Край Ветров: Пироманс (СИ)

— Это я ее упустил. А ведь мог бы… да что же… Зачем мы вообще сюда сунулись? Я еще подначивал… Меня что-то сюда влекло. Какой-то внутренний голос, мол, там-то ты узнаешь, что к чему. Поймешь, кто ты, путешествие, все дела, — он поднял взгляд на Эль-Марко. — Понимаете? И как будто бы не было у меня в жизни путешествий… Я думал, что мы соберем это зеркало и на том все закончится. А в итоге… Потом еще эта простуда… валяюсь тут, как дурак.

— Ну, вообще-то, это был острый бронхит. К тому же, мне непонятно, с чего ты себя так коришь. Ты понимаешь, что выжил после встречи с чтецом? Ты не был подготовлен. И… если мне не изменяет память… — Эль-Марко протер глаза под очками, — есть лишь один способ справиться с чтецом, уже проникшим в сознание. И если ты использовал его, это значит, ты расправился с одним их роем. Чего тебе это стоило — никто, кроме тебя, не узнает. Но теперь они мертвы. Их коллективный разум перестал существовать. А если так, то Николу все равно кто-то забрал. И это не бывшие подконтрольными покойному рою люди. Это кто-то другой. Два роя в одном месте? Все более чем серьезно.

— П-подождите… То есть я… рой… р-расправился? — Найк внутренне похолодел. — В смысле… слепленных в одну множество личностей?.. Но это же…

— Какую хочешь философию под это подкладывай. Но ты — жив. И да. Если ты хотел, чтобы север показал, кто лучше — вспомни, что лучше или хуже можно быть только по отношению к себе вчерашнему.

— Да уж, — тихо сказал Найк. Хмыкнул: — Убить рой… Я не могу это осознать. Наверное, мне должно быть… Ну, они же люди, в конце концов. Я должен корить себя… Но я какой-то совсем спокойный по этому поводу. Не представляю, как это я смог. Хотя, конечно, до повелителя ледяной армии мне все равно как до луны пешком.

Эль-Марко тяжело вздохнул, будто бы Найк сморозил что-то совсем уж глупое.

— Ты не завидуй избранным, — мягко сказал он. — Ты лучше их жалей. Это сейчас, на пути к своей цели, они сверкают и серебрятся. Я понимаю. Я видел.

— Я не…

— Ты — да, — голос целителя стал жестче. — Но потом, когда и если их цель достигнута, они становятся такими же, как мы. Мои друзья как-то раз обманули смерть. Откупились. Стали обыкновенными. И это далось им тяжелее всех веселых и сумасбродных свершений.

— Такими уж обыкновенными? — тихо спросил Найк.

— Достаточно по сравнению с тем, что было раньше. Так вот… Мне тяжело это говорить. Я к такому не привык, — Эль-Марко смотрел на Найка прямо: светло-голубые глаза впивались в самую душу. Найк видел, что целитель колеблется, словно ему трудно озвучить следующую мысль, будто решимости недостает. Найк даже дыхание затаил, чтобы его не спугнуть. Наконец Эль-Марко произнес: — Я прошу тебя: позаботься о Никс.

— Конечно, — с готовностью ответил Найк, выдохнув. — Мы найдем ее и вытащим оттуда. Где бы она ни была, — пообещал он серьезно.

Эль-Марко улыбнулся:

— Я не об этом. Я имел в виду… Следи, чтобы она не общалась с дурной компанией, чтобы ела не одни сухие завтраки (у нее уже была анемия), если подхватит грипп — давай пить бульон и не позволяй болеть на ногах. А, и еще. Используйте контрацептивы.

Найк, вспыхнув, натянул простыню себе на голову. Конечно, в двадцать лет надо реагировать как-то иначе. Но уж как отреагировал: изображать суровое, спокойное лицо было выше его душевных сил на данный момент.

— Л-ладно. Н-но… — он выглянул из-за простыни, — откуда вы знаете?

— Да я и не знал толком, — Эль-Марко сдержанно улыбнулся и безжалостно добавил: — Зато теперь…

— О, боже, — Найк пожелал провалиться сквозь землю.

Но что-то ему в последнее время с выполнением желаний не очень везло.

Дрезину они бросили посреди пути, прошли насквозь лесок и поле (Рейнхард там чего-то колдовал, чтобы снег стал тверже для удобства перемещения — но Кей уже не вникала, что именно), выбрались на полузаброшенную станцию и там сумели дозвониться Ирвис с древнего, на удивление рабочего будочного телефона и сесть в электричку. Кей куталась в плед, сворованный еще в Лунном. Ноги ныли от усталости и чужих жестких ботинок на полразмера меньше. Голова варила плохо — но момент, когда хочется спать, давно прошел, и поэтому сложно было фильтровать нежелательные мысли и ненужные чувства.

