Шмордонские войны (СИ)

– Это он изваял в городе Колотуне на Дубаре скульптурную группу, состоящую из белого медведя с моржом? Там у медведя на голове лосиные рога, а у моржа из пасти вместо клыков торчат две бутылки водки?

– Да. Но у меня есть сведения, что скульптор, одухотворенный патриотическим порывом, не взял с Краха ни тагрика! Короче, народ в Заквакинске третий день выходит на демонстрации с требованием обломать обоим (и заказчику и скульптору) рога, ноги, руки и вообще все, что торчит…

– Отправьте этого Краха к Санту с Дивером и добавьте еще один килограмм конфет от меня.

– Все, – произнес Морс. – Идите в свой «Ландыш». Он стоит на седьмой стоянке.

– Мой джабль называется «Нежный бутон юности» – напомнил Джем.

– Назывался, – поправил его Морс. – Теперь у вас новый звездолет. Посол не должен летать на ржавых джаблях. Ну, а по поводу названия… Шмордонцы вернули джабль «Дыра в сортире», угнанный шпионами. Министр полиции Квас опять обратился к королеве с просьбой переименовать его. В связи с победой сердце королевы оттаяло, и она выполнила просьбу, но частично. Теперь его джабль носит другое название. Но не «Звезда в законе», как желалось министру, а «Флакон в салоне»… В том же указе она распорядилась присвоить посольскому джаблю имя «Ландыш моей любви». Пользуйтесь на здоровье!

Джем, уже вставший со стула, вынужден был опустить свой зад обратно.

– Черт знает что! – воскликнул он. – Морс, знаете, а давайте поменяемся джаблями!

– Давайте! – тут же согласился Премьер-министр, не раздумывая.

– И как называется ваш? – с подозрением спросил Джем.

– Я вам еще и свой шморовоз в придачу загружу, – предложил Морс.

– Так каково его название, – не клюнул на приманку Джем.

– И водителя дам. Пусть потренируется в Шморе. Говорят, там уличное движение напряженное…

– Имя!!! – заорал Джем.

– «Крышка гроба» – с отвращением произнес Морс.

Джем молча вскочил со стула, схватил чемодан, сунул под мышку коробку с розой и скорым шагом пошел к двери.

– А как же обмен джаблями?! – крикнул ему в спину Морс.

– Я лучше на «Ландыше» полетаю, – ответил Джем, не оборачиваясь. – Имя как имя…

Неожиданно дверь распахнулась и в кабинет, чуть не сбив Джема с ног, влетел запыхавшийся Кебаб. Вид его был ужасен! Мало того, что вся одежда Кебаба представляла собой ком измочаленного тряпья, лицо его сплошь краснело отпечатками губной помады.

– Ф-фу, успел, – сказал он, взмахнув руками.

– Куда успел? – спросил Джем.

– Короче, переписал я бо́льшую часть своего наградного состояния на мамочку. Ну, и еще кое-на кого… Пусть занимаются, чем хотят. А люблю я их или нет – какая разница. Ведь они произвели меня на свет! Ну и спасибо им большое. Можно сказать – рассчитался я с ними за это… Так, где джабль? Поехали! Срочно! А то будет поздно! Если меня догонят, уже не получится вырваться! Я и так вышел только за сигаретами, хотя, если честно, не курю по жизни!

– Стоп! – вмешался Премьер-министр, вставая из-за стола. – Вы никуда не едете. Вас нет в штате посольства, и потому аккредитационные документы не готовились.

– Плевать! Выпишите мне справку, что я работаю водителем.

– Водитель уже есть.

– Еще один будет… Ну, на худой конец – поваром назначьте. Я кукурузу варить умею!

– Прекратите! – крикнул Морс, нервничая. – Штат согласовывался с Шмордоном! Документы готовились две недели. Никуда вы не полетите!

– Полетит, – сказал Джем, поворачиваясь к Морсу лицом. – Иначе не полечу я. И если мне придется остаться здесь, то я обещаю вам в течение месяца устроить революцию, сопряженную с бунтом и государственным переворотом, ибо семейная жизнь несколько скучна для такого человека как я.

– Да летите, куда хотите, – каркнул Морс, устало падая на стул. – Пусть одного из вас посадят за провоз запрещенных мигрантов, а второго – за незаконное пересечение границы и шпионаж.

– За нас не беспокойтесь, – посоветовал Джем. – Лучше подготовьте на Кебаба нужные документы и отправьте их курьерским джаблем.

