Проклятый (СИ)

— Кто рискнет напасть на такое войско? — подумал он, засыпая.

На рассвете, пополнив запас пресной воды, снова двинулись в путь. Прошло еще несколько дней, прежде чем в небе, над своей головой Олав увидел птиц.

— Чайки! — воскликнул он и с большим рвением налег на весла. Сидевший рядом воин по имени Свенд, усмехнулся, заметив оживление и радость в глазах молодого воина. Остальные спокойно гребли вперед.

Когда впереди показалась земля, тонкой светло зеленой полосой нарисовавшись на горизонте, Инне, кормчий Трора, сменил гребцов на тех, кто без дела сидел на палубе, ожидая своей очереди. Корабль рванул вперед с новыми силами. Олав подошел к правому борту, забросил в море ведро и, вытащив его, опрокинул себе на спину. Встряхнул мокрыми волосами и передал ведро другому, а сам стал наблюдать, как медленно приближается земля, словно вырастая из воды.

— Кажется, у нас сейчас будет возможность пополнить запасы съестного, — сказал кто-то из дружинников Трора, когда берег приблизился настолько, что с корабля можно было различить дома довольно большой деревни, ютящейся на отрывистом песчаном берегу. Олав поспешно набросил тунику и прочную кожаную куртку, настолько толстую, что она могла уберечь от вражеских стрел, пристегнул к поясу ножны. Оглянувшись, он увидел, что все дружинники на корабле уже облачились в доспехи и приготовили оружие. Едва их корабль врезался в песчаную отмель, как Трор первым перемахнул через борт и стал быстро подниматься к поселению. Олав поспешил за ним, как и остальные дружинники. Один за другим корабли приставали к берегу, из них высыпали люди и молча, не издав ни единого звука, темной лавиной поднимались наверх.

Корабли были замечены жителями деревни еще издалека, поэтому, к тому времени, как северяне ворвались в поселение, их ожидали вооруженные крестьяне и горстка воинов, очевидно из дружины местного вождя. Поднявшись наверх, Олав огляделся, с каким-то тайным облегчением заметив, что женщины и дети успели скрыться. На защиту своего имущества встали только мужчины, но они были слишком плохо вооружены, хотя, подумал Олав, даже если бы у них были мечи и кольчуги, сдержать подобное войско все равно было бы им не по силам.

Первая же волна дружинников Трора смела защитников, разбив их ряды до одиноких, обреченных групп. Когда подоспела основная масса воинов Коннора Кровавого, по сути, сражаться уже было не с кем, тогда они принялись бродить среди тел, выискивая раненых и добивая их. Олаву не посчастливилось. Него долю не нашлось ни одного противника и его вклад в битву ограничился громким криком, с которым он ворвался в разоренную деревню. И теперь он стоял, оглядываясь вокруг, пока остальные ходили по избам, выискивая, чем бы поживится.

Когда к Олаву подошел Трор, молодой воин заметил, что лицо вождя залито кровью. Вытерев меч о меховую куртку мертвого крестьянина, Трор с улыбкой погрузил свою ладонь в рану на груди убитого и, выпрямившись, размазал кровь по лицу Олава.

— С первым крещением, — сказал он.

Олав с трудом сдержался, чтобы не утереть рукавом лицо.

— Не переживай, — раздался за спиной сына Гуннара знакомый голос. Он, даже не оборачиваясь, определил говорившего. Им оказался Свенд.

— Еще успеешь отрубить свою первую голову, — смеясь добавил воин.

Коннор поднялся к деревне, когда его воины, обрыскав все дома отправились в лес. Олав понял зачем они туда пошли, только когда воины стали возвращаться с пленными женщинами. Оказалось, что детям и женщинам далеко уйти не удалось. Теперь же их тащили едва ли не за волосы обратно в поселение.

— Вот так удача, — сказал Дуб, толкнув плечом своего друга, стоявшего рядом. Они забавлялись тем, что подожгли ближайшую избу и теперь наблюдали, как охватившее деревянное строение пламя переметнулось на дом рядом. Дуб захохотал.

Олав посмотрел на короля. Коннор спокойным взглядом обвел поселение, затем вернулся обратно на корабль, в то время как его люди заводили на корабли живность и прочий провиант. Женщин решено было оставить.

