Страна призраков

жчина. Оба невысокого роста.

— Hola{[104]}, — сказал пришелец с широкой шваброй.

— Здравствуйте. — Холлис двинулась навстречу незнакомцам. — Хорошо, что пришли. Я как раз ухожу. Видите, какой тут оставили беспорядок. — Она неопределённо помахала рукой со шлемом.

Мужчина что-то произнёс по-испански — мягко, но с вопросительной интонацией. Журналистка боком протиснулась мимо, бросила: «До свидания» и, не оглядываясь, ушла.

За взятым напрокат «пассатом» стоял видавший виды серебристо-серый микроавтобус «Эконолайн».

Холлис на ходу нажала пульт, чтобы открыть машину; скорее за руль, виртуальный шлем на сидение, пауэрбук на пол, ключ в зажигание. В зеркале отразились помятые задние двери «Эконолайна». Автомобиль сорвался с места и спустя мгновение вихрем помчался вдоль по Ромейн-стрит.

31.

Puro

Бродерман отнёс черные мешки вниз и погрузил в фургон; за ними последовали стул и гладильная доска, предназначенные для Вьянки. Вскоре кузина вернулась и принесла для всех мясо «по-восточному», с рисом, луком и соевым соусом. Троица подкрепилась, усевшись в ряд на завёрнутой в пакеты подстилке и почти не переговариваясь, а потом Бродерман и Вьянка ушли.

Тито остался один, если не считать матраса, болгарского пистолета под ним, зубной пасты и щётки, одежды, в которой он обычно ходил на встречи со стариком, и железной вешалки, где она висела; да ещё, пожалуй, двух проволочных плечиков, бумажника, телефона, перчаток из белого хлопка на руках и трёх запасных пар носок — их можно будет сунуть за пояс свободных чёрных джинсов.

Комната стала как будто просторнее и казалась чужой. Утешали только неизменные следы известковых окаменелостей на фанерных щитах высокого потолка. Чистя зубы над раковиной, Тито решил спать прямо в джинсах и футболке. Стоило выключить свет, как наступила непроглядная тьма, совершенно поглотившая размеры пространства. Мужчине пришлось подняться и снова зажечь лампочку. Потом он под громкий скрип целлофана улёгся на упакованную подстилку и закрыл глаза парой новых чёрных носок, от которых пахло свежей шерстью.

Тут раздался условный, до боли знакомый стук Алехандро. Тито убрал с лица носки, скатился с матраса, несколько раз негромко ударил в дверь, дождался ответа и впустил гостя. Кузен застыл на пороге, держа в руке ключи, слегка благоухая алкоголем и глядя мимо Тито на комнату, лишённую последней обстановки.

— Похоже на камеру, — заявил Алехандро.

— Ты всегда так говоришь.

— Причём на пустую, — добавил он, входя и запирая за собой дверь. — Я тут был у дядей. Должен проинструктировать тебя насчёт завтра. Но только я скажу больше, чем велено. — Вошедший осклабился, и Тито невольно задался вопросом: сколько же он выпил? — Вот так вот, придётся тебе меня услышать.

— Я всегда слушаю.

— Нет, слышать — это другое. Подай мне вон те носки.

Тито протянул ему пару новых носок; кузен разделил их и надел на руки.

— Сейчас кое-что покажу.

Защищёнными ладонями он ухватился за стойку вешалки, подпёр её ботинком,