Племена Гора

Левую лодыжку девушки перехватывали три шнурка с маленькими золотыми колокольчиками.

Сверкающий в свете факелов мозаичный пол комнаты представлял собой огромную карту.

Я наблюдал за рабыней. Она немного подогнула колени и вскинула подбородок, но взглянуть на нас не решалась. У нее были великолепные темные волосы, волной ниспадающие на спину.

— Я многого не понимаю, — произнес Самос.

Я взял ломтик лармы и впился зубами в сочный плод.

— Полагаю, нам важно выяснить истину.

Я посмотрел на огромную карту под ногами. Вверху находились Экс-Гласьер, Торвальдсленд, Хунжер, Скжерн и Гельмутспорт, ниже, рядом с непроходимыми зелеными лесами, лежала Кассау, вились реки Лориус, Лаурия и Ли-диус, среди островов выделялись Кос и Тирос. Я видел дельту Воска, Порт-Кар, равнину Ко-ро-ба, горы Тентис, известные своими стадами, и даже Башни Утренней Зари. Еще южнее лежал город Тарна, здесь добывали серебро; рядом виднелся Волтай-Рэндж, славный Ар и Картиус. На самом юге раскинулась Турия, у берегов Тассы виднелись острова Ананго и Ианда, неподалеку находились свободные порты Шенди и Бази. На карте были отмечены сотни городов, возвышенностей, полуостровов, рек, внутренних озер и морей.

Под колокольчиками и браслетом из золотистого металла виднелась загорелая щиколотка девушки.

— Возможно, ты ошибаешься, — сказал я. — Возможно, за этим ничего не стоит.

— Возможно, — улыбнулся он.

В углах комнаты застыли вооруженные копьями стражники в шлемах.

Прозрачная малиновая туника ниспадала на обнаженные бедра девушки. Под ней угадывался пояс из налегающих друг на друга мелких золотых монет. Лицо рабыни скрывала вуаль с застежкой на левом плече. Второй конец вуали был привязан к поясу с монетками на правом бедре. Руки украшали бесчисленные браслеты и кольца. Причудливый воротник скрывал горло.

Я взял еще одну дольку лармы:

— Значит, ты располагаешь информацией?

— Да, — ответил Самос и хлопнул в ладоши.

Девушка мгновенно выпрямилась, вскинула руки и вывернула наружу кисти. Музыканты под руководством зехариста приготовились к игре.

— Какого же рода твоя информация? — поинтересовался я.

— Неопределенного.

— Может быть, она и не важна? — предположил я.

— Может быть, — согласился он.

— Курии Внешних колец не смогли захватить северные территории, застряли в Торвальдсленде и, кажется, успокоились.

— Бойся врага, хранящего молчание, — проворчал Самос, взглянул на девушку и хлопнул в ладоши.

Раздался чистый, звонкий и мелодичный звук цимбал, и рабыня начала танец.

Я не отрываясь смотрел на ее бедра. Нанизанные на нити монеты причудливо преломляли свет факелов. На рабынь всегда цепляют всякую мишуру. Девушка сжала в руке края вуали и стыдливо отвернула голову. Ей все равно придется подчиниться, и она это знала.

— Пошли со мной, — сказал Самос.

Я опрокинул кубок с остатками паги. Он улыбнулся:

— Побудешь с ней позже. Она весь вечер здесь танцует.

Самос выбрался из-за низкого столика и кивнул сотрапезникам, самым доверенным людям. Перед ним тут же склонились две полуодетые очаровательные рабыни с кувшинами.

Мы подошли к связанной черными кожаными ремнями молодой девушке. Ремни обвивали ее руки и ноги, перекрещивались под грудью и охватывали бедра, к которым были прикручены кисти рук. Испуганная блондинка с белой кожей стояла на коленях. Плечи девушки, как и у большинства землянок, были напряжены. На ее планете существовали тысячи способов, чтобы скрыть, уменьшить или спрятать природную мягкость тела. Модной считалась достойная и строгая холодность. Так всегда случается в индустриальном, технологическом обществе, где всему задают тон механизмы. Образцом для подражания становится манера движения роботов — ритмичная, точная, выверенная и всегда повторяющаяся. В технократическом обществе люди двигаются и держатся не так, как в обычном; сказывается культурологическое давление окружающего мира. Сами они этого не замечают и считают дерганые, ритмичные движения естественными, между тем как они являются отражением подсознательно навязанного обществом образца. Временами привыкшее жить по своим законам животное сбрасывает с себя груз условных рефлексов. Неудивительно, что даже взрослые земляне, если оставить их без присмотра, могут совершенно неожиданно запрыгать и побежать, лишь для того, чтобы испытать радость движения и сбросить налагаемые цивилизацией оковы. Невидимые цепи — самые тяжелые.

Я взглянул на девушку. Она в ужасе сжалась в комочек.

— Скажи ей, — проворчал Самос, — чтобы брала пример с настоящей женщины и училась быть самкой. — Он показал на горианскую танцовщицу.

Девушка пробыла на Горе совсем недолго. Вместе с другими рабами Самос купил ее за четыре серебряных тарска на Телетусе. До этого ей ни разу не приходилось бывать в его доме. На левом бедре рабыни темнело клеймо. Кузнец заковал ее шею в простое железное кольцо. Это был дешевый товар, не стоящий даже замка. По мне, так лучше бы Самосу купить еще одну танцовщицу. Между тем, если приглядеться, девчонка была не так уж и безнадежна. Иногда из таких получаются неплохие ученицы. На Горе от женщины требуется одно — быть женщиной. На Земле стремятся к обратному. В технократических обществах из людей всеми силами вытравливают признаки половой принадлежности, что неудивительно, поскольку сами половые отношения считаются не существенными, а порой даже постыдными. Технократические цивилизации управляются бесполыми металлическими существами, запрограммированными на бесстрастное и бесперебойное воспроизводство себе подобных. После столетий упорных усилий человечеству удалось создать на Земле общество, в котором не нашлось места человеку. Они построили дом, в котором не могли больше жить. В огромном доме, под названием Земля, для человека не нашлось даже крошечной, комнатки. Люди оказались чужими в построенном собственными руками жилище, им наконец удалось исторгнуть самих себя из сотворенного ими же мира. Женщины устыдились своей женственности, а мужчины испугались голоса крови. Корчась ночами в пластиковых кабинках, мужчины плакали и терзались из-за того, что не соответствуют стандартам чуждого им мира и не могут достичь совершенства сильных и могучих роботов. Они оставались крошечными, слабыми и безвольными.