— Нам не нужны лишние рты, — сказал Коннор Трору и по сходням перешел на свой корабль. Трор вернулся в уже охваченную пламенем деревню.

— Развлекитесь с женщинами, — сказал он, обращаясь к своим людям, — Король приказал рабынь не брать, — заключил он.

Олав поспешил вернуться на берег. Но даже там до его слуха доносились крики и стоны. Он поспешно взбежал на корабль и упал на скамью, обхватив руками голову. Почему-то ему вспомнилась та деревня, в которой они с отцом много лет назад нашли Кири. Тогда, будучи еще совсем мальчишкой, он поразился жестокости напавших, а теперь сам, по собственной воле, оказался среди подобных людей. Это был его выбор, но Олав сейчас стал сомневаться в своем решении быть воином. Возможно, его отец был прав, когда уговаривал его стать торговцем? Но отступать было поздно, понимал Олав. Придется приспосабливаться.

ГЛАВА 4

В ту ночь за окнами свирепствовала буря, грозя сорвать крыши домов и унести в бушующее море. Я лежала на кровати, натянув одеяло до самого подбородка и слушала, как воет ветер среди деревьев на мысе и как вторят ему грозные волны, крушащие берег. Когда к рассвету все стихло, к нашему берегу пристал длинный военный корабль с оторванной мачтой. С него спустились уставшие, измотанные борьбой со стихией мужчины. Пока я ходила по поместью, оценивая ущерб, нанесенный за ночь сильным ветром, отец спустился к пристани, встречать незваных гостей. Им был предоставлен кров и материалы, чтобы восстановить мачту.

Когда я вернулась в дом, то застала там сидящих в зале чужаков. Рабыни накрыли для них стол. Гуннар сидел во главе и потягивая из серебряного кубка остатки вина, разговаривал с молодым мужчиной, сидевшим рядом, по всей видимости, хозяином судна и предводителем этих людей.

— Кири! — увидев меня, отец встал и махнул рукой, подзывая меня присоединится к ним за столом. Я послушно подошла и села рядом с ним, бросив быстрый взгляд на сидящих чужаков. Их оказалось не так много.

— Это моя дочь, Кири, — сказал Гуннар, а затем представил своего гостя, — А это Сигурд, — он коротко кивнул на молодого мужчину, сидевшего напротив меня. Я улыбнулась Сигурду, оценивающе прошлась глазами по его лицу, широким плечам. Светловолосый, кареглазый парень понравился мне с первого взгляда. А когда он улыбнулся мне в ответ, мне показалось, что мое сердце замерло, всего на короткий миг, но этого хватило, чтобы я поняла, что он пришелся мне по душе.

— Ваша дочь просто красавица, — сказал Сигурд, продолжая рассматривать меня так же пристально, как мгновение назад это делала я. Я почувствовала, как легкий румянец лег на мои щеки, и тут же отвела взор, устремив его на свои руки, сложенные на коленях.

— Я приглашаю вас и ваших людей переночевать в нашем доме, — сказал Гуннар, — А завтра я дам вам своих лучших плотников и они помогут восстановить мачту.

— Благодарю, — сказал Сигурд отцу.

Гуннар повернулся ко мне.

— Проследи, чтобы наших гостей устроили поудобнее, дочь, — произнес он. Я кивнула и приступила к завтраку, в то время, как наш гости и отец возобновили свою беседу, из которой я узнала, что Сигурд и его люди возвращались домой после набега, когда их застал сильный шторм. Несколько часов их мотало по морю, волны были настолько высоки и опасны, что Сигурд уже отчаялся спастись. Половина его людей погибли, сражаясь с морем, и отправились в чертоги Морского царя, и лишь Сигурду и горстке воинов удалось уцелеть. При этом они потеряли мачту и почти все весла. Когда буря стихла оставшиеся в живых стали плыть к далекому берегу, к которому их по счастливой случайности принесло течением, и так оказались у берегов владений Гуннара. Остальное я уже знала и без его слов.

— Несмотря на все потери, — закончил Сигурд, — Я все же рад, что волны принесли меня к вашим берегам, — он перевел свой взгляд с Гуннара и посмотрел прямо на меня, отчего я едва не подавилась травяным чаем. Когда я закашлялась, покраснев, как маков цвет, Сигурд улыбнулся, а мой отец только недоуменно вскинул брови.