Поводок для пилигрима

˗ Тогда прибереги, ˗ я надвинул капюшон на голову. ˗ Пока парад не приму.

Взгляд амира нашел меня и не отпускал ни на мгновение.

Трогаюсь выехать на встречу. Отстегнув от пояса серебряную фляжку, намочил руку винным уксусом и стер со щеки мазь.

Не доехав до меня шагов двадцать, амир сошел с лошади и склонил голову в поклоне. Оно и понятно, своего змейства на путевый серпентарий хватит и еще привалило. Дарви, татуировка, да и обладатель перечисленного не лучше.

˗ Мы ждали твоего приезда, махди**, ˗ произнес он. ˗ Пришла весть Аэхе.

Следуя ему, кхадги спешились и склонили головы. Не хватало только дружного: Здравия желаем Ваше Высокопреосвященство!

˗ Я сопровожу тебя. Но можешь отдохнуть с дороги, ˗ предложил амир и указал на город. ˗ Где пожелаешь.

"Эх, в баньку бы сходить!" ˗ едва не вырвалось у меня.

˗ Весьма признателен за гостеприимство, амир. Я спешу в Храм Прародителя.

˗ Воины Аэхе проводят тебя, махди.

˗ Со мной мои спутники.

˗ Мы рады всем кто помогал тебе в трудах, ˗ склоняется ашвин.

Впрыгнув в седло, амир поехал показывая дорогу. Я последовал за ним, махнув отряду догонять.

Оттесненный от проезда строй копейщиков заволновался. Раздались крики. Самые отчаянные попытались протолкнутся между кхадгами. И отнюдь не для получения автографов у участников Великого Пустынного Перехода.

Амир отрывисто подал команду. Кхадги насели на копейщиков вытесняя их от ворот на площадь. Сверху в смутьянов ударило несколько предупредительных стрел. Копейщики продолжали возмущаться. Самого крикливого успокоили. Ближайший к нему кхадг оглушающим ударом смял на нем шлем. Раненый ткнулся лицом в гриву лошади. Его придержали не позволив упасть под копыта. Эксцесс охладил копейщиков, но ропот не прекратился.

˗ Вы можете проехать без опаски, ˗ заверил меня амир.

Верные присяги кхадги готовы за меня колоть и рубить. Отряд копейщиков наоборот если и был настроен кого колоть, то только нас. Пока страх перед гвардией их сдерживал.

˗ В город ни кого не впускать, ˗ попросил я амира и предупредил эльфа. ˗ Держитесь плотнее.

Едва въехали, закрылись внешние ворота. Потом лязгая цепью, стали опускаться многочисленные решетки. Одна, вторая, третья. Последними закрылись внутренние ворота. Створки сошлись, тяжело легла огромная запирающая поперечина. Марджад был в нашей власти. Или мы во власти Марджада.

˗ Показывай дорогу, ˗ поторопил я амира.

Дома в близлежащем квартале напоминали взбитые сливки. Белы, невесомы, ажурны.

˗ Рот не разевать, ˗ призываю спутников. ˗ И не таращитесь, что деревенщина на обезьяний зад.

Правда, таращились скорее на нас.

Площадь. Нет, скорее парк. По периметру деревья, в центре огромная чаша фонтана. Струи воды сплетаясь в фигуру змея, переливаются разноцветьем. По краю, по спокойной глади скользят длинношеи лебеди.

Въезжаем в широкий проспект, разделенный вдоль кустами роз, что разметочной полосой. Запах от цветов эфемерно сладок, нежен и ласков. Дворцы Хейма и Гюнца в сравнении с дворцами Марджада кажутся творениями бездарных архитекторов и безруких строителей. Здесь все иначе. Здесь все иное, непонятное, незнакомое и прекрасное. Изящество и от того легкость камня, повсеместное предпочтение белому, на фоне которого как волшебной кистью выписана золотая, голубая, нежно-зеленая вязь. Там де нужно добавлено бледно и ярко розовое. Ничего аляпистого и вне гармонии цвета.

Встречный народ останавливается при виде нашей процессии. В глазах стариков суровое почтение. Многие склоняют голову. Перед человеком в дарви. Молодые смотрят с вызовом, демонстративно поправляют оружие. Детишки жмутся к родителям, в глазах матерей нескрываемая тревога. Девушки прячутся за спины спутников. Ни кто не шипит, не кричит вслед, не пытается бросить камень. Люди смотрят, оценивают, пытаются понять. Кто-то обронил тюльпаны. Красные. Разлетевшиеся лепестки как капли крови на мостовой.

