Барды Мечей(СИ)

Но это ставится ему в укор

Завистниками. Отыскать лазейку

Стремится Зло и, просочившись в щель

Меж отношений добрых и вещей

Необязательных, подбросит то копейку,

То перстенёк... Там, где был мир вчера,

Идут батальи на Добра руинах,

Спор злобный о неравных половинах

Наследства... Да, нет Худа без Добра!

Ниро вновь рывком пришел в себя. Что-то не ладно в мире... Да, Дориан, дружище, ты прав, и Изор был прав, когда говорил, что Петли Тьмы невозможно привлечь ни песнями, ни заклинаниями... Невозможно, как невозможно бороться с Изначальной магией Талисмана там, в черно-белом зале...

Дорога Испытания вела Дориана, а с ним и его спутников, в глубь древнего Леса, и с каждым днем пробираться сквозь чащу становилось все труднее.

- Хорошо тебе, Юн, - проворчал Дориан, с трудом отбирая плащ у колючего кустарника, - Могли бы мы хоть на время превратиться в твоих родственников, гораздо быстрее шли бы. А то плетемся, как престарелые улитки...

- Если тебя интересует мое мнение, то в таком виде вы мне нравитесь гораздо больше, - ответил Юн Чи, помогая Ниро выдираться из зарослей, - да и никто никогда не слышал об оборотнях-единорогах.

Ниро дернулся и с треском вырвался на волю, оставив колючкам часть одежды.

- Юн, ты самый умный единорог на свете! - воскликнул он, слегка дернув Недомерка за длинное ухо, - Ты дал мне замечательную идею, только надо ее обдумать. Эти колючки и правда слишком уж надоели.

Однако, на эту тему не было сказано ни слова до тех пор, пока друзья ни устроились на ночлег. Первая ночная стража в этот день досталась Дориану, но менестрель отправил друга спать со словами:

- у меня не идет из головы идея об оборотнях. Только днем некогда было подумать. А сейчас как раз подходящее время...

Усталый Дориан не стал возражать. Правда, дважды за ночь он просыпался и порывался сменить друга, но Ниро спать явно не собирался. Он всю ночь просидел у костра, напряженно думая о чем-то своем, и отвечал Дориану лишь нетерпеливым движением руки. В конце концов, принц сдался и заснул до утра.

Утром он обнаружил менестреля рядом, с красными от бессонницы глазами и довольной улыбкой.

- Я знаю, что делать! - заявил Ниро, - Думаю, я смогу дать нам с тобой на время более сильные и ловкие ноги. Только днем, наверное, не получится... Давайте отдохнем до вечера - все равно мы все устали за последние дни. А там попробуем.

Дориан не очень-то поверил другу, но отдохнуть был не против. Недомерок долго внимательно смотрел на Ниро, но ничего не сказал - все-таки он был единорогом, а они не спешат вмешиваться в людские дела.

За день друзья действительно успели как следует отдохнуть, хотя Дориан и с некоторой тревогой ждал вечера. Ниро же беззаботно проспал большую часть дня.

Наконец, когда солнце совсем скрылось за деревьями, и вокруг легли длинные сиреневые тени, они поужинали, не разжигая костра, и, пользуясь последним дневным светом, собрали вещи. По настоянию менестреля все, включая плащи и оружие, было плотно упаковано в дорожные сумки, а сумки крепко сидели на спинах друзей. Труднее всего было приладить посох Ниро, но менестрель ни за что не хотел его бросать, и пришлось провозиться до полной темноты. После этого Ниро вывел спутников к склону глубокого оврага и предложил устроиться под крайними деревьями, потому что надо было подождать еще. Чего ждать, Дориан не понял, но, заинтригованный всеми приготовлениями, согласился. Юн же не высказывал никакого удивления, как будто хорошо понимал планы Ниро. Он лишь отошел немного по краю оврага.

Дориан хотел было что-то спросить, но друг предостерегающе поднес палец к губам, и принцу ничего не оставалось, как тихо сидеть под деревом.

