Андроиды Круглого Стола

Мария Галина

Андроиды Круглого Стола

Благодарю тебя, сэр Гаррет, — проворковала Гвиневера. — Твой рассказ поистине удивителен.

Я величественно кивнул, подтверждая ее слова, ибо так оно и было.

За узким стрельчатым окном свистел ветер, рваные белые облака неслись по черному небу, слизывая звезды. В замок холод не проникал, лишь тихонько вздрагивали гобелены на стенах да трепетали языки пламени в огромном камине, бросая теплые отсветы на лицо Гвиневеры. Она была, как белая башня. Она была прекрасна.

— Благодарю, доблестный сэр Гаррет, — сказал я, — ты заслужил нашу похвалу и добрый ужин… Все, что полагается рыцарю после столь долгого и трудного странствия.

Гаррет легко поднялся с колена, опираясь на склоненное копье. Доспех, казалось, совсем не тяготил его. Собственно, так оно и было: полипласт — материал прочный, но легкий.

— Слушаю тебя, сэр Гавейн, — сказал я.

Ну да, вы знаете.

Не мне объяснять вам, почему для стационарной разведки не годятся отряды, состоящие из природных людей. Как ни старайся психологи, как ни подбирай взаимодополняющие психотипы. Как ни рассчитывай взаимодополняющие сочетания профессий и хобби, склонностей и фобий…

И дело даже не в трудностях работы — к ним-то мы как раз прекрасно подготовлены. Дело в нас самих.

Потому что рано или поздно все приходит к одному. К безумию и взаимному истреблению.

Как группа Пола, которая в припадке взаимно индуцированной паранойи расстреляла из термической пушки пришедший за ней катер.

Как тогда, на Троянде, где группа разведчиков распалась на два смертельно враждующих лагеря только потому, что жена командира, она же консультант-сексолог…

Ладно…

Моя Гвиневера никогда себе такого не позволит. Потому что она не так запрограммирована. Теперь вы поняли, кто я. Я — король Артур.

— Так что случилось с тобой, благородный Гавейн?

— Ничего такого, чем можно хвастать на пирах, о мой король, — печально сказал Гавейн. Из них он был самым восторженным. Все время рвался совершать подвиги. — Беспредельный лес, сколько хватает глаз, простирался предо мною, и я подумал: «О, сколь…»

— Короче, Гавейн.

— Да, мой повелитель. В общем, мы въехали в лес, конь и я, и это был удивительный лес. Там росли огромные деревья, оплетенные лозой, а с лоз свисали великолепные цветы, и когда я потянулся за цветком, он отпрянул от меня, а лоза оплела мне пальцы, словно хотела воспрепятствовать, но я призвал на помощь святого Николая, покровителя путников, и поразил тело лозы своим копьем, и усики разжались, и я смог сорвать цветок, который хочу поднести сейчас своей королеве…

Преклонив колено и низко склонив голову в тяжелом шлеме, он протянул Гвиневере что-то яркое, залитое в прозрачный фиксирующий гель.

— Мы благодарим тебя, сэр Гавейн, — сказала Гвиневера. — Воистину, это удивительный подвиг!

Первая разведгруппа уже сталкивалась с флорой такого рода. Природный человек так просто бы не отделался, скажу я вам. Нет, все-таки это была хорошая идея…

Не помню, чья.

Оставаясь наедине с собой, человек сходит с ума.

Оставаясь наедине с горсткой себе подобных, сводит с ума их.

Спасает игра. Маска. Маскарадный костюм, чужое платье, прирастающее к телу, поддерживающее его, как жесткий хитиновый каркас не дает расползтись мягкому тельцу насекомого.

Системный администратор Големба может позволить себе свихнуться.

Король Артур — никогда.

Даже учитывая, что системный администратор Големба уже немножко сумасшедший.

А то хрен бы я сидел здесь, в этом роскошном замке, среди витражей и гобеленов!

В любом обществе есть люди, которым в этом обществе неуютно. Пуритане в эпоху вольных нравов. Развратники в эпоху твердых моральных устоев. Романтики в пору прагматизма. Циники в пору доселе невиданного народного единения. Словом, неудачники. Маргиналы.

