Дилетант 2. История сослагательного наклонения (СИ)

Калиничев Александр Михайлович

Дилетант 2 История сослагательного наклонения

Часть вторая

История сослагательного наклонения

Глава 1 (1793 январь)

Минуй нас пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь.

А. С. Грибоедов

- Кто сей егерский поручик, Платон Александрович? - императрица явно разглядывала меня.

Бог дал женщине ум, Дьявол усмехнулся и наградил сиськами. Теперь её ум никого не интересует.

Вот что за хрень лезет в голову? Что ты, как идиот, пялишься на декольте Екатерины?

- Это protege Екатерины Романовны, Ваше Величество.

- Разрешите представить Вам моего крестника, Александра Фёдоровича Ржевского, Ваше Величество. - Присев (кажется, это называется 'книксен', подумалось мне) и низко склонив голову, сказала Дашкова. - Я уже имела честь Вам про него рассказывать.

- Да, да, помню, mon cher, это тот герой Измаила? - императрица говорила по-русски с заметным, но небольшим, даже где-то симпатичным, акцентом. - Милый юноша. - В её взгляде я увидел любопытство. И, обернувшись к фрейлине, добавила в полголоса - Wie aussehen! Wie aussehen! - Но позвольте, мне говорили, что у Вас нет ни ног и ни рук. - Это она уже обратилась ко мне.

- Прошу прощение за дерзость, Ваше Величество. - Я поклонился. - Но молва о том, что я калека несколько преувеличена - у меня нет только ног и пальцев на левой руке, остальное всё цело, поэтому Я (на 'Я' мой голос слегка как бы дрогнул) не калека и не инвалид.

- Ну, ну, мой друг, не обижайтесь, я вовсе не хотела Вас обидеть, я не называла Вас калекой. А?... - Она веером показала на мои ноги.

- Это искусные протезы, Ваше величество, сделанные швейцарским мастером Паули. - То, что Паули не Паули, им (и Екатерине, да и Дашковой тоже) знать не обязательно, зато ссылка на механика иностранца, как мне показалось, при всеобщем русском пиетете перед иностранщиной - хороший ход, для будущего и Габриэля, в смысле - Жана, и наших с ним планов.

- Ну надо же! Нет, всё-таки какие эти швейцарцы молодцы. А?... Но наш Кулибин, я думаю тоже бы смог. Вы к Ивану Петровичу не обращались?

- Простите, Ваше Величество, но я не знаком с господином Кулибиным, да, если откровенно, и не слышал о нём. - Блин!!!! Это, конечно ложь, уж о Кулибине знают в России все, правда, в моей России. Но мне казалось, что он уже умер - я банально не помню годы жизни Кулибина. А сколько ему сейчас лет, интересно? - Это наш механик?

- Да, это НАШ (она выделила голосом 'Наш') Архимед. - И почему-то взглянула на Дашкову.

- Буду рад с ним познакомиться.

- Однако наш герой за свой подвиг достоин награды. Вы были в реляциях, поданных мне светлейшим князем Потёмкиным ещё три года назад, но так как по известным причинам свой орден не получили, я сама его Вам вручу. - Екатерина подняла правую руку, причём веер из неё куда-то исчез. Тут же фрейлина подала ей на подушечке орден.

- Господин капитан Ржевский, за отменную храбрость и ободрение своим примером подчинённых при штурме неприятельской крепости Измаил награждаю Вас орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса. - И приколола мне орден. - Смею думать, что и впредь Вы будете также преданы и будете ревностно служить Отечеству.

Служу Советскому Союзу! Ага. Я банально растерялся, я не знаю, что нужно делать. Засада. Блин, Дашкова не предупредила ..., а может сама не знала?... Я встал на правое колено и поцеловал Императрице руку. Это всё, что показалось мне уместным в эту минуту. Это, наверное, было не по уставу, но недовольства вроде бы не вызвало. Руку для поцелуя, по крайней мере, не отдёрнули.

- Рад стараться, Ваше Императорское Величество. - Сказал я, вставая. -Только... - Я как бы засмущался. - Я поручик.

Екатерина улыбнулась.

