Право на безумие

Она очень долго не покидала Алексея, забыв о долге перед храмом и клане. Не спешила сообщить хранителям и отцу о появлении императора, но зачем-то рассказала обо всем виновнику этой неожиданности. Тот, естественно, разозлился и ушел, а она, дождавшись вспышки исчезнувшего меча, неожиданно разревелась, и, как была, с красными и опухшими глазами, бросилась разыскивать сестру. Это длилось долго и успехов не принесло. Без проводника ей очень тяжело давались эти мерзкие коридоры. А затем она перестала чувствовать меч. Присутствие изумрудных отблесков, всегда сопровождало каждого хранителя с момента посвящения. Каждый из них всегда знал, где приблизительно находится реликвия, а избранные знали это доподлинно. И вот это чувство пропало. Пропал, как ей тогда показалось, смысл ее жизни, и рука сама потянулась к ритуальному кинжалу. Спасла ее Оки. Примчавшись с белыми от ненависти глазами, рыкнув: «Это вина меченого. Пришел его черед. Найди его близких. Найди и убей.», - умчалась искать Алексея. Сестра была другой. Что изменилась, Аки даже себе объяснить не смогла, но Оки уже была не той. Больше не было сестры, которую она знала всю свою жизнь, которую любила, за которую была готова отдать свою жизнь, и ради которой была готова принести в жертву свою любовь. Осознав это, она бросилась искать родных Алексея, чтобы остановить сестру, удержать от рокового шага, осуществить месть без решения старшего хранителя. И нашла. Нашла гораздо большее, чем предполагала.

У отмеченного (язык не поворачивался назвать его императором) и этой милой самочки Оксаны был сын. Еще не рожденный, но сын. И от этой маленькой жизни, тихо ворочавшейся в животе земной женщины, исходила такая волна тепла и доброты, что Аки вмиг забыв о своем кровавом долге, решила защищать этих двух вопреки всем заветам и уставам храма.

Затем пропал Леший. Она перенесла это на удивление спокойно. А потом погибла Оки. Что там случилось, она так и не узнала. Но звучавшая на месте смерти хвалебная песнь, постоянно царапалась срывающимся голосом за рассыпавшиеся и оплавленные горы.

И теперь, отдав последний долг сестре, произнеся последнюю разрешенную ей молитву во славу отца и храма, Аки, женщина-воин, изгой клана Ворнаков, второй временной цикл настойчиво, но безуспешно пыталась разыскать того, кого для себя определила главным виновником своего несчастья. У нее было очень много вопросов к этому существу, на которые –  хочет он того, или не хочет – но ответить ему придется. А если ее доводы покажутся малоубедительными, в гильдии появится вакантное место. Аки не знала, что такое – поражение в битве. Что такое славная смерть в хороводе сверкающей стали – знала, а горечь утраты счастья победы не испытывала никогда.

Найти Майкла она так и не смогла. Лишь однажды пробежал в груди знакомый неприятный холодок, но как она ни оглядывалась по сторонам, как ни рыскала в тонких слоях эфира, обрести форму этот мерзкий сквознячок так и не смог. А затем ярким светом поминального костра в астрал ворвался изумрудный всполох. Аки вздрогнула, улыбнулась впервые за последние два лунных цикла, и помчалась туда, где оставил свой след отмеченный богами. Но след был, а Алексея не было, словно его и не существовало вовсе. Такого на веку всех хранителей никогда не происходило. Если отмеченный существовал, он оставлял свой след. Если он погибал, его посмертный след навсегда оставался прикованным к одному месту. Но, пообщавшись с Лешим, когда он еще никуда не собирался исчезать, Аки перестала удивляться всем связанным с ним несуразностям, поэтому просто начала искать. И нашла. Нашла Оксану и ее сына. От маленького человечка исходила такая волна силы, что Аки буквально задохнулась от восторга, и неожиданно для себя поняла, что ее поиски привели к новой, никому неизвестной величине, с которой ни она, ни кто-либо другой из посвященных за все время существования храма не сталкивался.

Аки толкнула невысокую ажурную калитку и, пройдя по аккуратной дорожке, попала в зеленый тенистый сад. «Величина», под надзором пожилой матроны, смоктала леденец, катаясь на маленьких качельках под раскидистым тенистым деревом. Она стояла перед малышом и не знала, что ей делать дальше. Очень хотелось опуститься на колени и погладить его по голове. Собравшись с духом, Аки уже протянула руку, но ребенок поднял голову и, внимательно ее осмотрев, прощебетал: «Бонсюр, мадям». От неожиданности она отпрянула и спиной наткнулась на подошедшую сзади встревоженную тетку. В результате они дружно грохнулись на аккуратно подстриженный газон, вызвав веселый заливистый хохот мальчугана. Ну никогда еще он не видел, чтобы две взрослые тети так смешно и неуклюже барахтались перед ним на травке.

Аки, наконец-то избавившись от мешавших ей чужих конечностей, вскочила на ноги и начала приводить себя в порядок, зло косясь на женщину, которая с трудом поднималась с земли.

- Поосторожней нельзя?

- Вам, собственно, что здесь нужно?

Неожиданно обе поняли, что говорят по-русски. Тетка явно растерялась, а Аки, уже в который раз, удивилась. Она, воин храма, общается с престарелой прислугой, да еще на варварском наречии. Боги, что с ней происходит.

