Край Ветров: Пироманс (СИ)

Они шли по мосту через замерзшую реку. Слева гудел бесконечный поток машин, перемешивая снег в серо-желтую кашу. Сверху он падал совершенно чистый и белый. Рин кутался в черное пальто и синий шарф и смотрел на Найка, щурясь.

— Ты поможешь мне? — спросил он.

Близорукие щурятся, чтобы лучше видеть.

— Ты мне, главное, потом огонька верни, — улыбнувшись, сказал Найк. Посерьезнел: — И параграф три поменяй на два. Я не хочу ей самого жестокого испытания. Ты не должен так ее мучить.

— Да уж, — хмыкнул Рин. — Ее и так испытывает жизнь, как может.

— И почему я раньше не догадался просто попросить?

Рин ничего не ответил. Дальнейший путь они преодолели молча. Найк думал о том, что они, по сути, делают сейчас одно дело, и внезапно осознал, что то дурацкое ощущение соперничества, которое терзало его раньше, куда-то ушло. Он смотрел на Рина и видел другого человека. И не в титулах и силе дело. Найк понял, что с этим парнем ему теперь нечего делить, нечем мериться и нечего ему доказывать. Это чувство было чем-то похоже на жалость, только тоньше, болезненней, и при этом чище.

Найк остановился, глядя в серое небо и ловя снежинки ртом.

А ведь север действительно показал, кто есть кто.

— А мы с вами в огне не горим, — голос Никс звучал пылко и вдохновенно, она даже сама себе поверила на секунду. Перед ней толпились элементалистки огня, особенно разные в условиях морока. Сама она стояла на высоком камне, переливающемся розовым и фиолетовым, сжимая солнечный клинок в руках. За ней высилась основа огромной лозы, с которой они все спустились. Девчонки-маги, заполнившие каменистую площадку перед Никс, шептались, согласно кивая. Никс продолжила, не сбавляя напора: — Эти изверги задумали бесчеловечный эксперимент. Иначе никак это не объяснить. Но в наших силах его предотвратить, прервать. Вместе мы — сила. Кем бы ты ни была, каков бы ни был твой дар — проснись и сожги их всех. Пускай разгорится огонь, пускай пожрет их, тех, кто покусился на нашу свободу. Мы выживем, потому что мы в огне не горим, а они — горят. И они запылают, как миленькие. Они сгорят, словно спички. Мне их не жалко, потому что им не жалко было меня и вас. Ну, кто со мной?

Толпа заголосила и заулюлюкала. Девушки вздымали вверх руки и сжатые кулаки, кто-то хлопал. Некоторые элементалистки не разделяли восторгов большинства и смотрели откровенно скептично.

На это Никс и рассчитывала.

Она внимательно всматривалась в лица скептиков. Она старалась запомнить каждую освобожденную девушку. Не показалось ли ей? Вот эта, кажется… а, нет. Эта была. Но как заметить, не делся ли кто куда? Их оказалось сто двенадцать — приличное число. За всеми не уследишь. И это ж каким должно быть здание, чтобы вместить их всех?

Никс ждала и боялась вопроса, который кто-то должен был задать.

Да, они не горят в огне.

Но задохнуться угарными газами — не проблема.

Ну, кто?

Кто-нибудь догадается возразить ей?

Неужели они настолько глупы?

— Пробуйте поджарить их — врачей или тех, в защитных костюмах — неважно, — продолжила Никс. — Если ничего не выйдет, угрожайте поджечь себя. Мы рождены, чтобы жить свободными и свободными умереть, если нас призовут на бой за свою страну. Но никто из наших предков не согласился бы на то, чтобы их дети умирали так! Зачем они собрали нас и поместили в ложную кому? Ничего хорошего я от этих людей не жду. Мы не можем позвать на помощь — мы должны сами себя спасти. Поэтому я заклинаю вас Заповедью Неугомонного Сердца: дадим отпор врагу! Выжжем его изнутри! Маги огня закаляются в пламени, словно мечи!

И она вознесла над головой изогнутое лезвие солнечного клинка.

Элементалистки в этот раз не стали хлопать и кричать: они молча кивали, яростно сжимая кулаки. Кто-то с кем-то шептался, но в основном все взгляды были прикованы к импровизированной трибуне.