- Капитан. Капитан гвардии. - И опять фрейлине, и опять в полголоса -Sehr ähnlich. Que pensez-vous? - Указ о Вашем переводе будет сегодня подписан. Теперь я буду заботиться о Вас.

- Но, Ваше величество, я ...

- Вы же сами сказали, что всё самое главное у Вас цело и Вы не калека.

Нда, знал же, что с ней надо быть очень осторожным. Бабулька-то ещё тот фрукт. Ну и что теперь делать? Все планы коту под хвост. И это 'буду заботится о Вас' как-то двусмысленно прозвучало. С какой такой стати вдруг высочайшая милость.

Я щёлкнул каблуками и кивнул головой. Вот интересно, а этот финт уже практикуется среди офицеров? Пока я этого не видел. Ну, значит, теперь будет.

- Или Вы уже передумали?

- Буду счастлив служить там, где Вы прикажите, Ваше Величество. И, ещё раз прошу прощения за дерзость, позвольте мне тоже сделать Вам подарок? - Я достал из нагрудного кармана футляр с авторучкой.

- Что это? - В голосе Екатерины послышались нотки любопытства.

- Это вечное перо, Ваше величество. Гусиные перья, коими мы сейчас пользуемся для письма, очень не практичны. Этим же пером можно писать бесконечно. - При этих словах, я открыл футляр.

- И... как сие э-э-э... работает? - В голосе императрицы почувствовалось лёгкое разочарование. Действительно - несмотря на то, что и перо было золотое и корпус авторучки были покрыты золотом, очень дорогой эта вещь не казалась.

- Если принесут бумагу, я покажу.

Екатерина кивнула одной из фрейлин и та удалилась, видимо за письменными принадлежностями. Нда, говорил же Габриэль, что лучше сделать полный набор, только вот маленьким, что бы положить в боковой карман сюртука, он не получался.

- А без чернил и бумаги это Ваше вечное перо писать не может?

- Увы, Ваше Величество, но я над этим работаю. - В общем-то, довольно банальная фраза 21 века здорово развеселила Екатерину.

- Вы хоти сказать, что это вечное перо придумали Вы?

Я поклонился, всем своим видом стараясь изобразить крайнее смущение.

- Нет, Ваше величество, я только придумал как это быстрее делать.

- И.... - В это время подошла фрейлина и подала мне бумагу и чернила.

Я как бы несколько растеряно покрутил головой, ища, на что бы можно было положить бумагу (столик с фруктами стоял за моей спиной). Отодвинул вазу, придвинул стул и принялся писать.

Богъ Купидонъ дрѣмалъ въ тиши лѣсной,

А нимфа юная у Купидона

Взяла горящiй факѣлъ смоляной

И опустила в ручeекъ студеный.

Вокруг меня собралось человек пять - сама императрица, подошёл Зубов, Дашкова и две фрейлины, которых я не знал.

- Вы ещё и пиит? - это уже спросил Зубов.

- Что Вы, что Вы, Платон Александрович. Это Шекспир, сонет, перевод, - Прости Самуил Яковлевич, - Кажется Сумарокова, но точно я не уверен.

- Александра Петровича? - Это уже переспросила императрица. - Никогда не читала. Странно... Но Вы не дописали.

Пришлось снова присаживаться и заканчивать сонет.

Огонь погасъ, а въ ручѣйке вода

Нагрѣлась, забурлила, закипѣла.

И вотъ больныя сходятся туда

Лѣчить купаньѣмъ нѣмощное тѣло.

А между тѣмъ любви лукавый богъ

Добылъ огонь изъ глазъ моей подруги

И сердцѣ мнѣ для опыта поджёгъ.

О, какъ с тѣхъ поръ томятъ меня нѣдуги!

Но исцѣлить их можетъ не ручей,

А тотъ же ядъ - огонь ея очѣй.

- Прелестно, изрядный стих... И Ваше перо тоже пишет изрядно. И Вы их, значит, научились делать. Где?

- Пока у себя в имении, Ваше Величество, но хочу открыть в Брянске мануфактуру по выделке всяких точных механизмов.

- Всяких?

- Да, Ваше величество, хочу начать делать часовые механизмы, швейные, печатные.