Виртуальный свет

тые оранжевые, сильно выгоревшие шорты, ветхая футболка с надписью: "НОКСВИЛЛСКОЕ ПОЛИЦЕЙСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ", начинавшая уже расползаться на плечах, черные ботинки, оставшиеся от интенсекьюровской формы, и прозрачная надувная хирургическая шина на левой руке.

- Эмоциональные страдания, - повторил Райделл.

Эрнандес, чуть ли не такой же широкий, как его стол, передал Райделлу чашку.

- Легко ты отделался, больше тут и не скажешь. Прушник.

- Вылетел с работы, рука сломана - и это ты называешь "прушник"?

- Нет, точно, - кивнул головой Эрнапдес. - Тебя же могли там замочить. Ребята из ДПЛА, они же тебя чуть не уложили. Да и потом, мистер и миссис Шонбрунн повели себя на удивление сдержанно, особенно если учесть расстройство миссис Шонбрунн и все прочее. Рука - ну да, рука, жаль, конечно... - Он пожал непомерно огромными плечами. - Да и к тому же никто тебя и не увольнял, ведь так? Мы только сняли тебя с патрулирования.

Если хочешь на стационарную охрану - пожалуйста, никаких проблем.

- Нет, спасибо.

- Магазины, склады? Будешь работать в ночь. Ну, скажем, "Энсино Фэшн молл".

- Нет.

- Бабу-то видел, которая там работает? - прищурился Эрнандес.

- Не-а.

- Слушай, - вздохнул Эрнандес, - а как там со всем этим говном, которое вываливают на тебя в Нэшвилле?

- В Ноксвилле. Департамент потребовал полного отстранения от должности с полным запретом на работу в правоохранительных органах. Проникновение в частную квартиру без санкции и без поддержки.

- А что эта сучка, которая таскает тебя по судам?

- Их со старшим сыночком повинтили в Джонсон-Сити за вооруженное ограбление магазина, это последнее, что я слышал...

Райделл тоже пожал плечами - и сморщился от боли.

- Ну вот, - расплылся в улыбке Эрнандес. - Я же говорю - прушник.


Проламывая "Громилой" шонбрунновские бронированные ворота, Райделл испытал мгновенное ощущение чего-то очень высокого, очень чистого, клинически пустого - деланье, лишенное всякого думанья, бредовое адреналиновое возбуждение с утратой всех прочих аспектов своего "я".

И в это время - когда он боролся с рулем, прорываясь через японский сад камней, когда пробивал тугое бронестекло, рассыпавшееся со второго удара, и осколки падали медленно, как во сне, - в это время он вспомнил, что примерно то же самое ощущал и тогда, выхватывая револьвер, нажимая курок, выплескивая мозги Кеннета Терви на бесконечный, как звездное небо, простор белой, загрунтованной под краску стены, которую так никто никогда и не покрасил.


Райделл поехал в "Кедры" навестить Саблетта.

"Интенсекьюр" расщедрился на отдельную палату - чтобы держать его подальше от лезущих в каждую щель журналистов. Техасец полусидел на кровати, уставившись в жидкокристаллический экран маленького CD-плеера, и жевал резинку.

- "Воины двадцать первого века", - сказал он вошедшему Райделлу. - Джеймс Уэйнрайт, Энни Макэироу, Майкл Бек.

- И когда же это его сняли? - ухмыльнулся Райделл.

- Тыща девятьсот восемьдесят второй. - Саблетт