Меч Шаннары

Снова наступила тишина, потом Ширл быстро прошла мимо Мениона, слуги торопливо бросились за ней, чтобы показать дорогу в ее комнату. Горец молча пошел вслед за девушкой, он не смел догонять ее, чувствуя спиной пристальный взгляд Паланса. Ширл шла, низко опустив голову, длинные волосы скрывали ее лицо, загорелые руки были крепко сцеплены перед грудью. В полном молчании слуги проводили их до гостевых покоев в западном крыле старинного дворца. Менион вошел в свою комнату и позволил настойчивому лекарю обработать раны на ногах и перевязать их свежими бинтами. Чистая одежда лежала на огромной, с пологом, кровати на четырех столбиках, горячая ванна уже ждала его, но задумчивый Менион не смотрел по сторонам. Он торопливо выскочил в пустынный коридор и легонько постучал в дверь Ширл. Когда он вошел, осторожно прикрыв за собой тяжелую деревянную дверь, девушка поднялась с кровати, порывисто подбежала к нему и крепко обняла тонкими руками.

Несколько минут они молча стояли обнявшись, чувствуя тепло друг друга; казалось, невидимые нити ласково оплетают их, навсегда связывая их души неразрывными узами. Менион нежно гладил медно-рыжие волосы девушки, осторожно прижимая ее голову к груди. Теперь он точно знал, что судьба Ширл зависит от него. Одинокая и беззащитная, она отчаянно просила у него помощи, и Менион вдруг понял, что безумно влюблен.

Как странно, что это случилось именно теперь, когда весь мир стремительно летел в пропасть и смерть уже затаилась на пороге. Бурные события последних недель бросали Мениона из одной ужасной схватки в другую, снова и снова он вынужден был бороться за свою жизнь с существами, не подвластными человеческому разуму, и лишь загадочная легенда о мече Шаннары и Повелителе чародеев примиряла принца Лиха с удивительным поворотом в его судьбе. С тех пор как он покинул Кулхейвен, его закрутил головокружительный водоворот невероятных приключений. Лишь преданность хрупкого паренька из Дола и новые друзья, с которыми они вместе совершили полный опасностей поход в Паранор и которых он теперь потерял, вселяли в его сердце слабую надежду на то, что, даже если весь мир полетит в тартарары, останется нечто прочное и неизменное. Потом судьба подарила ему встречу с Ширл Рейвенлок, и новая череда опасных событий, которые они пережили вместе, связала их прочными узами. Менион закрыл глаза и крепче прижал девушку к себе.

Своим наивным признанием о подземной тюрьме, где томился Балинор и его друзья, Паланс, сам того не ведая, облегчил им задачу. Очевидно, одна попытка побега уже сорвалась, и новой оплошности нельзя было допустить. Менион шепотом заговорил с Ширл. Если Паланс настоит, чтобы девушка осталась во дворце для ее же безопасности, за каждым ее шагом станут следить. Но гораздо хуже было то, что юный принц Букханн, искренне убежденный в пылкой любви девушки, был совершенно одержим желанием жениться на ней. Разум нового короля Каллахорна медленно затмевала темная пелена безумия, оставляя лишь редкие проблески сознания его сломленной душе. Если болезнь завладеет им безраздельно, узников ждет печальная участь…

Менион не стал размышлять, что будет дальше. На это просто не было времени. Когда армия Севера подойдет к воротам города, будет уже слишком поздно. Балинора необходимо освободить как можно скорее. Он мог рассчитывать на помощь Януса Сенпре, но дворец охраняли преданные Палансу гвардейцы в черных мундирах. О старом короле, казалось, никто ничего не знал, его не видели уже несколько недель. Если верить его сыну, Рул Букханн смертельно болен и не встает с постели, но ведь и Паланс утверждал это со слов своего загадочного советника.

Ширл уже подмечала, что Стенмин повсюду следует за принцем, однако с тех пор, как они прибыли в Тирсис, мистика нигде не было видно. Это казалось тем более странным, что молва утверждала, будто все решения давно уже принимает советник, который лишь прикрывается своим неуравновешенным господином. Еще в Керне, в зале городского Совета, отец Ширл уверял, что Стенмин обладает необъяснимой властью над младшим сыном Рула Букханна. Менион не знал, как мистику удалось добиться такого влияния на Паланса, но был убежден, что именно он виновен в странном поведении наследника. Впрочем, у них совсем не было времени разгадывать эти загадки, и оставалось довольствоваться тем немногим, что удалось узнать.