– Да-да-да! – истерически замахал руками Морс. – Проваливайте скорее! Счастливого пути!

Джем с Кебабом вышли из кабинета и громко хлопнули дверью.

В дверях шлюзовой камеры джабля их встретили двое. Первым был Хапс, а вторым – неизвестный сутулый индивидуум с недобрым лицом, кривыми ногами и большим острым животом.

– Здорово, каторжники! – радостно крикнул Хапс, осклабившись.

Кебаб тут же полез обниматься. Хапс отбившись от него, представил второго встречающего:

– Это бывший начальник полиции Заквакинска. Зовут его Отжимом. Он назначен начальником службы безопасности посольства. Правда, вся эта служба состоит из него одного…

– А куда пристроили тебя самого? – спросил Джем, ставя на пол тяжелый посольский чемодан.

– Ха! – ржанул Хапс. – На моей службе в полиции поставлен тяжелый и жирный       крест. Я теперь посольский служащий: делопроизводитель и пресс-секретарь!

Кебаб захохотал. К нему тут же присоединились Джем и сам Хапс. Только Отжим почему-то не смеялся. Цепкими прищуренными глазами он с подозрением разглядывал горбатый нос Кебаба, украшенный пятнами губной помады.

– А где остальной штат посольства? – поинтересовался Джем.

– Это и есть весь штат, – весело ответил Хапс. – Еще Батон в рубке сидит…

Кебаб, заметив взгляд Отжима, перестал смеяться и спросил:

– Что ты на меня так смотришь?

– Не ты, а вы, – ответил Отжим. – Мы с тобой водку не пили, а должность, которую я занимаю, требует уважительного ко мне отношения… Больно ты похож на самого обычного разгульдяйского пирата. Ну-ка, документы показали! Оба!

Джем с Кебабом переглянулись, подмигнули друг другу и молча двинули кулаками в глаза Отжиму (Джем правым, а Кебаб левым). Начальник службы безопасности посольства тут же грохнулся спиной на пол и потерял сознание.

– А я его предупреждал, – сообщил Хапс. – Нудный он какой-то… Хорошо лежит (в отличие от его прозвища).

– И какое у него прозвище? – спросил Джем, подхватывая чемодан.

– Чтоплохолежим, – ответил Хапс.

Вся компания дружно рассмеялась и отправилась по коридору в сторону рубки, оставив отдыхать Отжима на полу.

У Батона вид был – в гроб краше крадут. Лицо его напоминало недозрелую сине-зеленую сливу, а белки глаз покрывала сетка лопнувших капилляров. С унылым видом он поздоровался с друзьями и заявил:

– Ох, хорошо, что вы наконец появились, драть мои копыта! Думал – помру, пока вас дождусь. Стартуйте сами, а я пошел ставить себе капельницу.

– Что с тобой случилось?! – встревожился Джем. – Ты отравился?

– Можно сказать и так, – ответил Батон. – Я же целый месяц провел у себя дома, на Дубаре. А поскольку я теперь национальный герой – спаситель Джаппурии, то все официальные лица, родственники, друзья-товарищи и прочие люди (включая туристов) захотели со мной выпить. Отказывать нельзя. Традиция такая. Вот и пришлось потрудиться. Эх-ма! Интересно, у меня за это время печень не рассосалась?

Он встал и, стеная на ходу, вышел из рубки.

– Ладно, – сказал Джем. – Пусть лечится. Я запускаю двигатели; Кебаб, проверь навигационный блок и свяжись с космопортом. Хапс, займись этим приставалой, который в коридоре валяется. А то сейчас стартанем, он головой ударится, тогда будет с экипажа абонемент на посещение туалета требовать…

Через несколько минут посольский джабль, прорезав стратосферу, вышел в космос и направился в сторону Шмордона.

ШМОРДОН. ПОСЛЕ ДРАКИ

Заседание Государственного Совета должно было начаться через полчаса. Шмор Тринадцатый, готовясь сделать важное заявление, расхаживал по кабинету и повторял про себя речь, заранее составленную для этого мероприятия.

Двери распахнулись, и в кабинет въехала инвалидная коляска, в которой с костылем в руках сидел лорд Крокозябл. Коляску толкала перед собой жена посла. Даже сидя лорд Крокозябл дрожал и шатался, не имея сил для удержания тела в прямом положении. Дизентерия высосала из него все соки, и хотя была уже побеждена, организм шмордонского посла только начинал восстанавливаться после тяжелой болезни.