Райское Местечко

Боже, так это же мозг Мелиссы работает сейчас как центральный процессор многоканального «Высшего Суда»! А диадема – антенна! И Мелисса сейчас – что? Прокачивает через себя память одновременно нескольких десятков этих тварей? И возвращает их воспоминания в их патологические мозга???

Как это возможно? Как она выдерживает это?

И я видел, что Мелиссе действительно приходится очень тяжело. Происходившее требовало от нее максимальной концентрации внимания. Она полностью отключилась от окружающей обстановки, целиком погрузившись в путешествие по виртуальным дорогам ада, совершенно реальным сейчас и для аборигенов на поляне, и для нее, управляющей их сознанием… И я ничем не мог ей помочь!…

В этот момент взгляд мой упал на ближайшего к Мелиссе аборигена. Он, оскалившись, длинными заостренными ногтями разорвал свой живот, засунул внутрь руки, с рычанием вытащил оттуда бурый клубок кишок…

Никаким усилием воли я больше не мог сдерживать себя, и мой желудок устремился наружу. Я бросился в сторону, в кусты, рванул застежку шлема, и густой смрад ударил мне в нос. Меня вывернуло наизнанку…

При очередном пароксизме рвоты я согнулся почти до земли и краем глаза уловил какое-то движение сзади справа. Острое ощущение опасности немедленно остановило спазмы и вернуло мой истерзанный желудок на место.

Я осторожно повернулся и увидел, что на склоне пологого холма метрах в тридцати от меня четверо аборигенов заняты чем-то непонятным. Их действия не имели ко мне никакого отношения, поскольку меня, судя по всему, они пока не обнаружили. Я не был замечен, потому что мой скафандр работал в режиме маскировки и был практически неразличим на фоне кустов и стволов деревьев, а звуки, которые я перед этим издавал, заглушались звуками, доносившимися с поляны.

Я осторожно подобрался к группе на холме поближе, выбрав позицию наблюдения так, чтобы между мной и кортезианцами не было никаких значительных препятствий. Через несколько секунд я понял, что они возятся с неким хорошо известным мне устройством. Они суетились вокруг укрепленного на гравиплатформе полевого горнопроходческого излучателя ПГПИ-57, инструмента из штатного набора оборудования планетарного танка! Было видно, что они умеют с ним обращаться и сейчас готовят его к работе.

Тем временем аборигены развернули ствол излучателя по направлению к поляне. Я взглянул в ту сторону. Конечно, их мишенью была Мелисса! Ее фигура в желтой тунике прекрасно была видна в сумеречном свете утра!

На излучателе загорелась лампочка десятисекундной готовности, и один из аборигенов приник к визиру, уточняя наводку.

Я выбросил правую руку в направлении стрелка. Мне не надо было словами отдавать команду моей форме, моему почти разумному другу и помощнику. Форма не хуже меня знала, что надо делать!

Вся энергия из правого аккумулятора скафандра была вложена в один длинный импульс, накрывший широким лучом и излучатель, и тех, кто находился рядом с ним. Нажать на пусковую кнопку они не успели.

…Дымился и тлел прожженный в джунглях канал. На пути луча обуглились стволы и мгновенно обратились в пепел листья и мелкие ветки…

Прежде всего я достал из заплечного кармана бутылку с водой, умылся, прополоскал рот, напился, загерметизировал шлем и продул его изрядным количеством кислорода, потом впрыснул дезодорант, опять продул шлем и наконец почувствовал себя человеком.

Я подошел к излучателю. Что ему сделается, закоптился только сильно! Я перчаткой протер шильдик и увидел выбитые знаки: «ПГПИ-57, инв, № 93», и ниже: «ПТ серия Н-18, эксп. корпус Корнезо».

– На четыре большие головешки я долго смотреть не стал. Они хотели убить Мелиссу! Четырьмя тварями стало меньше. Теперь они никого больше не будут мучить, никого не будет убивать…

Господи! А если бы я не заметил их вовремя?!! На таком расстоянии излучатель ПГПИ-57 испаряет базальт! При этой мысли ноги мои подкосились, и я опустился на землю.