Из кустов вышел встревоженный мужчина в рабочем комбинезоне и с садовыми ножницами в руках. Бросая на них вопросительные взгляды, он медленно приближался к их милой компании, внутри которой нарастала напряженная атмосфера. Аки не хотела начинать новое знакомство с драки, но если придется, что ж поделаешь. Главное, обойтись без тяжелых увечий.

Женщина явно что-то почувствовала, поэтому, встав между незваной гостьей и мальчиком, продолжавшим мирно качаться на качелях, выудила из кармана сотовый телефон и с нескрываемой угрозой произнесла: «Звоню в полицию». Аки заставила себя улыбнуться.

- Здравствуйте. Я Оксану ищу. Это же ее сын?

- Вы, милочка, кто?

Голос не стал добрее, а пальцы продолжали бегать по клавишам.

- Я ее подруга. Она мне звонила недавно, приглашала в гости зайти. Вот и зашла. Меня Ар…

- Алечка?!

По дорожке от дома, с растерянным и счастливым лицом, бежала Оксана.

- Аля, неужели это ты? Я так ждала, так ждала.

Затем внятный монолог прервался, и Аки оказалась в плену нежных объятий, нежданных слез, множества вздохов и большого количества, не требующих ответов, вопросов. Садовник, оценив ситуацию, незаметно растворился в приусадебной растительности. Женщина дружелюбней не стала, но телефон спрятала.

- Мама, познакомься. Это моя подруга Арлетта.

- Для меня большая честь познакомиться с вами, Держащая в руках огонь.

Дама слегка опешила от подобного обращения, но голос стал звучать мягче, хоть и с большой долей сарказма.

- А я просто счастлива. Будем знакомы. Наталья Васильевна.

Оксана, наконец, отлипла от вновь обретенной подруги, но продолжала держать ее за руку, словно боясь, что та исчезнет так же неожиданно, как и появилась.

- Пойдемте в дом. Мне столько нужно у тебя узнать.

Она подхватила сына на руки и, не оглядываясь, пошла вперед, оставив Аки наедине с матерью, абсолютно не подумав о возможных последствиях. Последствия ждать себя не заставили.

- Арлетта, мне очень не нравитесь вы, и очень не нравится ваше здесь появление. Я бы хотела, что бы вы как можно быстрее нас покинули. Лучше – не заходя в дом.

Аки замерла.

- Предупреждаю. Здешний комиссар полиции – мой очень хороший знакомый. И в случае чего не будет ограничивать себя в общепринятых рамках.

- В случае чего? И в каких рамках?

Ответа не последовало. Положение спасла Оксана, которая, обернувшись на пороге, призывно замахала рукой, но внутрь не зашла, терпеливо дожидаясь отставших женщин.

Х

Наталья Васильевна прожила довольно интересную и насыщенную событиями жизнь. Человеком была целеустремленным, деловым и очень энергичным. Обладала большим здоровым цинизмом и, как сама считала, огромным житейским опытом.

Опыт действительно был, и не только житейский. Дочери она об этом никогда не рассказывала, но ее бабка, безвыездно прожившая в глухом украинском селе, имела твердую репутацию ведьмы, и небезосновательно. Как считалось у поселян, главные ее способности проявлялись в лечении домашнего скота, но заблуждались они в этом сильно. Занималась она и другими вещами, которые не всегда были безобидными и направленными на принесение пользы простым сельским жителям. Естественно, этим она перед знакомцами не хвасталась. На костре не сожгли бы, времена уже не те, но вот хату бы спалили, да и семью выгнали куда-подальше. Открылась лишь внучке, уже перед смертью, наделив ее своим тяжким знанием. Наташа на тот момент была комсомолкой, твердой атеисткой и в антинаучную сущность колдовства не верила. Поэтому, внутренне посмеявшись над «темной» бабушкой, вернулась в Киев, где постигала актерское мастерство в местном училище. Прошло время, бабушка отошла в мир иной, учеба подходила к концу, и серьезно вставал вопрос о распределении. Сильно манила Москва, но сироту, у которой из всех достоинств была только яркая внешность, явно ждало другое направление. Родина была огромной, а захолустных театриков в ней пруд пруди. Но случились святки, а девушки, невзирая на все свое марксистско-ленинское воспитание, в эти дни активно развлекались гаданием. «Суженый-ряженый» и все такое. Гадали-то практически все, но у Наташи результаты случились настолько удивительными, что общежитские подружки дружно окрестили ее ведьмачкой, начали соблюдать в отношениях некую дистанцию, и на всякий случай перестали знакомить со своими парнями. Наташа отнеслась к своим неожиданным возможностям серьезно. Вспомнила бабушку, с оглядкой на вездесущих комсомольских активистов сходила в церковь, и отправилась покорять столицу, получив направление в знаменитый академический и драматический театр. К такому повороту своей судьбы она внутренне была готова (не зря две ночи просидела над бабкиной книжкой), а к скуке и железной дисциплине, царившей в театре с не легкой руки маститого художественного руководителя, была не готова абсолютно и привыкнуть не смогла. Но, благодаря хорошим внешним данным и животному желанию держаться рядом с сильными мира всего, быстро и основательно вошла в круг так называемой «богемы», костяк которой составляла «золотая молодежь», а также молодая поросль «культурной элиты». Рестораны, творческие вечера, поездки на правительственные дачи, обсуждения новостей «вражеских голосов», красивые военные и подающие надежды молодые ученые. Жизнь бурлила своей новизной и пеной близкого счастья.