Кусака (СИ)

- Много она знает, - мы оба поухмылялись: действительно, что может знать о здоровье доктор биологических наук? - Ладно, веди Иван, хм, Сусанин.

- Польских корней не имеешь? - якут довольно заухал, напоминая сыча, обожравшегося жирных мышей, а после пошёл вперёд. Свой карабин он положил на плечо, позволив рассмотреть давно не чищенное дуло. Раздолбай. Леонид Борисович выразился бы не в пример жёстче и напрочь бы отстранил от следующей операции.

Иногда это - к лучшему.

Дорогу, по которой мы шагали, в своё время начали стоить, чтобы пустить по ней тяжёлую. Технику. Может - грузовики, а может, чем чёрт не шутит и локомотивы. Заброшенная ветка железной дороги упиралась в посёлок, щеголяя осиротевшими шпалами. Рельсы и крепёж давно разобрали и сдали на металлолом.

Здесь же успели расчистить пространство от деревьев, прокопать пару траншей непонятного назначения и высыпать гомеопатическую дозу щебня. Выглядело всё - мама не горюй! Хоть бери и снимай какую-нибудь шнягу про апокалипсис. Высокие деревья по обе стороны неудавшейся трассы, оплывшие рытвины, горы бурой щебёнки и проклюнувшаяся растительность. Единственный минус: шагать по всему этому безобразию сложно, даже если у тебя здоровые конечности, а не конструктор Лего под шкурой. Впрочем, четвероногому - самое то. Главное, погроме сопеть, да плюхаться пузом в самые глубокие лужи.

К счастью долго идти и искать не пришлось: место недавней аварии выгодно выделялось на фоне окружающего бардака своими чёткими линиями. Две параллельные борозды начинались аккурат от зарослей с левой стороны и заканчивались огромной круглой воронкой у стены леса справа.

Именно там сидела Вера. Сестра положила свой карабин на колени и задумчиво рассматривала вмятину на борту японского антиквариата. Вот хитрюга! Сама доехала, а насквозь хворого брата заставила ковылять пешком.

На нас родственница не смотрела, вплоть до того момента, пока мы не подошли почти вплотную и исследователь луж не принялся натужно хрипеть измазанным носом.

- Ну вот, в принципе, - глаза Веры уползли куда-то, под спутанную чёлку, - Ты совсем рехнулся? Вчерашнего мало было?

- Так он - в наморднике, - тут Ивана разобрал хохот и он ушёл в сторону Крузака, откуда донеслось, - И ошейник строгий, однако.

Ну, тут он загнул: обычный ошейник, из тех, что я обнаружил на складе. Имелись там и строгачи, но я же - не зверь какой! А вот намордник пришлось сооружать самому, отчего получилась некая фигня, больше всего напоминающая маску Ганнибала Лектера. Нумака в ней смотрелся - просто умора. До такой степени, что пришедший за мной Иван некоторое время не мог произнести ни слова.

В общем, ошейник и поводок имелись. В остальном этот кусок грязи напоминал счастливую и довольную собой свинью на прогулке. Ну, ту самую, вьетнамскую, которой неизвестные шутники присобачили хвост ящерицы.

Вера едва не обронила оружие, медленно поднялась на ноги, открыла рот, закрыла и тяжело вздохнув, махнула рукой.

- Лучше бы ты Степлера с собой взял, - сказала сестра в конце концов. Про Дину она даже не упомянула. Проклятая гадость ненавидела ошейники всей ненавистью бывшего раба, а без поводка дальние путешествия превращались в короткие перебежки от куста к кусту. Что она там пыталась обнаружить, чёрт его знает.

- Он хороший, - я нашёл чистый участок на башке дракончика и почесал. Комок грязи довольно забулькал, - Видишь? Вот только не представляю, как это потом отмыть...

- На обратной дороге брось в реку, - посоветовала Вера, - Он умеет плавать и очень даже неплохо. Ладно, пошли, посмотришь, раз уж загорелось в одном месте. Этого, как его, Кусаку, брать будешь?

- Да нет, пусть тут посидит, - я набросил поводок на ручку автомобиля и дракончик тут же плюхнулся на пузо и попытался спихнуть намордник. - Сиди смирно. Сидеть, я сказал! - скотинка уставилась на меня пуговками глаз, а потом заскребла лапами и разместилась на пятой точке, - Вот так, молодец. Будем дома - дам сахару.

- Гляди-ка, слушается, - с непонятной интонацией протянула Вера, - Вот и мне показалось пару раз...

