Шмордонские войны (СИ)

Император вспомнил, что по прибытии в Шмордон врачи просветили желудок святого отца рентгеном и никакой рюмки там не обнаружили. Шухер, сидевший в одном помещении с Инквизитом, клялся, что стеклянный сосуд из пропистора не выходил. Ни сверху, ни снизу. Да и с чем ему, спрашивается, выходить, если их обоих почти не кормили? Получалось, что желудок Инквизита попросту переварил рюмку.

Пропистор тут же объявил этот факт чудом и теперь готовился к зачислению в сонм святых апостолов, а паства начала выстраиваться к нему в очередь за получением благословения и исцеления от всех недугов.

Говорили, что у Инквизита открылся дар врачевателя, и он даже смог воскресить какого-то покойника, но император этим слухам не верил, считая пропистора жуликом в рясе и предлагая подсунуть ему какого-нибудь безногого; пусть, мол, конечности ему отрастит…

Шмор, решив больше не затягивать, встал и начал говорить:

– Господа! Я собрал вас здесь для того, чтобы сделать важное заявление. Итак, на протяжении двухсот лет мы ведем войну с мощным и хитрым противником, имя которому – королевство Джаппурия. Война получилась затяжной, но у нас есть успехи. На основании последнего Договора о мире, который мы заключили, Джаппурия перестала быть независимой. Она приняла наши условия и теперь открыты все границы для торговли и туризма. Наши корабли могут передвигаться в системе Джаппурии, садиться на их планеты; мои подданные имеют право получать визы в посольстве Джаппурии в Шмордоне и путешествовать, где им захочется. Посол Джаппурии уже прибыл в Шмору и уже сегодня откроет двери своего посольства для всех желающих его посетить. Поэтому я констатирую следующий факт: мы победили в войне! Победа, конечно, не полная, но такой грозный враг требует особого подхода, и нам есть к чему стремиться. Есть вопросы?

Чиновники сидели как громом пораженные. Лишь один Инквизит, хитро прищурив глазки, с подленькой улыбочкой на лице качал удовлетворенно головой. Крокозябл-старший, потирая руки, поинтересовался:

– Ваше величество, я так понимаю, что самоубийства не будет?

– Какое самоубийство, если мы победили? – переспросил Шмор.

Крокозябл задумчиво кивнул головой.

– Отец! – раздался вдруг вопль Шмореныша, вскочившего с места. – Я понимаю тебя! Но ты не виноват. Во всем виновен я! И если ты не хочешь погибнуть ради чести, то это сделаю я! Привяжите меня к ракете и отправьте ввысь!

– Заткнись! – грозно крикнул Шмор. – Честь Шмордона не задета! Поздравляю всех с победой! Господин Крокозябл, потрудитесь передать мою речь в средствах массовой информации. Вице-адмирал Кернер! Организуйте завтра во всех городах Шмордона праздничный салют в честь частичной победы над Джаппурией. Все свободны!

И Шмор, злорадно ухмыльнувшись, обвел глазами лица чиновников.

В приемной, куда проводили Джема, находился лишь тощий аристократ, одетый в красивый мундир с аксельбантами. Он с критической улыбкой на лице осмотрел джаппурского посла с головы до ног, зачем-то нырнул под стол, за которым сидел, потом встал и вышел в центр комнаты.

– Джем Баламут? – осведомился тощий в аксельбантах.

– Видите ли, – сказал Джем, испытывая неловкость от бронзовой розы в коробке, зажатой под рукой, – прозвища в Джаппурии даются негласно и никакого отношения к имени не имеют. Поэтому прошу называть меня просто Джемом.

– Хорошо, – с готовностью кивнул головой тощий. – Прошу за мной.

Он вошел в кабинет, и Джем последовал за ним. Сразу за дверью тощий торжественным голосом оповестил:

– Джем Баламут, посол Джаппурии!

«Ну ладно, сволочь, – подумал Джем, перешагивая порог императорского кабинета. – Я еще найду способ тебя уделать!»

– Ваше величество, – заявил тощий, обращаясь куда-то вдаль кабинета. – Посол сказал, что прозвище «Баламут» нежелательно к употреблению. Прошу вас обратить на это внимание, дабы не оскорбить чувства благородного посланника Джаппурии.

«Ну, гад!» – опять подумал Джем. – Я тебе устрою чувства! Вот только с Кебабом сначала посоветуюсь».

