Под крылом (СИ)

====== Часть 4. Лае. Глава 8 ======

*** Марек, негромко насвистывая, колдовал на кухне. Конечно, на самом деле никакого волшебства в действиях крылатого не было, но в детстве Карм считал всех поваров магами. Не чудо ли, что из горячей воды и каких-то травинок получается такой вкусный чай? А если в получившееся варево добавить белый шершавый камушек, то напиток еще и сладким будет. Пока ты ребенок, множество действий представляются иначе, и все кажется другим, наполненным тайным смыслом. Вот только Карамель рано вырос, и не мог забыть поваров, которые не докладывают порций и прячут в шкафчиках пакеты с мясом. А еще некоторые из «магов кухни» заводили себе любимчиков среди приютских. И именно этим детям доставалась вторая порция картошки, сыр и вареная половинка яйца с сероватыми крупинками соли. Марек шевельнул крылом, аккуратно досыпая кофе в кофеварку. – Как Рис? – Не оборачиваясь, спросил лае. Чтобы услышать старшего брата, крылатому не нужно было оборачиваться. Карм немного расстегнул молнию на куртке формы, и присел на ближайший стул. Не выдержав, нахохлился, наклонившись над столом и прижавшись лбом к твердой холодной поверхности столешницы. Закрыл голову руками и вспушил перья. – Очнулся. – Буркнул крылатый. – Вольф говорит, что шансы на восстановление очень высоки. Младший брат вздохнул, и потянулся к стоящим на полочке чашкам. Отодвинув в сторонку две новенькие, в забавный цветной горошек, Марек вытянул из дальнего угла одну из самых старых. Аккуратно ополоснул под краном, избавляясь от случайно осевшей на стенки пыли. По кухне как-то разом, в один вдох, распространился запах кофе, щедро разбавленный молоком. На стол перед Кармом опустился поднос с выпечкой. Круассаны у Марека получались всегда разной формы, но начинка оставалась неизменной. Заварной крем, кусочки клубники и слива. Несмотря на свою страсть к экспериментам, именно этот рецепт крылатый не менял. Аромат еще горячего теста вплелся в кофейный. – Ты не рад. – Заняв стул напротив, спокойно заметил младший брат, пододвинув кофе. Лае приподнял голову, и со вздохом сел нормально. Чашка, заполненная до краев кофе с молоком, была старой, выцветшей от времени, с дурацкой нарисованной птичкой на боку. Крылышки у нее облупились, и понять, какого цвета оперение, можно было лишь по голове. Оранжевые крылышки. Его собственная детская чашка. – Я не знаю. – Честно признался Карамель, осторожно сделав первый глоток. – Это все... Мне кажется, было бы лучше, если бы Ирин химеру убил. С другой стороны, Ирин поступил как... Как... – Неправильно. – Тактично подсказал Марек. Крылатый убито кивнул. – При этом мне его жалко. Гибрид ведь действительно ни в чем не виноват, но я продолжаю его обвинять в смерти моего брата. Понимаю, что это неправильно, ничего поделать не могу. Да и... – Карм снова замолчал, откусив кусочек пирожка треугольной формы. – Ирин – мой младший брат, и это все усложняет. Лучше бы этого Риса вообще не было. Марек покачал головой. Старшенький не любил смешанные эмоции, и любил все раскладывать по полочкам. Вот Ирин, Карм его любит и будет защищать. Вот Заафир – родной брат, ради которого можно и убивать. Вот гибрид, Карм его не любит, и защищать не будет. Но Заафир взял под крыло гибрида. А Ирин гибрида ненавидит. Добавить отца, который Риса взял под крыло, и относится к нему, как к новому ребенку. И сам Марек, который вместе с Илом, Серфином и Елькой договорились защищать Риса ради отца. Нельзя одновременно оправдывать Ирина и защищать гибрида. Хотя бы потому, что в этой ситуации Рис вообще ни в чем не виноват. И Карм, и Марек несколько десятков раз пересмотрели видео. Как все это можно упорядочить и назвать кого-то плохим, а кого-то – хорошим? В Отделе не было законов на такой случай. Лае не поднимали крыльев друг на друга, не обманывали и не пытались убить собственных сородичей. Было несколько правил на случай превышения самообороны против представителей других рас, но этот случай сюда не подпадал. При