— Ну и, на самом деле, я очень рада, что повстречала вас всех, — не выдержав стилистики заготовленной речи, добавила Никс от души. — Я всегда хотела пообщаться с коллегами — огненными элементалистами, узнать, как у кого сложилась судьба, сумели ли вы применить свое проклятье в мирной жизни. Когда все это кончится, нам нужно будет найти друг друга снова, может, мы создадим отдельную ассоциацию? Но пока нам нужно выбраться и выжить. Да, это главное. Так что давайте постараемся и сделаем все возможное…

Последним, что Никс увидела, были растроганные слезы Шани — она искренне ей улыбалась, стоя в первом ряду, и вытирала правый глаз запястьем.

В следующий миг Никс почувствовала, как затхлый воздух врывается ей в легкие, насыщенный запахами медикаментов и плесени, открыла глаза широко до боли и обнаружила вокруг себя людей в защитных костюмах, а себя — затянутой в смирительную рубаху так, что руки ныли в локтях.

Она дернулась. Человек слева отвел от ее лица кислородную маску.

— Суки, — зашипела Никс. — Сволочи! Я вас всех сожгу! Отпустите меня!

Их было человек шесть, и защитились они предусмотрительно, с головы до пят. Никс успела увидеть, что находится в огромной темной палате, в которой рядами лежат увитые проводами и трубками девушки — все неподвижные и бледные. Хором пищат контроллеры, сверху крутятся лопасти вентиляторов, нарезая на ломтики пыльные световые столбы.

Пока ее отвязывали от койки, Никс не дергалась. Призывать магию она тоже не стала, понимая, что в таком положении может поджечь только себя саму. Можно, конечно, попробовать мифическое "прикосновение взглядом"… Но момент показался ей не подходящим.

Двое крепких мужчин взяли ее и потащили куда-то, ногами вперед. Никс начала вырываться — тщетно, поэтому все, что ей оставалось — вдохновенно ругаться на своих пленителей всеми известными ей оскорбительными словами.

Ее несли по узким темным коридорам, подсвеченным зелеными лампами. Вокруг было сыро и промозгло.

Подвалы?

Путь завершился перед железными дверьми с множеством засовов. Трое в защитной одежде завозились с замками, кто-то вводил какие-то коды в электронное устройство справа. Никс занесли в помещение — там было потеплее, посередине стояла койка с перекладинами для фиксации "пациентов". Никс уложили на нее, но привязывать не стали.

Отпустили.

Пятясь, вышли и захлопнули дверь.

Заскрежетали замки.

Дрогнул и погас свет.

Никс наконец позволила себе кривую усмешку.

Все это может значить только одно: среди элементалисток были наблюдающие, присутствующие в мороке по своей воле, способные в нужный момент проснуться. Она ни капли не удивлена тому, что чтецам и пламенному просвещению доступны подобные фокусы.

Ее призывы были смешными, она сама это понимала, как должны были понимать и засланные шпионки. Но кто же знает этих элементалисток огня, обиженных почем зря… Кто поручится, что одна из них не обладает достаточной мощью и сумасбродством, чтобы и правда спалить всю эту дыру дотла?

И вот они вытащили ее, призывавшую к мятежу, и отделили от остальных. А дальше что?

Снова усыпят? Или теперь ей тут куковать в темноте, одной? Может, воспитательная мера?

У нее все внутри дрожало от напряжения, она была готова к прыжку и драке, и даже к смерти, если в бою — вот такое у нее было настроение. Но адреналин спал минут через двадцать, и Никс расслабилась, насколько позволяла тугая смирительная рубаха.

Она смотрела вверх, в пустоту. В голове возник недавний разговор.

"Хорошо ли ты подумала? — спросил тогда Керри. — Ты станешь катализатором… и ты не знаешь, как именно они себя поведут".

"Я думаю, они ищут меня, — ответила она ему. — Среди них. Наверное, они догадываются, кто им нужен, но не знают точно. Что же, я покажу им, кто есть кто".

"А как же… Ты же понимаешь, что подвергаешь себя… возможности скорой смерти?"

"Что важней — моя жизнь или этих девчонок? Что если, пока я буду спать, эти твари начнут убивать их по одной? Так я хотя бы отведу угрозу от них… тех, кто ничем такую беду не заслужил. А так… захотят убивать — пускай так хоть меня одну".