Право на безумие

- Ма, скаси скаську.

Егорка с серьезным и комичным выражением лица протягивал к ней свои ручки, настойчиво требуя внимания.

Оксана улыбнулась и, поудобней устроив сына на коленях, начала: «Жили-были дед да баба. И была у них курочка Ряба».

Лайнер осторожно обогнул неожиданно возникший грозовой фронт и, набрав скорость, вернулся на прежний курс.

Х

Первое, что он почувствовал, это кислый гадкий привкус во рту, и лишь затем увидел солнечный свет. Свет был спокойный и неяркий, слабо струился сквозь запыленное стекло окна, которое совсем не отбрасывало солнечных зайчиков. По какой-то причине первым осознанным желанием было увидеть именно солнечных зайчиков. Зачем они были нужны, дело было темным, но увидеть на полу веселые отблески заходящего солнца хотелось очень. Других мыслей не было. Он лежал на неудобной, сильно продавленной кровати, и смотрел в окно, пытаясь увидеть закат, небо и облака.

Когда за окном совсем посерело, решил встать и включить освещение (темнота была неприятна). В руке кольнуло. В вену был вставлен катетер капельницы, сам сосуд с неизвестным содержимым примостился на прикроватном светильнике. Выдернул иглу и с интересом понюхал вытекающую жидкость. Она была маслянистая, приятно скользила между пальцами и ничем не пахла. Разглядев на стене в изголовье выключатель, немного посомневавшись, резко ткнул в него пальцем. Выключатель громко щелкнул и помещение наполнилось мягким красноватым светом.

- Бордель какой-то.

Сказал это вслух и очень удивился звуку своего голоса. Затем удивился тому, что удивился, а потом стало плохо. Он зажмурился, сдавил виски руками и резко поднялся.

Алексей стоял с закрытыми глазами, а в голове металось отчетливое эхо чудовищного взрыва. Взрыв был давним и ужасно далеким. Этот старый, когда-то услышанный грохот, нес в себе смерть и потерю, но с этим грохотом в его память ворвалось все, о чем он забыл или не помнил, или не думал, или не мог думать и вспоминать. Леший не мог себе объяснить это ощущение. Это словно увиденный ночью сон, который забыл сразу, как проснулся, а затем неожиданно и непонятно почему вспомнил через месяц, и не можешь сразу понять что же ты такое на самом деле вспомнил. Перед глазами отчетливо замелькал рой серебряных звездочек. Его шатнуло в сторону, и он осторожно присел на кровать, показавшуюся теперь очень милой и удобной.

Огромный ворох мыслей, образов, кусков каких-то событий, мешая друг другу, метались в его черепной коробке, пытаясь обратить на себя внимание. Но первое, что он смог четко для себя сформулировать, было несколько глупым и абсолютно не отвечало серьезности ситуации.

- Оказывается, хоровод звездочек перед глазами – это не вымысел досужих мультипликаторов.

Фразу произнес вслух. Говорить, пусть с самим собой, было очень приятно. Это успокаивало и придавало больше реальности окружающему и доказывало его присутствие здесь, в этом мире. Головокружение прошло, и началась очень странная процедура, которая вряд ли была бы кем-то замечена со стороны, если бы, конечно, этот кто-то был бы рядом и имел подобную цель. Выглядело это таким образом. Он подходил, например, к окну, и в голове всплывало: «Окно. Окно бывает деревянным (стеклянный, оловянный, деревянный), пластиковым, круглым, квадратным, прямоугольным. Стекло. Это вот стекло. Есть подоконник и отлив. Между рамами можно поставить рюмку с солью, тогда не будет запотевать. Окно в доме. Дом. Дом бывает большим и маленьким. Кирпичным, панельным. Одноэтажным и многоэтажным». И так далее, цепочка за цепочкой. Оказывается, он очень много знал или ничего не забыл.

Блаженное состояние познания окружающей действительности закончилось часа через два, когда он достал из прикроватной тумбочки забытый прежними постояльцами потрепанный журнал и уткнулся взглядом в рекламу зубной пасты. Картинка была яркой и лучилась деланым счастьем и благополучием. Папа, мама, сын и дочка улыбались имеющимися у них красивыми блестящими зубами, свидетельствуя всему миру, что без этой гель-пасты жизнь была бы скучна и бессмысленна. Естественно, начала складываться новая цепочка: «Мужчина, женщина, дети, семья. Жена… сын. Семья!!!». А дальше рухнуло лавиной, которая смела все оставшиеся в его голове препоны, и он потерял сознание.

