны жертвы.

Никс погрустнела, вспомнив, зачем все это и как она сюда попала. Точно. Вьюга. Обещающая встречу с тем, кого она ищет. А найдет — все это прекратится. Она заставит его снять проклятье. Да он и сам поймет, что оплошал. Никс была уверена, что долго объяснять не придется. Нужно только встретиться.

И тогда… и тогда можно будет вернуться домой.

Осталось выбраться и надавать по щам супостатам, кем бы они ни были.

Через мгновение эхо донесло приближающийся топот. Скрипнул замок, дверь отворилась, и внутрь камеры пробился свет. Темные силуэты людей в защитных костюмах показались знакомыми и привычными. Никс уже не отбивалась и не щурилась.

Ее снова куда-то несли.

— Эй, а поесть мне дадут? — поинтересовалась она с горькой веселостью. — Или кофе хотя бы?

Никто ей не отвечал — безликие маски бликовали в подрагивающем свете зеленых ламп, коридоры сменялись один за другим, пока, наконец, Никс не внесли в еще одну комнату — просторней и светлее прежней, ее даже можно было бы назвать уютной, если бы не металлические стол и стулья с явно заметными сварочными швами.

Сверху свисала на длинном шнуре лампа в коническом непрозрачном абажуре, на противоположной от входа стене располагалось большое темное зеркало.

Никс усадили спиной к входу и лицом к зеркалу.

Они всерьез надеются, что кто-то не подозревает в таких зеркалах односторонние? Там наверняка стоит какая-нибудь компания мерзких злобных старикашек, вздумавших, что они имеют право судить того, на кого смотрят.

Никс зло прищурилась, буравя черное стекло взглядом, выискивая в нем намеки на какое-либо движение.

Движение появилось — в комнату зашел кто-то еще. Обогнув стол, он неспешно, со вздохом, уселся на стул напротив Никс, и она с удивлением, за которое тут же себя отругала, узнала в визитере старого знакомого — чтеца и лектора Абеляра Никитовича, того самого, который был не похож на остальных чтецов.

— Ну здравствуй, Никола Рэбел, — сказал он. — Снова здравствуй.

Найк сидел на табурете и пил бульон из большой темной чашки. Во времянке стало тесновато: на такую толпу она не была рассчитана. Мебель сдвинули к стенам, стол поставили посередине, притащили дополнительно старый торшер и настольную лампу на гнущейся ножке. На кресле у окна полулежа расположился Рейнхард — снова с книжкой, делает вид, что перестал вникать в беседу. Хозяин времянки Виталис — наоборот, внимателен, хоть и молчалив как обычно: этот вступает в беседу только по делу. Основной диалог идет между Кей и Эль-Марко — оба курсируют вокруг карты — но вот прямо сейчас у них временное затишье. На полу, возле дивана, в ногах у Ирвис устроился Алаис, которого уже пытались выгнать, да не смогли: прижился, как приблудившийся кот. Уговоры на тему "а как же мать?" на этого неблагодарного змееныша не подействовали — и пока что с его присутствием смирились.

Не смотря на то что болезнь отступила, Найк тоже никак не мог придумать ничего сносного. Карту, лежащую на столе, он уже изучил. И он бы, как и Кей, пошел бы туда сам — да кто ж его пустит. Кроме того, он понимал, что просто так соваться в эту психушку не стоит. Он видел своими глазами тех огромных псов, что гнались за минивэном, и помнил толпу людей с пустыми глазами, что встали между ним и Никс возле горящей гостиницы. Там, где сейчас держат Никс, могут быть и те, и эти. Ну и еще просто какие-нибудь специально натренированные охранники с огнестрельным оружием. Всего-то.

— И я еще раз повторяю, — заговорила Кей, опираясь на стол. — Последние распоряжения шефа такие: всем возвращаться домой, дело идет уже на высшем уровне, вам всем обещают защиту.

— Да ладно, — сказал Рейнхард тихо и чуть насмешливо, при этом не отрываясь от книги.

— По сути, что могут поглощающие, чего не можем мы? — спросил Эль-Марко. — Если я правильно понял, Рейнхард сейчас достаточно силен, чтобы взять лечебницу штурмом. Какие другие варианты предлагает твой шеф?

— Никакого штурма, понятное дело, — ответила Кей, — переговоры. Мы найдем рычаги давления.

— Мы можем не успеть, — так же тихо произнес Рейнхард. — То, что они религиозны — как раз минус: они ее не пощадят. Их бог им это простит.

— Он прав, — грустно вздохнул Эль-Марко. — Эти… этих ничто человеческое не остановит.

— У них должна быть веская причина похищать ее и удерживать, — убежденно проговорила Кей. — Они не тупицы. Да, они мыслят иначе — но они не сумасшедшие и не кровожадные в прямом смысле слова.

Кей говорила убежденно. Допив свой суп, Найк встал и подошел к столу с картой. Оперся на столешницу, посмотрел на Кей:

— Я уже вконец запутался, если честно. Поправь меня, если я не прав: поглощающие маги — против несанкционированной магии и запрещенных заклинаний, но при этом они работают над тем, чтобы вызволить Никс, которая, судя по всему, обладает как раз какой-то выдающейся магической силой, применять которую чревато и лучше бы запретить. При этом крайне религиозные чтецы крадут и удерживают Никс в психушке, исполняя, по сути, то, что должны были делать поглощающие, чтобы предотвратить…

— Она еще ничего не нарушила, — ответила Кей. — И то, что она обладает какой-то странной магией — тоже не доказано. Именно поэтому мы будем ее вызволять. Потому что она — жертва других магов, а не те маги — ее жертвы.

— Гкхм, — Рин кашлянул в кулак и удостоился колкого взгляда Кей.

Найк все еще не знал, что именно между ними произошло, но теперь отчетливо видел, что отношения изменились. Они и раньше были странные, а теперь… Словно далекая грозовая туча все мечется и никак не просыплется над городом долгожданным градом.