Ураган Мертвых (= Атака мертвецов) (ЛП)

Лиза Смедман

Ураган Мертвых

ПРОЛОГ

Доска сава висела в пространстве между уровнями, на мосту между планами двух соперничающих богинь.

С одной стороны были владения Лолс — Ямы Паутины Демонов — обломки чёрных скал под небом цвета старой опухоли. Восемь пурпурных точек освещали землю мерцающим сиянием, окрашивая в кроваво-красный цвет сети паутины, раскачивающиеся на ветру. Среди липких нитей плыли души мёртвых, их отчаянные крики и завывания разрывали воздух.

На другой стороне были владения Эйлистри, лес, окутанный лунным сиянием и тенями. Сквозь толстые ветви проглядывала луна, единственный источник света. Она неподвижно висела в небе, лучи звёздного света делили её поверхность пополам. Одна часть освещена, другая в тени — как и фрукты из лунного камня, висевшие на ветвях простирающегося ниже леса.

Песни лились сквозь лес: множество дуэтов. Высокие женские голоса соединялись с более низкими голосами мужчин. Некоторые из мужских голосов звучали более резко. В них слышалось напряжение, даже некоторая болезненность, словно их вынуждали петь в более высоком диапазоне, чем они могли. Другие мужские голоса гудели низким басом, упрямо повторяя ту же самую ноту снова и снова: мелодичный фон разноголосья с музыкальными паузами.

Владения Эйлистри когда-то были местом идеальной гармонии. Они значительно выросли, сделавшись сильнее, за счёт недавнего притока душ. Всё это стало результатом неприятного компромисса.

Богиня тоже изменилась. Эйлистри стояла нагая, в её волосах длиной до лодыжек — единственное, что прикрывало бархатно-чёрную кожу — в волосах, когда-то всех серебристо-белого цвета, теперь проскальзывали чёрные пряди. Два меча плыли в воздухе, по одному на каждом бедре. Один до сих пор светился серебром, но другой принял цвет обсидиана. На нижнюю часть лица богини легла слабая тень, трофей её недавней победы: маска Варауна.

Пока Эйлистри ждала, когда её оппонент сделает ход одной из своих фигурок сава, красные искры вспыхивали в её обычно лунно-белых глазах.

Лолс, сидящая на своём чёрном железном троне и на данный момент принявшая форму дроу, улыбнулась вспышке раздражения в глазах её дочери. Вместо того, чтобы сделать ход, она рассматривала доску. Опустив руку, Лолс с лёгким интересом наблюдала за пауком, прядущим сеть между её согнутых пальцев. Другие пауки бегали по её чёрной коже или роились в длинных спутанных волосах. Одно из таких гнёзд лопнуло как пузырь, когда богиня потянулась, посылая облако крошечных красных пауков в воздух. Они летели по ветру, а за ними следовали тонкие как волос нити паутины.

Когда паутина между её пальцами была закончена, Лолс смахнула паука прочь и слизала его пряжу со своих пальцев, наслаждаясь одновременно жёсткостью и возрастающим раздражением своей противницы.

— Терпение, дочь, — её упрекающему голосу вторили прочие семь воплощений Паучьей Королевы. — Терпение. Только посмотри, к чему привели твоего брата опрометчивые поступки.

Лолс сделала пасс. Открылось окно на Астральный План. Посреди серебристой пустоты дрейфовали разваливающиеся фрагменты: тело бога, разрезанное на куски мечами Эйлистри. Фрагмент, который вероятно был головой, слабо застонал, а затем замолк.

Оглядев труп, Лолс изобразила печаль.

— Для него нет искупления. Не теперь.

Челюсть Эйлистри сжалась. Под теневой маской брата губы богини сжались в тонкую линию. Но она не доставит матери такого удовольствия.

— Иногда жертвы необходимы, — сказала Эйлистри. — Ваэрон не оставил мне выбора.

Лолс вновь махнула рукой, и окно закрылось. Она смотрела поверх доски сава на дочь, её бровь приподнялась в насмешке.

— Ты становишься всё больше похожей на него, с каждым днём, — она усмехнулась. — Не слишком «хорошо» для тебя. Недолго осталось ждать, прежде чем ты совершишь схожую ошибку.

