Страна призраков

чёрные и косматые на фоне сизовато-розового небесного сияния.

— Теперь, когда мы встретились, я удивляюсь, что ни разу не слышала о таком человеке.

— Этого и не нужно. Он даже против того, чтобы люди знали о «Синем муравье». Нередко нас называют первым агентством вирусного маркетинга{[85]}. Хьюберту не по душе такая трактовка, и надо согласиться, он прав. Если стараться нарочно выдвинуть на передний план агентство или его основателя, это приводит к обратным результатам. По словам Хьюберта, он желал бы превратить агентство в чёрную дыру, но туда будет сложно добираться.

Машина съехала с автострады.

— Скажите, вам что-нибудь нужно?

— Прошу прощения?

— Хьюберт велел предоставить в ваше распоряжение всё, что потребуется. Понимайте эти слова в буквальном смысле, ведь вы заняты особым проектом.

— Особым?

— Никаких объяснений, цели не разглашаются, «потолка» у сметы нет, проект объявлен первоочередным. Для Хьюберта это очень важно. — Памела достала визитку из-за солнцезащитного козырька и протянула её Холлис. — Всё, что угодно. Только позвоните. Машина у вас есть?

— Нет.

— Хотите эту? Могу оставить.

— Спасибо, не надо.

— Наличные?

— Я предоставлю квитанции.

Памела Мэйнуоринг пожала плечами.

Автомобиль подъехал к гостинице, к каменным скульптурам у входа. Холлис разблокировала дверь ещё до того, как машина остановилась.

— Спасибо, что подвезли, Памела. Приятно было познакомиться. Доброй ночи.

— Доброй ночи.

Холлис закрыла дверь. Серебристый «Седан», на корпусе которого сверкали теперь уменьшенные огни «Мондриан», плавно подался назад, к бульвару Сансет.

Дверь открыл ночной охранник с блютусом в ухе.

— Мисс Генри?

— Да?

— Для вас сообщение, — он жестом показал, куда нужно идти.

Журналистка направилась к стойке администратора мимо жуткого крестообразного диванчика, обитого девственно-белой кожей.

— Ага, вот и вы, — сказал мужчина с фотомодельной внешностью, когда Холлис представилась.

Она хотела было спросить, чем он красит брови, но удержалась. Служащий протянул ей коробку из коричневого картона со сторонами по двадцать дюймов и попросил подписать прилагающуюся форму в нескольких экземплярах.

Холлис поблагодарила, взяла посылку, как оказалось, не слишком тяжёлую, после чего повернулась, чтобы идти к лифту.

И увидела Лауру Гайд по прозвищу Хайди. Бывшая барабанщица «Кёфью» ждала у крестообразного диванчика. Вот и ещё одно лишнее доказательство, тихонько заметил дотошный внутренний голос: значит, Холлис не обозналась тогда, вечером, увидев, как та промчалась мимо «Virgin».

— Хайди?

Впрочем, сомневаться не приходилось.

— Лаура, — поправила Гайд.

Пожалуй, её костюм — Жирбо{[86]}, в духе «соккер-мама на грани фола»{[87]}, неплохо вписывался в здешний стиль. Казалось (хотя Холлис и не смогла бы сказать почему), что и тёмные волосы были подстрижены специально под обстановку.

— Как ты, Лаура?

— Инчмейл узнал мой сотовый номер от друга в Нью-Йорке, — сказала она, словно