Сила двух начал (СИ)

— Я так рада, что с тобой все в порядке! Мне уже казалось, что ты так и не очнешься…

В ту же минуту в хижину Хагрида, где сейчас были волшебницы, вернулся хозяин, с пузырьками в руках. Его лицо расплылось в улыбке при виде счастливых лиц волшебниц.

— Смотри-ка, Кэт, ты расшевелила Мэри безо всяких зелий! Вот умница!

Кэт смущенно и одновременно весело рассмеялась, принимая из рук Хагрида флакончики. Бережно влила их содержимое в открытый рот Мэри, стараясь не пролить ни капли, и волшебница почти сразу почувствовала приятное тепло, что разлилось по всему ее телу, возвращая подвижность. Когда щекочущее покалывание в коже прекратилось, Мэри вновь ощутила себя здоровой и благодарно улыбнулась. Попыталась сесть, говоря ворчливо:

— Тут кто-то заикнулся о благодарности? Так вот, ее достоин лишь тот, кто спас меня. Это ведь был один из кентавров?

Хагрид согласно кивнул.

— Да, и хорошо, что именно он, Бейн, дал тебе спасительное зелье и доставил сюда – так быстро, как только смог. Сделать это было крайне тяжело – ты билась в судорогах, даже находясь здесь. Потом судороги прекратились, но ты чуть не убила нас всех тем смехом, что извергался из твоих губ – крайне чудовищным. Вскоре он сменился на дикие крики, что затихли, едва ты пришла в себя.

Мэри кивнула – теперь в ее сознании все встало на свои места.

— Сколько же сейчас времени?

— Почти полночь.

Услышав это, Мэри тут же поднялась на ноги, направилась к двери...

— Эй, куда ты?— остановил ее взволнованный голос Кэт,— ты же и двух шагов не пройдешь!

Волшебница, обернувшись, глянула в глаза Кэт несколько угрожающе, говоря:

— Возвращаюсь к себе. А что, нельзя? Я ведь не у себя в комнате.

Кэт возмущенно фыркнула, собираясь спорить, но Хагрид опередил ее:

— Не стоит возражать, Кэт – давай лучше проводим Мэри до ее комнаты, раз уж она так хочет в замок вернуться.

Кэт, поколебавшись, согласно, но несколько недовольно, кивнула.

— Ладно, так уж и быть. Или ты, Мэри, будешь возражать?

— Нет, что ты!— улыбнулась она в ответ,— буду очень рада.

Придя к соглашению, они двинулись к замку – Кэт и Хагрид поддерживали Мэри за локти, не давая упасть. Впрочем, волшебница шла бодрячком, и даже усталости не почувствовала, дойдя до замка. Парадные двери были закрыты, но Кэт произнесла несколько слов – и вот она с Мэри уже внутри.

— Хагрид, возвращайся к себе,— произнесла Кэт,— я сама справлюсь.

Хагрид не стал спорить, и ушел в снежную тьму, а Кэт с Мэри начали подъем по лестницам.

— Почему моя комната на четвертом этаже, а не на первом?— спросила Мэри, чувствуя дикую усталость и тяжесть в ногах.

— Радуйся, что не на восьмом,— хмыкнула Кэт в ответ, немного поддержав силу духа Мэри. Но все равно, в комнату она была внесена Кэт – настолько обессилела.

— Может, завтра тебе лучше будет отдохнуть?— спросила Кэт с беспокойством, едва Мэри с блаженным вздохом растянулась на кровати,— сейчас у тебя полуобморочный вид, а что завтра-то будет?

Мэри презрительно фыркнула, покачав головой:

— Нет, одной ночи мне для восстановления хватит, поверь.

— Побыть с тобой немного?

— Нет, не нужно,— отрезала Мэри грубо,— я хочу побыть одна.

— Уверена?— с сомнением спросила Кэт.

Это вывело Мэри из себя – с ней обращались, как с маленьким ребенком!

— Да, Кэт, уверена, иначе бы не говорила это! Я не ребенок, и могу отвечать за свои слова! И нянька мне не нужна!

Кэт пронзила ее удивленно-оскорбленным взглядом, и это заставило Мэри пожалеть об этом срыве.

— Извини, Кэт. Но если и дальше будешь донимать меня чрезмерной заботой, точно сорвусь. Пожалуйста, оставь меня, если не хочешь услышать новых грубостей.

— Как скажешь,— произнесла Кэт с прохладой в голосе,— но все-таки с твоей стороны не очень вежливо отвечать подобными грубостями на слова о заботе. Или, может, тебе уже надоела моя компания?