этом Рис находился под крылом у Дарелина. А лир причислялся к оперативникам Отдела и соответственно, обладал теми же правами, что и все лае. И имел право на месть, потому что формально гибрид тоже считался крылатым. В законах не было указано, что химеру нельзя взять под крыло. Этого просто никто никогда не делал. Но Ирин был ребенком Дара. А лир не мог мстить одному ребенку за другого. Да и держать вечно младшего брата в изоляторе было нельзя. – Заф живой. – Напомнил Марек. Карм, принявшийся за второй пирожок, на этот раз идеально круглой формы, пошевелил правым крылом. – Знаю. Но тогда в Зале Перехода, я... Мне показалось, что тот крик принадлежал Зафу. – Не было никакого крика. – Поправил крылатый, нахмурившись. На записях он не отразился. – Я его слышал. – Карм заглянул в нутро выпечки, надеясь найти ответы рядом с кусочком клубники. – Даже не крик, а вой. Знаешь – такой, от которого наизнанку все переворачивается. И связь еще... – Эмпатическая передача. – Закончил за брата Марек. – Еще чуть-чуть – и увидишь глазами того, кому больно. Почти как у лилимов. Достигается лишь после совместимости, превышающей восемьдесят семь процентов. В теории может разойтись по всей связи. Серфин вчера уточнял у Вольфа. Вот только... – Данным уровнем связи обладают боевые лиры, Высшие, темные лае, и хромы. – Завершил фразу Карм. – Ты тоже у Вольфа спрашивал? – Удивился крылатый. – В книге читал. Пятнадцатый курс психологии родственных рас, особенности и разновидности рефлекторной и осознанной связи, второй раздел. – По памяти процитировал лае. Марек лишь вздохнул. Старший братец всегда оставался самим собой – педантичным и дотошным зубрилой, помнящим наизусть все лекции. – Малкольм у нас потомок Высших. Говорящий при этом. Хочешь сказать, что это он передал этот крик всем? Карм потянулся к третьему пирожку. – А какие еще есть кандидатуры? Раф или Айтен? Но они оба чистокровные, с идеальными родословными. – С внезапно вспыхнувшей злой обидой буркнул лае. Марек оказался чуть более прозорливым, чем того ожидал старший брат. – Покажи крылья. – Зачем тебе? – Покажи. – Лае встал со своего стула и обогнув стол, бесцеремонно ухватился за чужое крыло. Старший брат поначалу раздраженно им дернул, но потом все-таки раскрыл его, кончиком касаясь мойки. – Убедился? – А теперь второе. – Проверив белые перья, потребовал младший. Нехотя Карамель повиновался. Крошечное серое перышко обнаружилось с внутренней стороны правого крыла, близко к основанию. При полете его никак не увидеть. Раз есть одно – должны быть и другие. – Давно уже? – Полюбопытствовал Марек, трогая пальцем находку. По сравнению с белыми перьями это был очень мягким, словно бы детским. Пуховым. – Полгода. – Нехотя признался старший брат, уткнувшись носом в чашку. – Сколько их? – Одно. – Врешь. – Это шестое. Остальные я выдрал. – Отпихнув Марека сгибом крыла, Карамель раздраженно сложил его и плотно прижал к спине, пряча предательское перо. В их семье лишь Заафир считался полукровкой. Признанным, всего лишь с двадцатью двумя процентами крови лиров, которая, согласно ежегодным анализам, находилась в спящем состоянии. Карму же при исцелении еще в утробе досталось меньше полутора процентов. Он был сильнее брата, и тогда помощь была нужна не ему. Вот только ребенок лае до девяти лет не может лечить пением. Только если это не чистокровный лир. Чистокровный боевой. Такой как Дарелин. Заф был полукровкой, который пробудил кровь лиров, чтобы спасти брата. Не двадцать два процента, а шестьдесят два – Карамель помнил. Он случайно подслушал разговор Вольфа и начальника Отдела. А когда вырос, понял, почему так было сделано. Какой-то договор между Ильей и Дарелином. Ведь по закону Заафира нужно было отдать старейшинам лиров. Но шесть изменили на два, и брат остался с Кармом, и почти год находился на реабилитации. Сильное истощение. Сорванный голос. Лезущие слабые перышки. Пепельного оттенка. Последствия слишком раннего пробуждения и исцеления брата. А теперь у