Одежду, в которой ехали, они не крали.

Ее им дали встреченные по пути люди. Это было очень… странно. На станции к Рейнхарду подошло несколько человек с осоловелыми глазами — они вели себя, как влюбленные старшеклассницы, и что-то несли в руках. Кей тогда напряглась, но оказалось, что несут им одежду и деньги. Рейнхард, кажется, тоже порядком удивился. От денег он отказался, но ботинки и плед для Кей взял. Сам остался как был, в ее лыжных штанах, в которых шел от самого форта. О том неловком моменте обмена уже отданного было плаща на штаны Кей старалась не вспоминать.

Они сели в первую же электричку, и им, наверное, повезло, что в вагоне не было никого со светлыми волосами. Бедно, но практично одетые местные жители смотрели на них с явным недоверием: почему у девушки из-под драного красного плаща торчат голые коленки? Отчего это молодой мужчина одет в одни лыжные штаны, и, главное, почему ему не холодно? Или он не живой?

Рейнхард действительно казался трупом или восковой куклой — ровно до тех пор, пока не открывал глаз — но смотреть в них было физически больно из-за неестественно расширившихся зрачков и полопавшихся тут и там капилляров. Наверное, нормальные люди считают его наркоманом, подумалось Кей. А ее… ну, кто знает, кем именно, но вариантов тут не слишком много.

Вскоре кроме них в вагоне никого не осталось: пассажиры плавно перетекли в соседние, продолжая, впрочем, буравить взглядами из-за двойных стекол.

Кей еще не обсуждала с Рином странного поведения беловолосых на станции, но вывод сделала такой: видимо, это как-то связано с тем, кем он является. Может, эти Дети Зимы теперь чуют его и пытаются… служить ему?

Снаружи завывала вьюга. Плед из жесткой шерсти немилосердно кололся.

Оставался еще час до Тасарос-Фесса.

Путешествие почти окончено. Дальше… дальше снова белая пустота, как тогда, когда Кей шла по верхушке магической границы, решив действовать по обстоятельствам.

Сейчас Кей почему-то не хотелось проникать в голову и понимать способ мышления Рейнхарда, хотя обычно это казалось увлекательным. Из-за всего произошедшего она ощущала своего рода отторжение — непонятное, не абсолютное, но пугающее само по себе. Будто бы мироздание ставит перед ней вопрос: примет или не примет? Сможет ли она пережить и принять то, что видела? Горько и противно стало на душе от очевидного и жалкого ответа: примет. Это плохо. Это неправильно. Это все усложняет и многократно запутывает.

А нужно ли Рейнхарду это принятие и прощение?

Кей взглянула на него, хмурясь: он рассматривал свои руки, не поднимая глаз, но и явно не спал. Первые километры пути он еще пытался о чем-то с ней говорить — но она не могла никак ему ответить, разве что совсем односложно. Другие слова застревали в горле, мысли метались в голове быстрее пролетающего мимо снега. И вот теперь все вроде бы уравновесилось, "за" и "против" застыли друг против друга, ситуация прояснилась, будто бы мутный лед растаял в прозрачную воду.

Вот есть он — преступивший черту, использовавший, судя по всему, не просто запрещенное заклинание, но такую сильную безмолвную интуитивную магию, что у целого отдела поглощающих сломались бы все датчики, пробив стрелками стекла. Кей думала иногда: а правда ли зерна нужны элементалистам, чтобы аккумулировать излишек магии? Не являются ли они этаким пределом, после которого наступает смерть? Это было бы так трагично и романтично: ходячие самоубийцы с бомбой внутри — маги на поводке. Красота. Мрачнота. Но нет — если Рейнхард жив, значит, их "зерна" все же нужны для чего-то другого. И если он все равно колдовал свою дикую магию даже с зерном…

Еще раз, по порядку. Вот он — преступник. Вот она — конвоир. Ее задача — доставить преступника в место временного заключения, предоставить отчет, далее дать показания на предстоящем суде… И в то же время ясно, что только от него зависит, пойдет ли все именно так. Он легко может сбежать. Тогда она вернется, напишет отчет, его объявят в розыск. Ему будет сложно. В конце концов, его поймают, а может и убьют, если будет слишком наглеть. В конце концов, ее приставили к этому потенциально нестабильному магу именно на случай, если что-то пойдет не так.