Когда Менион вернулся в свою комнату, собираясь наконец смыть дорожную пыль и облачиться в чистую одежду, план освобождения Балинора уже складывался в его голове. Насладившись горячей ванной, он продолжал обдумывать каждую мелочь, когда вдруг раздался стук в дверь. Накинув заботливо оставленный прислугой халат, он быстро прошел через комнату, открыл дверь и увидел дворцового слугу, который держал в руках меч Лиха. Обрадованный, Менион поблагодарил и бережно положил бесценное оружие на кровать, только теперь вспомнив, что забыл меч в карете. Рассеянно одеваясь, он с гордостью вспоминал славную историю доблестного клинка. С того дня, как Ши пришел к нему в Лих, верный меч побывал уже не в одном сражении и каждый раз выручал своего хозяина. За эти несколько недель им вместе пришлось пережить столько невероятных приключений, сколько не каждому доведется испытать и за целую жизнь.

С грустью думая о пропавшем друге, Менион в тысячный раз спрашивал себя, жив ли еще хрупкий паренек из Дола. Он снова корил себя за то, что не отправился на поиски Ши, когда жизнь юноши, быть может, зависела от него. Вместо этого он вновь позволил Алланону управлять собой и теперь чувствовал жгучую вину за предательство, которое невольно совершил. Мысль о брошенном друге была невыносима, и все же друид не неволил Мениона идти в Тирсис, и горец сам выбрал этот путь. Ведь кроме Ши в его помощи отчаянно нуждались и другие люди…

Задумчиво меря шагами просторную спальню, он наконец устало погрузился в мягкие объятия широкой кровати. Нащупав прохладную сталь меча, он лежал на спине и думал о будущем. Перед глазами вдруг возникло испуганное лицо Ширл, глаза девушки с мольбой вглядывались в его лицо. Он не может бросить ее здесь и отправиться на поиски Ши. Как вообще можно выбирать, кто из этих двоих важнее в его жизни? А ведь от него зависела и судьба Балинора, других узников, да и всего народа Каллахорна. Оставалось лишь надеяться, что Алланон с Фликом найдут пропавшего юношу и спасут его, если, конечно, Ши до сих пор жив. Уже засыпая, Менион вновь подумал о том, сколько испытаний выпало на их долю и как много зависело от них. Оставалось только молиться, чтобы судьба не отвернулась от них, и ждать. Молиться и ждать… Измученный разум Мениона наконец сдался, и принц мягко провалился в спасительный сон.

Однако уже через мгновение что-то заставило его проснуться. Слабый ли шорох или острое чутье опытного охотника — что бы это ни было, только оно спасло Мениона от верной гибели. Затаив дыхание, он неподвижно лежал на кровати, вслушиваясь в едва уловимый скребущий звук, который доносился от дальней стены, и вдруг увидел сквозь полуприкрытые веки, как на ней зашевелился гобелен. Казалось, часть грубой каменной стены кто-то вытолкнул наружу, и из темного проема беззвучно выскользнула согнутая фигура в темно-красном одеянии.

Сердце Мениона бешено заколотилось, и лишь усилием воли он заставил себя не вскочить с кровати и не схватить своего таинственного гостя. Закутанный в красное незнакомец быстро оглядел комнату и бесшумно направился к неподвижно лежащему горцу. Подойдя совсем близко, он вдруг остановился и выхватил из-под плаща длинный острый кинжал.

Менион не шевелился, рука его по-прежнему лежала на рукояти меча. Он выждал, пока злодей с кинжалом не оказался в одном шаге от кровати, а потом вскочил с быстротой молнии. Сильный и проворный как кошка, принц Лиха стремительно метнулся к вздрогнувшему от неожиданности незнакомцу и замахнулся над его головой все еще убранным в ножны мечом. Злодей отскочил и едва успел выставить перед собой кинжал. Меч взметнулся во второй раз, и кинжал звякнул о каменный пол, выпав из онемевших от боли рук. Не медля, Менион бросился на врага, всем весом сбил его с ног и придавил к полу, выкручивая ему руку и сжимая пальцы на горле.