Сказав это, она небрежно склонилась и подняла одну из своих Жриц. Фигурка — женщина-дроу, но со звероподобным лицом и восемью паучьими лапками, растущими из её груди — съёжилась под её прикосновением. Лолс передвинула её к другой фигурке, той, что была неподвижна тысячелетия — фактически, с самого начала игры. Фигурка, крупного Воина с крыльями летучей мыши и рогами, вспыхнула жизнью, когда удаляющаяся рука Лолс задела её. Пылающее оранжевое пламя танцевало на его чёрном теле, крылья с громким скрипом развернулись.

— Не сейчас, моя любовь, — прошептала Лолс, её дыхание было тяжёлым с мускусным запахом пауков. — Не сейчас.

Фигурка Демонического Воина замерла. Его крылья снова сложились. Пламя полыхнуло красным и исчезло.

Эйлистри, изучая доску, намечала путь вдоль линий сети, который позволит ей захватить только что использованную фигурку. Она могла сделать это одной из своих Жриц. Устранение Воина Лолс потребует несколько предварительных ходов, некоторые из них рискованны, но, в конечном счёте, Жрица переместиться в положение, из которого она сможет сокрушить Воина со спины.

Как только Эйлистри сделала первый ход, в месте, где её владения пересекались с владениями Лолс, возникли круги. Обе богини вздрогнули и отвлеклись от игры. Нос Эйлистри сморщился от запаха, который просачивался из кругов, когда те застыли, образовав тёмный провал — болезненно сладкий аромат, обременённый тысячелетиями пыли и тлена — запах смерти.

Из пространства между планами донёсся голос. Он звучал так, будто голосовые связки его производящие давно ссохлись и очерствели.

— Вы играете… без меня?

Затем последовал взрыв смеха. Он колебался на грани безумия, а потом затих.

Глаза матери и дочери встретились поверх доски.

— Киарансали, — прошептала Эйлистри.

Лолс повернула голову к нарушительнице спокойствия и выгнула одну бровь.

— Позволим ей присоединиться к нашей игре?

Эйлистри осторожно обдумывала этот вопрос. Киарансали, богиня мести и королева нежити, ненавидела Лолс так же, как и Эйлистри жалела её. Некогда смертная королева-некромант, возвысившаяся до статуса полубога, присоединилась к нападению Лолс на Арвандор, но её верность Паучьей Королеве была непостоянной и принудительной. Со времён принятия Лолс полномочий Моандера- гнили, смерти и распада, Киарансали сгорала от зависти — и в гневе не раз набрасывалась на свою бывшую союзницу. Если Киарансали присоединится к игре, Лолс придётся наблюдать за своей спиной.

— На чьей стороне будешь играть? — спросила Эйлистри.

— Ни на чьей, — проскрежетала Киарансали. Ещё один взрыв хохота вырвался из пропасти между уровнями: сухой звук, словно грохочущие в чаше кости. — Я буду играть сразу против вас обоих.

Эйлистри кивнула. Она ожидала этого. Киарансали знала, что Эйлистри и Лолс никогда не объединят силы. И её ненависть к ним обеим была глубока. Эйлистри почувствовала уверенность — это будет тройная игра до самого конца.

Лолс вытянула руку над доской и её сотнями тысяч фигурок, и обратилась к Киарансали.

— Какое значение для тебя имеют дроу, баньши? Ты внезапно познала сладкий вкус жизни? — насмехалась она. — Я думала, ты предпочитаешь выстилать свою постель бездушными оболочками. После всего… кто у тебя ещё остался?

Гнев всколыхнулся, вытекая из трещины между уровнями. Внезапно он сменился диким смехом.

— Паучья Королева, — пробормотала Киарансали. — А кто остался у тебя, кроме насекомых?

Лолс лениво откинулась на своём троне.

— Ты выдаёшь своё невежество, баньши, — парировала она. — Пауки не насекомые. Они сами по себе. Арахниды.

После некоторой паузы, Королева Нежити ответила.

— Может они и «Арахниды», но лопаются также неприятно, как и насекомые.

Ярость вспыхнула в угольно-красных глазах Лолс.

— Как ты посмела, — прошипела она.

— А что такого? — злорадствовала Киарансали. — Хлюп. Хлюп-хлюп.

И вновь раскат ядовитого хохота.

— А теперь извините меня, я могу присоединить мой домен к вашим?