Мечтают ли андроиды об электроовцах?

редкость -- бутылка шабли, которая легонько постукивала стеклянными боками, напоминая о себе. Изидор держал бутылку в депозитном сейфе "Бэнк оф Америка", изредка доставал, чтобы потрогать и полюбоваться, но продавать отказывался, даже когда за нее предлагали сумасшедшие деньги. Он хранил бутылку с давних времен на тот случай, если когда-нибудь вдруг в его жизни появится девушка. Но жизнь текла, ничего не происходило, а девушка появилась только сейчас. Вид заваленной мусором крыши безжизненного здания, как обычно, угнетающе на него подействовал. Продвигаясь от кара до лифта, он заставил себя не смотреть по сторонам, а только под ноги; он сосредоточил внимание на драгоценной коробке и бутылке белого вина, он внушал себе уверенность, что обойдет все расставленные ловушки и избежит падения в пропасть экономического разорения. Когда лифт, сопя и поскрипывая, прибыл, Изидор вошел и отправил его в обратный путь, но не к себе, а на этаж ниже, где теперь обитала его первый сосед и новый жилец Прис Стрэттон. Остановившись перед дверью, Изидор тихонько постучал в дверь донышком бутылки, сердце Изидора билось и металось у него в груди.

-- Кто там? -- Голос Прис, приглушенный дверью, все равно прозвучал отчетливо: испуганный, но холодный как лезвие ножа.

-- Это с вами говорит Дж. Р. Изидор, -- уверенно произнес он, вспомнив, как с помощью видеофона мистера Слоата восстановил свой давно утраченный авторитет.

-- Я принес с собой несколько вкусных блюд, и я думаю, что вместе мы смогли бы пообедать более чем неплохо. Дверь едва приоткрылась; Прис -- за ее спиной все лампы были выключены -вглядывалась в сумрак холла.

-- Ваш голос звучит иначе, -- заметила она. -- Как будто вы повзрослели.

-- Я провернул за сегодняшний день немало выгодных сделок. Обычная история... Если вы р-р-разрешите мне войти...

-- Вы расскажите мне о ваших делах. -- Как обычно, она распахнула дверь достаточно широко, чтобы он мог войти. А затем, увидев, что он принес, она вскрикнула, ее лицо засветилось необычной, волшебной радостью. Но почти мгновенно болезненная горечь перечеркнула ее веселье, а лицо застыло цементной маской. Радость ушла. Далеко.

-- Что случилось? -- спросил он, отнес коробку и бутылку на кухню; аккуратно положил и поспешил обратно в комнату.

-- Мне это ни к чему, -- сказала Прис.

-- Почему?

-- О... -- Она пожала плечами и бесцельно побрела прочь, засунув руки в карманы толстой и весьма старомодной юбки. -- Когда-нибудь расскажу вам. -- Она подняла на него глаза. -- Очень мило с вашей стороны, как бы там ни было. Но теперь я хочу, чтобы вы ушли, Я не чувствую в себе сил и желания видеть кого бы то ни было. -- Она нерешительна двинулась в сторону двери, еле переставляя ноги; судя по всему она была полностью истощена. Запас ее энергии израсходовался почти полностью.

-- Я знаю, почему вам так плохо, -- сказал он.

-- Да? -- Голос ее, когда она приоткрывала дверь в холл упал совсем низко -- до бесполезности, пустоты и бесплотности.