Я не хотел думать, что могло произойти с Мелиссой, успей они выстрелить. Не знаю, могла бы она остаться жива? Говорят, селферы могут даже нырять в корону звезд… Но не в облике же человека! Для этого они, наверное, должны специально перестроить свой организм! Нет, думать на тему «если бы я не заметил», я был не в состоянии, мне сразу становилось плохо, и в мозгу рождался вопль: «НЕ-Э-ЭТ!»

Я и не стал думать об этом. Слава богу, я успел!

…И при этом я впервые в жизни убил. Оказалось – ТАК убивать – просто. Просто направляешь луч на выбранную мишень, и все. И я не испытывал никакого волнения, никаких угрызений совести. Я убил не людей, не разумных существ и даже не животных. Животные не мучают свои жертвы и убивают только для того, чтобы выжить самим. Я уничтожил нелюдей, несущих ужас и смерть существам чувствующим и разумным, тварей, уничтожающих свой вид ради собственного минутного удовольствия.

И не важно, что они не виноваты, что СТАЛИ ТАКИМИ, важно, что они ТАКИМИ БЫЛИ. И даже если бы существовала возможность исправить их мозг, я не мог бы согласиться, чтобы эти существа, проделывавшие то, что они делали, оставались жить на белом свете. Я думаю, была какая-то высшая справедливость в том, что их мозг НЕ МОГ быть возвращен в нормальное состояние!

Я убил – и остался в мире с самим собой, потому что я убил правильно.

Я поднялся на ноги и огляделся. Прожженная моим оружием просека нигде не горела и даже не тлела: переполненному влагой лесу пожар не грозил. На поляне почти все было закончено. Большинство выродков уже не подавало признаков жизни, остальные вяло шевелились в непреодолимом стремлении нанести максимальный ущерб собственному телу.

Я вышел на поляну и приблизился к Мелиссе. Как ни странно, никаких сильных чувств при виде ЭТИХ трупов я не испытывал. Так, отвращение, ослабленное отчетливым удовлетворением. Я не святой, я не лишен жажды мести, и справедливое наказание мучителей я воспринимал почти что с радостью.

Я спокойно дождался, пока Мелисса не закончит свою работу.

Вот она открыла глаза и покачнулась. Я подхватил ее, не давая упасть. Она повернулась в мою сторону. Взгляд ее был немного безумным, она смотрела еще ТУДА… Черные круги под глазами, заострившиеся черты лица, потрескавшиеся губы.

Она шевельнула непослушными губами. «Пить!» – понял я. Поддерживая ее одной рукой, другой я достал бутылку с водой, зубами сорвал клапан и тонкую струйку направил на ее иссохшие губы. Наконец она смогла приоткрыть рот. Руки ее беспомощно висели вдоль тела, и я осторожно поил ее. Выпив литр, она сказала вполне отчетливо:

– Еще.

Я достал вторую бутылку. Сделав несколько глотков, Мелисса смогла произнести:

– Пока хватит. Хорошо, что ты догадался взять воды. Пойдем отсюда. За холмом есть еще поляны.

Я поддерживал Мелиссу под руку. Ее нес антиграв, и с каждой секундой она управляла им все уверенней. Мы стали подниматься на холм, и Мелисса не могла не заметить прожженную лучом просеку.

– Что это? Я была не в состоянии следить за событиями реальности…

– Мелисса… – я смущенно помедлил,- я вынужден был стрелять. Они хотели включить ПГПИ-57…

– Алекс, ты спас меня?

– Ну, наверное…

– Да я же вижу, ствол излучателя направлен на поляну, туда, где стояла я!

– Да, к счастью, я вовремя заметил.

– Алекс! Спасибо тебе! Спасибо! Как хорошо, что ты был со мной!

– Мелисса,- я перебил ее,- этот излучатель – из комплекта планетарного танка Н-18!

– Знаю, Алекс, теперь я все знаю!… Танк здесь,- и она махнула рукой в сторону ближайшего холма,- и все… умирали тоже здесь…- Там,- Мелисса кивнула головой в сторону поляны с тварями,- лежат девять выродков из тех, кто захватил наших… нашу экспедицию… Сволочи! С людьми они вытворяли то, что не могли проделать со своими сородичами… и испытывали при этом особое удовольствие! Они плевали на людей, мочились, а потом поливали их водой! Человеческая кожа вскипала волдырями, слезала клочьями, обнажались мышцы. И потом опять все сначала, снова и снова, пока мясо не стекало с костей…