Теперь у них появилась возможность принести пользу обществу.

В мире высоких технологий всегда найдутся люди, тоскующие по романтическому прошлому.

О да, окажись они там, в прошлом, на самом деле они бы не выдержали и минуты! В его безнадежном скудоумии, в его грязи и жестокости, его чудовищной нелогичной нелепости. Но это — совсем другое прошлое. Правильное. Настоящее прошлое. Я сам его программировал.

Я, король Артур.

— Слушаю тебя, бесстрашный сэр Саграмор.

— Мои приключения не идут ни в какое сравнение с приключениями доблестного сэра Гавейна, — ядовито сказал сэр Саграмор.

Он тут самый задира, так и ищет, где бы подраться. Иногда я даю ему такую возможность, — сэр Кей вспыльчив, не сдержан на язык и легко обижается. Так что время от времени они вызывают друг друга на смертельный поединок. Потом я, разумеется, мирю их. А вот сэра Гавейна вывести из себя нелегко. Он просто образец выдержки, наш сэр Гавейн.

Поэтому я говорю ровно, лишь немного подпустив в голос холода:

— Продолжай, сэр Саграмор.

— И вот передо мной простерлось гнусное болото, — говорит Саграмор уже тоном ниже, — и над этим болотом стояли как бы перемещающиеся с места на место черные столпы, и когда я подъехал поближе, то увидел, что каждый указанный столп состоит из бесчисленных крохотных мушек, которые гудят так, словно… словно…

Он не мог сказать «словно геликоптер» или «словно спускаемый модуль», потому что в языке рыцарей таких слов нет.

— …словно ветер в ущелье (молодец, думаю я, выкрутился), и эти мушки набросились на меня, как на злейшего врага, но я призвал на помощь святого Франциска, покровителя всяких тварей, и мушки не могли мне сделать ничего дурного, а то бы, уверяю вас, прекрасные сэры, они высосали из меня всю кровь в один миг. И тогда я поймал несколько оных тварей с неимоверной ловкостью и заключил их в сосуд, и вот оный сосуд я подношу вам, ибо эти мушки весьма забавны с виду, хотя и злонравны…

Гвиневера улыбнулась узким розовым ртом и покачала головой. У нее было прекрасное чувство стиля.

— Благодарю тебя, сэр Саграмор, — сказал я, чтобы не позволить ему потерять лицо, — наш общий друг Мерлин будет весьма рад такому подношению. Что же до твоего странствия, то оно, по-моему, было весьма удачным.

— Но это еще не все, государь мой, — сказал сэр Саграмор, — в том болоте живет кто-то очень большой. Под этой мерзкой бурой жижей. Я видел, как там вспухают огромные пузыри от его смердящего дыхания…

Наверняка болотный газ. Вообще, атмосфера тут пакостная, без гермокостюма долго не продержишься, да еще всяческая зловредная микрофлора. Даже не зловредная, просто чужая… Меня перед переброской напичкали прививками, вакцинами такой убойной силы, что еще месяц спустя у меня волосы вылезали клочьями, да и то… Моим-то ничего, моим все в удовольствие, я за год не потерял еще ни одного человека.

Ну, не человека…

Я знал сисадмина, который был кардиналом Ришелье. Он держал под своим началом и мушкетеров, и гвардейцев, которые постоянно собачились друг с другом. Нелегкое дело, но каждый из кожи вон лез, чтобы перещеголять враждующую сторону, так что ему оставалось только складывать образцы в контейнеры. Еще там была миледи, белокурая бестия с клеймом на плече, которая, по слухам, ближе к вечеру обряжалась в эсэсовскую фуражку и брала в руки хлыст…

— Слушаю тебя, сэр Кей.

…А еще один придурок завел себе Белоснежку и семерых гномов. Там у них и впрямь были горнорудные разработки, экспериментальные штольни, все такое, но эта история как раз плохо кончилась, не помню уж точно, что там с ними случилось…

— …и тут из зарослей травы, в которой свободно может укрыться конь совокупно со всадником — удивительная трава, не иначе как волшебная, господа мои, — на меня выскочил страшный зверь, с огромной оскаленной пастью…