Возвращение со звезд

сколько раз подойти, хоть и не должен был. Вдруг он опустил перчатки. Лицо его онемело. Он разозлился.

- Так но пойдет, - сказал он.

- В чем дело?

- Без фокусов, Эл. Или настоящий бокс, или никакого.

- Ладно, - сказал я, оскалив зубы. - Бокс! Я медленно пошел на сближение. Перчатки ударились друг о друга, издавая резкие хлопки. Он почувствовал, что я действую всерьез. Он прикрылся. Темп нарастал. Я сделал ложный выпад левой, потом правой, сериями, последний удар почти всегда достигал цели. Оп не успевал. Потом он неожиданно пошел в атаку, у него получился прекрасный прямой, я отлетел шага на два. Сразу вернулся. Мы кружили; его удар, я нырнул под перчатку, отошел и с полудистанции влепил прямой правый. Вложил в этот удар все. Олаф обмяк, на мгновение раскрылся, но сразу же начал входить в форму. Следующая минута ушла на пустые взмахи. Перчатки громко хлопали по плечам, но неопасно. Один раз я едва успел уклониться, он только скользнул перчаткой мне по уху, а это была бомба, от которой я свалился бы. Мы снова кружили. Он получил удар в грудь, раскрылся, я мог ударить, но не сделал ни движения, стоял как парализованный - в окне первого этажа я увидел ее; ее лицо белело так же, как то пушистое, что покрывало ее плечи. Это длилось мгновение. В следующий момент меня оглушил страшный удар; я упал на колени и тут же услышал крик Олафа:

- Прости!

- Не за что... Хороший удар, - пробормотал я, поднимаясь.

Окно было уже закрыто. Мы дрались еще не больше полминуты. Вдруг Олаф отступил.

- Что с тобой?

- Ничего.

- Неправда.

- Ладно. Мне расхотелось. Не злишься?

- Что ты? Это все равно было нелепо, так вот, с места в карьер. Пошли.

Мы отправились к бассейну. Олаф прыгал лучше меня. Он ухитрялся проделывать чудеса. Я попробовал заднее сальто из винта, как он, но только здорово ударился бедрами о воду. Сидя на краю бассейна, я поливал водой горящую, как огонь, кожу. Олаф смеялся.

- Ты вышел из формы.

- Брось. Я никогда не умел делать винта. А ты - здорово!

- Я сегодня попробовал впервые.

- В самом деле?

- Да, это здорово!

Солнце поднялось уже высоко. Мы улеглись на песок, закрыв глаза.

- Где... они? - спросил Олаф после долгого молчания.

- Не знаю. Наверно, у себя. Их окна выходят на другую сторону сада. Я этого не знал.

Я почувствовал, что он пошевелился. Песок был очень горячий.

- Да, это потому, - сказал я.

- Они нас видели?

- Она - да.

- Испугалась... - пробормотал он. - Как ты думаешь?

Я не ответил. Снова помолчали.

- Эл?

- Что?

- Они уже почти не летают, ты знаешь?

- Да.

- А знаешь почему?

- Говорят, это бессмысленно...

Я начал пересказывать ему все, что вычитал у Старка. Олаф лежал неподвижно, молча, но я знал, что слушает он внимательно.

Когда я кончил, он заговорил не сразу.

- Ты читал Шепли?

- Нет. Какого Шепли?

- Нет? Я думал, ты все читал... Это был астроном двадцатого века. Мне случайно попалась одна его