Х

Коронация нового императора откладывалась. Выверенный и отточенный план рассыпался в прах, столкнувшись с упрямством Илара, главы совета клана Лори. Что могло быть проще? Союз Ворнаков и Лори, скрепленный браком их лучших детей Корна и Элани, открывавший дорогу к величию и созданию новой империи. Но совет уперся, объявив, что у невесты не определен статус. Стать женой вождя клана – это одно, а женой императора – совсем другое. Клан, конечно же, счастлив, что его дочь станет матерью всех живущих под небом Арнека, но вдруг именно Элани недостойна подобной участи. Она должна пройти необходимое очищение и принять весть богов об их согласии. Также жрецы должны узнать волю предков, а сделать это можно исключительно в святой месяц цветения, когда небеса открыты. До наступления святых дней оставалось семь лунных циклов, а души предков – субстанции капризные, могут обидеться или просто отказаться от счастья общения со своими потомками. Придется расстроенным жрецам ожидать следующего раза, а может одной попытки окажется мало. Сколько понадобится времени, известно лишь ушедшим, а какой с них спрос.

Корк белел от злости, но сделать ничего не мог. Он предельно четко понимал, что Лори не хотели вступать в скорую войну с Саротами, весть о «нападении» которых на храм клана Ворнаков уже достигла каждого, и теперь придумывали различные причины, чтобы взвалить всю тяжесть грядущего лихолетья на своих более сильных сородичей. Война – дама непредсказуемая. Ворнаки, конечно, сильны, но кто знает волю богов и свою судьбу? К тому же, даже если Ворнаки обретут победу в этом кровопролитии, будут ли они так сильны как прежде? И кто тогда будет более заинтересован в союзе? И кто тогда сможет получить больший приз? Тот, кто утратил свою силу, или тот, кто выступит как возможный миротворец, благоразумно сохранивший свою мощь, с чьим мнением уже не посмеет не считаться ни одна из сторон этой войны. Отсюда и эти глупости о воле богов и предков. Какое будет следующее требование, Корк знал. Оно еще не было озвучено, но последует обязательно. Коронации осуществлялись в храме императорской семьи, в золотом зале, в центре которого возвышался каменный престол. Согласно легендам, которые некоторые называли летописями, взошедший на него наследник окутывался золотым сиянием и получал согласие ушедших в небытие правителей. Лишь после этого церемония считалась оконченной, и империя обретала нового отца. Соблюдение всех необходимых традиций и, естественно, коронация в храме Императоров, это и будет новым требованием предполагаемых родичей.

К традициям и связанными с ними сказками Корк относился спокойно, но то, что храм находился в дальних пределах земель Саротов, его беспокоило очень сильно. Если бы военный союз состоялся, враг оставил бы эту землю сам, оттянув свои войска в горные районы, изобилующие мощными крепостями, а теперь придется каждый клочок отбивать, и отбивать с большими потерями. Храм Императоров станет главной целью этой войны, и дорога к нему станет багряной от пролившейся крови.

Корк закрыл глаза. Чуткий, хорошо знающий своего седока дворк замедлил шаг, боясь побеспокоить господина, которого впервые узнал, едва открыв свои глаза, еще не привыкшие к солнцу этого неба. Хозяин злился, слишком сильно давил коленями, словно хотел сорваться в дикий галоп и, слившись с ветром, пронестись по степи, показав свое мастерство и красоту крылатого любимца. Зверь позволил себе глубоко вздохнуть, чуть ослабив сжимавший его обруч, и остановился.

«Аки, Аки. Любимая дочь. Ты всегда понимала меня лучше других. Как же могло случиться, что именно твоя ошибка оказалась роковой? Не случись утрата меча раньше времени, Лори с радостью отдали бы свою дочь в нашу семью. И такой призрачный сейчас союз был бы реальным. Реальным в своей силе и возможностях. Аки – изгой и никогда не вернется к родному очагу. Сама никогда не вернется, не нарушит своего слова. Но что будет, если ее заставят? И заставят рассказать о мече и о том, что произошло на самом деле. Хранители почти все мертвы, а те, которые живы, уже никому ничего не расскажут. Звери говорить не могут. Но… Аки».