˗ Помню в Сване, отбили мы у императора город, ˗ рассказывает в полголоса Иефф. ˗ Так же едем. Одна молодка, симпатичная такая, швырнула с балкона в нашего капитана букет роз со сноп величиной. Букет то букет, а внутри вазон с дерьмом. Тоже вроде радовались.

˗ Кто такой махди? ˗ спрашивает Метт у Иеффа.

˗ Кто-кто? Царь.

˗ Скажешь тоже… ˗ не верит браконьер.

˗ А ты не знал? ˗ нагло возмущается эльф и обращается ко мне. ˗ Не к гостинице едем?

˗ Нет, ˗ разочаровываю его.

˗ Эхе-хе…

Опять шепотки.

˗ Девки специально так ходят. Пуп на голе, в дым завернутые, ˗ толкует Иефф. ˗ Завлекают. Ты к ней руку потянешь. А она тебя цап и к попу здешнему. Женись.

˗ Стану я на басурманке женится! ˗ отказался Метт.

˗ А у басурманок, поперек что ли? Обычные бабы.

˗ Обычные… Прикрылись бы…

Действительно, молоденькие девицы носят легкую прозрачную одежду. Там где надо немного уплотненную. А надо то раз-два.

˗ Будь благословен, махди! ˗ произносит встречный старик, низко склоняясь.

Чувствую себя неудобно.

Легкое, будто прорисованное чудесной акварелью здание. Нутром ощущаю обилие воды. Горячей, холодной, настоянной на розовых лепестках, вино, банщицы, нега! Почему я не умиляюсь…

Фондук. Рынок с привозными товарами. На прилавках горы всевозможных фруктов. Один из прилавков трещит от тяжести арбузов. Здоровенные плоды не обхватишь руками. Проще катить, чем нести. За фруктами вселенское разнообразие пряностей. Всевозможные приправы упакованы в маленькие стеклянные узкогорлые колбочки. Дальше кайсария**. Шелка, парчи, бархаты… В вышивке, в рисунках, в вензелях и кренделях золотого и цветного шитья. Сотни видов и сортов, название которых не всякому хорошему портному известны.

˗ Портянки бы поменять, ˗ восхищен увиденным Иефф.

Дальше оружие. ОРУЖИЕ!!! Голова самопроизвольно норовит повернуться на сто восемдесят градусов. Любуйся не налюбуйся умением оружейников.

На вешалах и соломенных торсах вороненые чугвы, корацины сияющие пластинами и переливающиеся плетением колец, джамнии в узорах красной меди и золотистой латуни, диры напоминающие чешую зеркального карпа, чарайны украшенные накладками из серебра и золота и подбитые малиновым и синим бархатом. Отдельно шлемы. Шишаки с гравировкой и опускающимися наносниками, прилбицы с бармицами и венцами, высокие конические ковкасы. К ним пышные плюмажи и тюрбаны всех величин. Друг на дружке, внахлест, в навал, ровными стопками щиты: сипары, деалы, дараки. Но все перечисленное прелюдия. Что попроще ˗ мечи, пики, копья, кинжалы выступают фоном для шамшеров с изумительными рукоятями, на которые не пожалели ни золотой проволоки, ни камней. Рубины, аквамарины, изумруды в рогах гард и в каплях наверший. Стальные изгибы крисов сияют гравировкой Змея и мудрыми изречениями. Нимджи обсыпаны алмазами, что дорожной пылью. Сайфы, тавлары…

На одном из прилавков замечаю боевой цеп. Черное дерево рукояти обложено золотыми листами. Било ˗ огромный кристалл кварца. Причудливо сросшийся он сам по себе невидаль и диковина, но в него еще вделали шпинели и янтари.

От любования булатами отвлекает речь обращенная к кому-то из наших.

˗ Воды, ихтиарам? ˗ предлагает водонос Дешаму, протягивая кувшин.

Кувшин ˗ чудо. Из светло-желтой глины, в цветном узорочье. На глянцевом боку блики света, создают иллюзию ˗ внутри горит огонек.

Дешам, забыв мой наказ, тянет руку.

˗ Мне неси, ˗ остановился я.

Водонос закрутил головой, глядя то на меня, то на амира.

Мой проводник хмурится. Ему не нравится, что водонос занял мое внимание.

˗ У нас первыми поят младших, ˗ произносит водонос, убирая кувшин.

˗ А у нас старших, ˗ выговорил я ему. ˗ Так что давай его мне.

Иефф читает мой взгляд и вскидывает арбалет. Водонос смотрит на амира. Тот не вмешивается. Кто он против махди? Что он на пути, прочерченном Небесной Дланью.

Горло сосуда прикрыто крышкой из плотной бумаги.

˗ Свежая? ˗ спрашиваю торгаша, принимая кувшин.