Невеста для принца Эльдорадо (СИ)

- А как вы поняли, что он не берг? - удивилась Лона.

- Что тут понимать? Вы, девушка, на торговом говорите с акцентом Гроссфлюса. И лошади у вас из Гроссфлюса. Будь ваш спутник из Берга, вы бы с ним говорили на своём, потому что Берг и Гроссфлюс друг друга понимают.

- Первый раз слышу, что у меня акцент.

- У всех акцент. Но не все эти акценты различают. Не передумали останавливаться у нас?

Я получил ключ, но пошли мы не в номер, а ставить лошадей. Выяснилось, что верховых здесь давно не было, поэтому конюшня для постояльцев заперта. Пришлось ставить жеребцов в конюшню для персонала. Королевские лошади смотрелись рядом с местными, как ирбисы возле домашних кошек, зато местные привычны к дождю. Конюха в служебной конюшне не было, но когда я предложил серебряную монету, заменить его нашлось сразу трое желающих, и все подвыпившие. Я выбрал одного, заплатил и пообещал утром дать ещё монету.

В номере я сразу снял насквозь мокрые штаны и сапоги - когда едешь верхом, плащ не прикрывает ног. Пока я доставал из вещмешка сухие штаны, Лона сменила свою особую набедренную повязку и горестно смотрела на розоватые потёки у себя на бёдрах. Потом тяжко вздохнула и принялась мне объяснять, что из-за сильного дождя куда-то там попала вода, а туда должна была попасть кровь, но там уже не было места, и поэтому... Дальнейшие подробности я сумел пропустить мимо ушей, а то, что сапоги и штаны у неё тоже мокрые, видел и сам.

Одежду и обувь отдал в местную прачечную - постирать, почистить, высушить. Коридорному приказал принести ящик с песком и столбиком, заявив, что в такую погоду добрый хозяин собаку из отеля не выгонит. Ещё отправил курьера в порт, узнать, прибыл ли аргентинский корабль, и если да, то передать записку вахтенному офицеру и принести ответ. Долго думал, не пропустил ли чего, и Лона напомнила - ужин. Заказал еды нам и Двашу, и пошёл мыться, благо из душа текла тёплая вода. Заодно и Лоне спину помыл, хоть она и сама достаёт, с её-то гибкостью акробатки.

После ужина я был бы не против и отойти ко сну, но ждал курьера из порта, так что решил разобраться с родословной принцессы. Она быстро просмотрела книжку о королевских лошадях, и перевела мне небольшой фрагмент. Там говорилось, что лошади признают не только королевское потомство, но и любовниц этого потомства, если в них попало достаточно много королевской спермы. Год издания был свежий, но Лона сказала, что книга написана больше тридцати лет назад. Выходит, спермы было много, но она не подействовала, в книге ошибка, израильская разведчица Ребекка заплатила за неё жизнью.

Лона уснула, а я принялся штудировать вторую книгу, ту, что на торговом. Продираясь сквозь научный жаргон, я смог понять, что эту лошадиную породу четыреста лет назад вывел знаменитый профессор Блиндт. В своей работе он опирался на труды аргентинца Веласкеса, что описал разницу между кровью королей и черни, независимо от страны и династии. Давалось подробное объяснение, но я его не понял.

Потом я стал смотреть, кого лошади признают за своих. Там всё оказалось чуть сложнее, чем рассказывала Лона. Через пять поколений кровь принцев теряла свойства королевской. Женщинам было ещё сложнее - королевская кровь должна быть или у её отца, или у отца её ребёнка, благодаря тому, что при беременности кровь матери и ребёнка смешивается. Я перечитал ещё раз. Королевскую кровь женщине передаёт или её отец, или отец её ребёнка. Чуть дальше было написано, что гипотеза о влиянии на женщину королевской спермы опровергнута экспериментально.

Если автор прав, а он, скорее всего, прав, что тогда? У Лоны королевская кровь. Значит, у её матери - тоже. У Ребекки королевской крови не было. Выходит, Лона не дочь Ребекки. И без разницы, кто её отец. Мелона, рождённая Ребеккой, и Мелона, спящая рядом со мной - разные люди.