Император, сидя за длинным столом, молча разглядывал джаппурского посла. Джему стало неловко. Он почувствовал себя некоей лягушкой, засунутой под окуляр микроскопа. Да еще мешала зажатая под мышкой коробка. Джем поставил ее на стол и заявил бодрым голосом:

– Ваше величество, от правительства Джаппурии – с наилучшими пожеланиями!

Он указал рукой на коробку с розой и положил сверху верительную грамоту.

– Здравствуйте, господин посол, – наконец сказал император. – Мне сообщили о вашем подарке. Вискерс, принесите.

Тощий в аксельбантах схватил коробку и перенес ее на другой конец стола. Шмор отложил в сторону верительную грамоту, даже не взглянув на нее, лично снял крышку, достал розу и залюбовался ею.

– Прекрасное творение человеческих рук, – заметил он негромко. – Кстати, садитесь, Джем. Ноги созданы для ходьбы, а не для стояния.

Джем молча уселся на один из диванов, стоявших вдоль стен кабинета. Шмор, продолжая рассматривать розу, кивнул головой в сторону тощего с аксельбантами:

– Это граф Вискерс. Мой личный секретарь. Поддерживайте с ним контакт и вообще – обращайтесь к нему с любыми вопросами.

Вискерс, застывший в дверях, услужливо поклонился. Шмор продолжил:

– Надо будет присвоить этому радисту, как его там, Дятл?.. Вот-вот, присвоить этому Дятлу медаль. Посмертно. Я думаю, в Джаппурии смогут прикрепить ее к могильному памятнику.

– Какую, ваше величество? – поинтересовался Вискерс, доставая из кармана записную книжку.

– На ваше усмотрение, – ответил император, кладя розу в коробку. – Напечатайте приказ, и я его подпишу.

– Только золотую не надо, – сказал Джем. – И серебряную тоже.

– А бронзовую? – живо спросил Вискерс.

– Также нежелательно, – ответил Джем. – Цветной металл – лакомый кусок для воришек.

– Знаете, у нас такие же проблемы! – воскликнул Шмор. – Монумент Шмора Великого видели?

– Да, – сказал Джем. – Из посольского особняка открывается вид как раз на него.

– На стальной бомбе отлит герб императорской фамилии, который покрыт сусальным золотом. Представьте себе – его постоянно слизывают! Раньше бомба была под электрическим напряжением, но сейчас по некоторым, гм… причинам пришлось ток отсоединить. И теперь народ Шмордона, включая гвардейцев, опять присасывается к изображению! Крокозябл-старший (я думаю, вы с ним знакомы) посоветовал смазывать герб касторкой. Не помогло! Только дворнику работы прибавилось!

– Покрасьте герб серебрянкой, – предложил Джем.

– Хм… хорошая идея, – на секунду задумался император. – Да, о медалях… Может, наградить Дятла деревянной?

– Таких у нас нет, – сообщил Вискерс.

– Вы напечатайте приказ, а я его подпишу, – сказал император. – Вы, Джем, не будете возражать?

– Нет, – ответил посол, которому становилось все веселее и веселее. – Награда шмордонцев (пусть даже бывших) – дело властей Шмордона. Да хоть каменную медаль присвойте! Покойнику все равно, а мне – тем более.

– Я рад, что у нас с вами по этому поводу мысли сходятся, – сказал император и впервые улыбнулся.

– Так какую медаль учреждать? – поинтересовался Вискерс. – Деревянную?

– Вы же слышали посла? – император, продолжая улыбаться, покачал головой. – Каменную!

– Понял, ваше величество, – кивнул головой Вискерс, продолжая что-то записывать в книжку. – Предлагаю назвать ее «За верность чести».

У императора улыбка вдруг слетела с губ, и он заметил:

– Без излишнего пафоса, Вискерс. Назовите ее так: «За потуги совести предателя».

– Слушаюсь!

Из приемной вдруг донесся звук шморофонного звонка.

– Извините, – сказал граф и исчез за дверью.

– Господин посол, – обратился император к Джему. – Залог наших добрососедских отношений – ваша визовая политика. Я верю, что вскоре мы вообще сможем отменить визовый режим, и тогда между нашими государствами возникнет небывалая ранее культурно-политическая связь. Что вы думаете по этому поводу?