Вскоре говорить уже ни о чем не хотелось - сама Ночь спустилась и околдовала принца своими неодолимыми чарами. Зарево на западе погасло, и в просвет над оврагом глянули тихие крупные звезды, такие яркие, что на траву легли слабые синие тени. А под деревьями царила тьма и особенная ночная тишина, где четко слышится шелест каждого листа под робким ветром и каждый близкий и далекий голос леса. Затем небо на востоке снова озарилось, и вышла луна. Друзья не видели ее, когда она красным шаром поднималась над горизонтом. Она выплыла перед ними в серебряном наряде королевы ночи, и тени стали гораздо четче, и все, на что падали ее лучи, окрасилось в загадочные серо-голубые цвета.

И тут Ниро заговорил. Глаза его блестели в темных тенях глазниц, а голос был сначала очень тихим, почти неразличимым в шорохе листвы и стрекоте цикад, потом окреп и становился все громче и резче, тонкие пальцы отстукивали ритм по стволу дерева, и говор перешел в песню.

Песня росла, завладевая всем существом Дориана, и он подался вперед, тоже отбивая ладонью ритм, и сам не заметил, как подхватил последние слова. А когда менестрель запрокинул голову к луне и издал волчий вой, это не удивило Дориана, потому что было таким ясным и естественным продолжением песни, и он завыл тоже, громко и самозабвенно, так, словно эта дикая песня делала его одним целым с черными ночными тенями, и тихим ветром, и голосами Леса, и серебром луны, заполнившим вдруг полмира перед глазами...

Боги опять небеса опрокинули,

Выли всю ночь над лесами-деревьями.

Я призываю последними силами

Волка крылатого в шкуре серебряной!

Сердце раскрытое, сердце распятое.

Выпусти силу в истинном облике -

Волка сердитого - зверя крылатого,

Выгони морок серого облака!

Яростно, страшно, честно и весело,

Даже в безветрие крылья наполнены!

Час настаёт истребления плесени,

Что не клюют и могильные вороны!

То не беда, что в почёте безверие.

Волчья работа - добыча заразная.

Только тоскливо. Ну, где же ты, верная

Звёздная стая моя желтоглазая?

Испуганный Юн Чи вскочил на ноги, хваля себя за предусмотрительность - неплохо было оказаться в стороне от стоявших теперь на месте этих странных людей, его спутников, двух волков. Один из них, небольшой поджарый зверь черной масти, все еще выл, подняв морду к луне. Второй - крупный, серый, с большой лобастой головой и широкими лапами - оглядывался вокруг и ловил носом ночные запахи. На мохнатых спинах странно смотрелись дорожные сумки, и уж совсем неуместны были меч Дориана и посох и инструмент Ниро, накрепко привязанные к сумкам и торчащие над волчьими лопатками.

Черный волк, который, конечно же, был молодым менестрелем, присел на задние лапы и весело, по-человечески рассмеялся:

- Получилось! Вот это да! Ну что, пошли, мой серый друг? - обернулся он ко второму зверю. Серый ответил рычанием и озадаченно замолк. Ниро опять рассмеялся:

- Не двигай челюстями, Дориан! Волчьи челюсти могут издавать только волчьи звуки.

Крупный серый волк несколько раз недоуменно тявкнул, но в конце концов сказал голосом Дориана:

- Все, я понял... Ты и вправду великий волшебник, Ниро! Если бы я раньше знал, что ты на такое способен, был бы с тобой повежливей... Теперь, я думаю, мы можем идти.

- Эй, Недомерок! - позвал Ниро.

Маленький единорог тут же оказался рядом с друзьями. Теперь, когда он слышал знакомые голоса, испуг улегся. К тому же, что-то заставляло его быть поближе к кому-нибудь теплому и живому, пусть даже это будут два волка. Ночные тени почему-то внушали выросшему в сердце Леса чуткому единорогу необъяснимый страх, будто там затаилось что-то неведомое и не сулившее ничего хорошего.