Когда выяснилось, что его жена не имела королевской крови, кронпринц Герхадт понял - принцесса-младенец, когда подрастёт, тоже не сможет ездить на этих лошадях. И народ сделает вывод, что он - рогоносец. Неважно, знал ли он изначально, что ребёнок не его. Нельзя допустить, чтобы о неверности принцессы узнали подданные. Смешными могут быть шуты, комедианты, клоуны. Но не короли и принцы. Народу не нужен правитель-шут. Казалось бы, кто спрашивает, чего там нужно черни, но от смеха над монархом недалеко и до республики, а на её фоне желающие сменить короля на его младшего брата покажутся образцом лояльности.

Что мог сделать король? Объявлять публично о супружеской неверности Ребекки и изгонять из дворца её дочь нельзя, скандал - всегда плохо для династии. Да и вряд ли это бы одобрили банкиры, навязавшие беременную Ребекку в жёны кронпринцу. А их слово тогда было решающим. Убить младенца - тоже нехорошо. Одновременная смерть матери и дочери вызовет подозрения, и есть человек, кто не промолчит - брат нынешнего короля, рвущийся на трон. А уж банкиры убийство малолетней соотечественницы не поймут ещё больше, чем её изгнание.

Единственный выход - подмена младенца. Думаю, королю несложно найти внебрачную дочь кого-нибудь из правящей династии, родившуюся примерно в нужное время. Для посторонних все младенцы одинаковы, никто не заметит, что в колыбели уже другой ребёнок. Но нянька - не посторонняя, её, может, и приставили к принцессе именно на такой случай. И она подчиняется Израилю, а не Гроссфлюсу, приказать ей нельзя, подкупить - тоже. Можно убить, но банкиры и этого не одобрят. Значит, подменили с ведома израильтян. Может, они сами её и провели.

Им всего-то и надо было найти такую роженицу, что у неё королевская кровь есть, а у её отца - нет. Это гарантирует, что королевская кровь будет и у её дочери. Правда, не уверен, что мать и отец с радостью навсегда отдадут дочь куда-то в другой мир, пусть даже в королевский дворец, но есть королевства, где всё решает монарх, и где-то я читал, что такое бывает и в республиках. Всевластный правитель вроде называется "диктатор",. Может, в Израиле диктатура, и родителей никто не спрашивает.

Мои размышления прервал осторожный стук в дверь. Дваш приподнял ухо, принюхался, и продолжил спокойно спать. Но я хоть и доверял его чутью, всё же открыл осторожно. Никакой опасности действительно не было. На пороге стоял мальчишка-коридорный, он принёс всё сразу - штаны, сапоги и даже записку от капитана корабля "Царь Давид". Я сунул ему двести медных монет, и он убежал, радостно насвистывая. Увы, записка оказалась на израильском языке. Пришлось будить Лону. Она перевела, что утром за нами пришлют карету, а в полдень "Царь Давид" покинет Болотный порт. Пока я вспоминал, не осталось ли дел, что непременно нужно завершить до отплытия, Лона взяла раскрытую книжку про лошадей и прочла те несколько абзацев, где описывалось, кто считается обладателем королевской крови.

- Дарен, ты понял, что там написано? - испуганно спросила она. - Если в ребёнке есть королевская кровь, то она есть и в его маме! Во мне - есть, а в маме - не было. Что, мама мне не мама? И я неизвестно чья дочь?

Она ревела, орошая моё плечо горючими слезами, а я её поглаживал, безуспешно пытаясь успокоить.

***

Утром Лона проснулась с опухшими глазами, умывание не помогло. Я не понимал, чего она так расстроилась. Давно умершая женщина оказалась не её матерью - и что? Лона никогда её не видела, а всё, что о ней знает, рассказано нянькой. За завтраком она чуть-чуть поела, но смотрела при этом куда-то вдаль, на что-то, видимое ей одной. И всё же когда я провёл ладонью у неё перед глазами, она это заметила и даже попробовала улыбнуться.

- Дарен, я знаю, ты всю ночь из-за меня не спал, - сказала Лона с теплотой в голосе. - Я очень тебе благодарна.

- Я есть спавший урывками. Я есть этому наученный.