самого Карма полезли серые перья. Полтора процента спящей с рождения крови пробудились. – Есть еще изменения? – Марек, вернувшись на свой стул, отставать от брата не собирался. – Никаких. – Покачал головой лае. – Я проверялся. – А причину обнаружили? – Не унимался крылатый. Карамель отрицательно покачал головой. – У меня тогда кроме пары заданий у эалей ничего не было. Никаких травм, никаких экстренных ситуаций, ничего такого. Вольф сказал, что это может нести временный эффект, и скоро прекратится. Марек задумчиво постучал пальцами по столу, выбивая простенькую дробь. – Полгода назад Заафир отправился на Мегу. Два года и шесть месяцев назад Змей засек слабый сигнал оттуда. – Девяносто три с половиной года назад на группу стажеров напала химера Белых Плащей. И тогда выжила лишь Белая. Дурацкая идея подгонять все под даты. Все равно не сойдется. – Возразил Карм. – Нет никакой цикличности, и вообще я ни в каких из этих происшествий замешан не был... И вообще мы говорили про Ирина и гибрида, а ты перевел тему! – Мы говорили про крик и вероятный его источник. – Миролюбиво поправил крылатый, и отщипнул кусочек теста от ближайшей к нему булочки. Есть Мареку не хотелось, но занять руки чем-то было надо. – Малкольм у нас же потомок Высших, вот он, видимо, и передал всем по связи. Карамель сделал последний глоток из чашки и в раздражении уставился на нарисованную птичку. Мысли снова вернулись к совершенному Ирином поступку и необходимости разбираться с последствиями. А что, если гибрид захочет отомстить? И не только Ирину, а всем его братьям? Взятый под крыло да не лишится его. А тут получается, что виноваты все крылатые, а не один младшенький. Нельзя вечно держать Ирина в изоляторе. Как и химереныш не будет всю жизнь лежать в реанимации. Почему вообще потребовалось две недели на исцеление? Травма была свежей, а помощь Вольфа – почти мгновенной. Это не как с Ирином, которому медленно оторвали крылья, а потом очень хорошо повозили по грязной земле. Кажется, Вольф гибриду литр перелил. Или полтора? А потом еще у Карма брал... Крылатый раздраженно ухватился за собственную мысль и попытался выбросить ее. Карамель был ближе всех в тот момент, вот и предложил себя в роли донора, поддавшись на жалость. Да и дал он немного, всего лишь четыреста миллилитров. Шоковое состояние после всего, ничего особенного. Любой лае поделился бы. Почти что рефлексы. Взятый под крыло да не лишится его. Карамель всего лишь соблюдал правила. И сделал это еще и из-за брата. Если бы гибрид умер, то как Карм объяснит это Зафу, когда они его найдут? Если найдут. Если Заафир вспомнит химереныша. В любом случае, совесть крылатого была почти чиста. Он дал свою кровь. И помог Соне с транспортировкой терминала с Меги в Отдел. Ее вызвал Вольф, потому что у него не было времени на доскональное изучение электронной начинки гибрида. Марек доковырялся до кусочка сливы, и вздохнул устало. Поднялся со стула и отвернулся к полочкам, выискивая пластиковый контейнер. – Знаешь, братец, нам надо не об этом думать. А о том, что делать дальше. И какие слова использовать, чтобы объяснить Ирину, что он поступил неправильно. И что ему нужно как минимум извиниться за свой поступок... Хотя бы перед отцом. – Перед хи... Рисом не надо? – Против воли съязвил Карм. Младший брат неопределенно пошевелил крыльями, накладывая в контейнер выпечку. Конечно, Ирина не держали на хлебе и воде, принося еду из столовой, но идти с пустыми руками к брату Марек не мог. – На это я даже не надеюсь. Перед Рисом извиняться будем мы. И надеяться, что он не затаит обиду. Говорят, Белая Малкольму устроила взбучку. А мы Ирина просто отругали. – А изолятор? – А в изолятор его отправил Илья. Чтобы младшенький подумал над своим поведением. – Знаешь, я порой тоже хочу в изолятор. – Со вздохом признался Карамель, адресуя фразу скорее чашке, чем брату. – Чтобы подумать над всем этим в спокойной обстановке. И чтобы никто не дергал. Комментарий к Часть 4. Лае. Глава 8 Парам-пам-пам.