Она не стала продолжать, но вроде бы я понял. Мне тоже казалось, что дракончик понимает некоторые фразы, обращённые непосредственно к нему. В частности, он очень долго сопротивлялся, когда я цеплял ему намордник и даже пытался укусить. Вплоть до ого момента, пока я не пообещал оторвать упрямой скотине её голову. Пошутил, естественно. Может быть. Однако, пакость тут же успокоилась и больше не сопротивлялась.

Мы поднялись на вал, образовавшийся после взрыва и я смог оценить масштаб разрушений. Странно, при такой мощности ба-баха вообще ничего не должно было уцелеть, а тут осталась почти целая кабина, до половины углубившаяся в почву. На поверхности остался кусок овальной конструкции голубого цвета. Но если обиталище пилотов я ещё мог как-то идентифицировать, то толстые жгуты проводов иди чего-то похожего с остатками гофрированной трубы пятиметрового диаметра поставили в тупик. Что это? Ошмётки этого непонятного "чего-то" лежали на всём протяжении глубокой траншеи, протянувшейся через недостроенную трассу. Честно говоря, складывалось впечатление, будто поперёк дороги ползла исполинская змея. А потом наползла на мину и получилось, что получилось.

Когда я поделился с Верой своими мыслями, она уважительно посмотрела на меня и кивнула.

- Тут ты в точку. Машина, эта самая и выглядела, как змеюка.

- Ты то откуда знаешь? - я удивлённо уставился на сестру, - Сама же говорила, что приехала только после взрыва.

- Ну, - Вера выглядела смущённой, точно девочка, пойманная на горячем и тут же принялась тараторить, запинаясь на каждом слове, - Иван мой - опытный охотник и следопыт. Вот он, по следам движения и определил. Да и я же - биолог, разве не знаю, как змеи ползают?

Угу; Иван - следопыт, сестра - биолог, а меня тут, судя по всему, держат за болвана.

- Пилот где находился? - спросил я, оставив скользкую тему.

- В кабине, - Вера облегчённо вздохнула и полезла в воронку, - Спускайся, покажу.

Естественно, стоило ступить на наклонную поверхность и колени тотчас подломились. К счастью я догадывался, чем могут закончиться все эти альпинистские штучки, поэтому успел отклониться назад и съехал вниз вполне комфортно. Правда, едва не зацепил вовремя отпрыгнувшую Веру.

Хм, а грунт то превратился в настоящее стекло. Нехилый тут жар бушевал!

- Жарко здесь было, - заметил я и покряхтывая поднялся на ноги, - На ядрёном реакторе что ли ехали эти твои пришельцы?

- Я тут оказалась через полчаса, после взрыва, - сестра придержала меня за плечо и отряхнула штаны, - Стой спокойно. И никаким жаром даже не пахло. Что с почвой случилось - не знаю, может сработали какие-то защитные механизмы. Внутрь заглянешь?

- Нет, обратно полезу, - проворчал я и подошёл к кабине. Она оказалась несколько больше, чем виделось сверху, - Ни окон, ни дверей...Ну, то есть дверь то всё-таки имеется.

Стоило заползти через узкий ход, наполовину перекрытый наглухо застрявшей синей пластиной и стало ясно, почему машина не имеет окон. Голубое яйцо оказалось полностью прозрачным, так что я мог лицезреть и Веру, оставшуюся снаружи, и недра земли, куда воткнулась кабина. Чёткость, однако, просто потрясающая! Если бы ещё не густая сеть мелких трещин...А снаружи не видно, ни одной.

Так, посмотрим, как устроен быт пришельцев-неудачников. Пара кресел, напоминающих пилотские ложементы. Одно густо измазано застывшей кровью, вполне себе человеческой. Уж я такого добра успел навидаться, в своё время. Второе - чистое, но на обоих креслах широкие ремни лежат так, словно их расстёгивали в дикой спешке. И кровавый след уходил прямиком к дверям. Остался даже отпечаток ноги. Тридцать пятый, тридцать шестой - не больше. Хм. У Веры - тридцать восьмой. Посмотреть, какой у Ивана? Смешно...

Перед креслами прежде располагалось нечто, подобной панели плазменного телевизора. Сейчас эта штука, вдребезги разбитая и выкорчеванная из крепежа, лежала на полу и вполне очевидно восстановлению не подлежала. Ещё в кабине имелись два надёжных фиксатора, в одном из которых оставался серебристый ящик, типа такого, в котором мне принесли Кусаку. Второй крепёж оказался пустым. Понятно, по какой причине. Больше смотреть оказалось не на что. Разве на сестру, которая открывала рот, обращаясь к небу. Судя по отдалённым крикам, Иван не сделал чего-то, что был обязан сделать. Всё, как прежде. В детстве, почётную должность неумехи, провалившего задачу, всегда занимал ваш покорный слуга.