Не дожидаясь ответа на свой вопрос, Кэт вышла из ее комнаты, оставив волшебницу в одиночестве.

Мэри почувствовала себя не в своей тарелке – слова Кэт пробудили в ее душе раскаяние. Неужели она никогда не сможет избавиться от той вспыльчивости, что уже неоднократно вредила ей? Кэт наверняка обиделась, и немудрено – ведь она на нее накричала без повода. Надо будет завтра же извиниться…

Приняв это решение, Мэри почувствовала, что на душе стало легче. Теперь она могла расслабиться и уснуть…

На следующий день Мэри, прежде всего, попросила прощения у Кэт – волшебница сменила гнев на милость только тогда, когда Мэри клятвенно заверила ее, что больше не позволит себе говорить грубости, подобные вчерашним. После того, как мир был установлен, Кэт заметно подобрела и тут же осведомилась о самочувствии Мэри. Волшебница, вопреки тревогам Кэт, чувствовала себя просто отлично – с самого утра в ней бурлила энергия, требующая выхода, и выход находился на уроках. Семикурсники в этот день создавали Покровителя – довольно сложное задание даже для их уровня, с которым справилась лишь одна гриффиндорка – Лили Эванс, постоянно удивляющая Мэри своим мастерством и умом. Ее серебристая лань буквально заворожила Мэри, тогда как у остальных из волшебных палочек вылетали лишь безобидные клубы дыма. Волшебница удивлялась тому, что Северус в этот раз уподобился остальным, тогда как ранее обгонял всех постоянно на каждом задании. Видимо, дело было в недостаточной силе хороших воспоминаний, без которых невозможно создание Патронуса. После ужина, на тайном уроке, Мэри спросила у Снегга, так ли это, но юноша отказался отвечать, мгновенно помрачнев. Добивать его Мэри не стала, а переключилась на непростительные проклятия.

— Вы уже отрабатывали друг на друге применение Подчиняющих проклятий, теперь – попробуйте заколдовать меня,— говорила Мэри,— заставьте выйти за дверь, хотя бы.

На лицах слизеринцев тут же отразилось недоумение, смешанное со страхом.

— Ну же!— поторопила их Мэри,— смелее! Я понимаю, что смелость вам как слизеринцам известна лишь как не имеющее значения слово, но все же... Мальсибер, ты первый.

Мальсибер вышел вперед и попытался заклясть Мэри – увы, безуспешно. Следом – Эйвери, что повторил достижение своего друга – то есть не добился ничего. А вот Северус почти достиг своей цели – Мэри почти дошла до двери, когда заклятие Подвластия разрушилось.

— Хорошо, Северус,— похвалила волшебница юношу,— но далеко не идеал. Вам всем нужно прилагать больше усилий.

Парни не пропустили слова Мэри мимо ушей, и тренировались так старательно, что даже она устала, не говоря уж о них. Уже на следующем уроке все парни достигли безоговорочного успеха, и приступили к тренировкам Пыточного проклятья, используя насекомых. Это заклинание все трое показали очень хорошо, было видно, что знакомы они с ним очень давно. И, видимо, ожидали, что приступят к Убивающему проклятью, но ошиблись – вместо этого Мэри начала их тренировать создавать туманное облако, способное задушить жертву, и разучивание этого проклятия затянулось до самого Рождества.

22 декабря Мэри проводила последние уроки, а вечером состоялась последняя тренировка тройки слизеринцев (Эйвери и Мальсибер уезжали домой, так что проводить уроки в каникулы с одним Снеггом было глупо).

— А почему ты не уезжаешь?— поинтересовалась Мэри у Северуса под конец урока,— нет родственников?

— Есть. Но я хочу здесь на Рождество побыть.

— Это твое право. Что ж, Эйвери, Мальсибер – счастливого Рождества, Северус – спокойной ночи.

Слизеринцы, попрощавшись, покинули комнату Мэри, а волшебница, решив, что еще не поздно, направилась на прогулку по Запретному лесу. Но едва она вышла в коридор, как услышала разгневанный голос Макгоногалл:

— Ни один ученик не имеет права разгуливать по школе ночью! С вашего факультета вычитается 150 очков! Извольте мне объяснить, почему вы не в спальнях в такое позднее время?

— Эти студенты отбывали наказание у меня, профессор,— произнесла Мэри прежде, чем кто-либо из парней успел сказать хоть слово.— Не стоит наказывать их и вычитать очки за мою оплошность.