Беги, Василич, беги. Часть 1 (СИ)

В других странах люди объединяются по семейным кланам. Каждый год проводятся встречи всех членов клана, то есть родственников, близких и дальних, и все знакомятся друг с другом, представляют подросших детей и новых членов клана, узнают новости и знают, на кого можно опереться в том или ином случае. В Средней Азии и на Кавказе родственникам помогают другие родственники, живя как бы одной семьей по типу "коза ностра" (наше дело). И такие люди опасны для всех властей. Умная власть науськивает их на представителей основной, наиболее угнетаемой нации. Вот и получается: разделяй и властвуй, говори, что преступность не имеет национальности, но если что-то сделает русский, то это уже расценивается как великодержавный шовинизм. Были бы все в равном положении, то не было таких националистических проявлений, которые сотрясают Россию и сотрясут до дел нехороших.

Глава 34

У кованых ворот меня остановил мордоворот в форме охранника какого-нибудь миллиардера или президента, то есть в черном однобортном костюме, белой рубашке и с черным галстуком:

- Вы к кому, уважаемый?

- К Гудыме, - просто сказал я.

- А вам назначено или вы по чьему-то звонку? - спросил охранник.

- У меня к нему посылка, - сказал я и полез рукой под пиджак, где на спине за поясом у меня был маузер.

В течение каких-то миллисекунд, как в старых вестернах, на меня уже смотрел армейский кольт сорок пятого калибра и два автоматных ствола в открывшихся амбразурах бронированного забора.

Я моментально поднял руки, потому что напуганные люди в разговоры не вступают, а сразу стреляют. Затем я повернулся спиной к охраннику и сказал:

- За ремнём, доставай сам.

Охранник быстро достал маузер и профессионально обыскал меня.

- Что передать господину Гудыме? - спросил он спокойным голосом.

- А вот это и передай, - сказал я.

На месте опрашивающего меня охранника появился другой с израильским автоматом "узи" тридцать восьмого калибра.

- Они бы ещё сделали автомат двадцатимиллиметрового калибра, - подумал я про себя, - чуть побольше сорок пятого калибра (почти одиннадцать с половиной миллиметров), зато грохоту будет больше и отдача будет откидывать стреляющего метров на пять от цели.

Не прошло и трех минут, как от главного крыльца раздался свист и охранник мгновенно спрятал свой "узи", а затем склонился передо мной с приветливой улыбкой:

- Проходите, пожалуйста.

В доме меня провели в кабинет хозяина, отделанный по всем правилам бериевско-ежовского стиля: лакированные дубовые панели высотой полтора метра, дубовые прямоугольные стулья с коричневыми дерматиновыми сидушками и подспинниками, огромный двухтумбовый письменный стол, за которым здоровый человек казался более значительным, маленький - вообще никем, а средний так и оставался середнячком, на которого никто не обращал внимания.

За столом сидел мой давний знакомый оперуполномоченный ЧеКа Гудыма собственной персоной. Он был чуть покрупнее среднего человека, поэтому и смотрелся за столом более значительно.

- Гудыма, ты? - закричал я и бросился к нему с распростертыми объятиями.

- Я! - закричал Гудыма и мы обнялись с ним как два старых товарища, которым довелось разминуться в смертельном бою и сейчас после многих лет разлуки встретились вновь, чтобы вспомнить, как вместе рубились в гуще кровавой схватки.

- Как ты остался жив? - спросил я, - такого же не может быть. Я сам видел, как ты упал, бросив мне на память маузер.

- Я и сам подумал, что каюк мне, - начал рассказывать Гудыма. - И вдруг я понял, что не могу утонуть, потому что этих гадов было так много, что они как двигающаяся дорога понесли меня в сторону, причем каждый хочет меня укусить, но каждый же и не дает это сделать. Светолика собрала всех тварей с округи. Это как в человеческом обществе, когда слишком много сволочей вокруг, то легче выжить, нужно только одну сволочь натравливать на другую, и они сами себя съедят.

Когда я выскочил на поверхность, то ещё видел, как ты уходил вдалеке. Отдохнув немного и пообсохнув от слизи монстров, я пошёл в твою сторону, вспоминая те мостки, по которым я пришел сюда.

Недалеко от дома, я увидел сломанные мостки и понял, что ты упал в воду и погиб, так там хищников было мало и ничто не мешало им расправиться с тобой. Я не стал искушать судьбу, и прыгать на мостки и вот уже тридцать с лишним лет живу прямо вот здесь.

- А как ты авторитетом-то стал? - спросил я. - Всё-таки интересно знать, как из правоохранителей получаются криминальные воротилы.

- Понимаешь, попал я в Балашиху, - продолжил рассказ Гудыма. - Один, без денег, без документов, без маузера, в кожанке, в кожаной фуражке, в галифе и кирзачах. И всё грязное. А год-то одна тысяча девятьсот семидесятый. Был я здесь как-то в двадцать втором году в командировке и останавливался у младшего помощника старшего уполномоченного товарища Кирьякова. Стал искать его и нашёл. Искал совершенно без надежды. Как бы дело какое делал, для чего и побирался по вокзалам, и с уголовными дрался, и от бомжей отбивался, когда мне что-то перепадало. И всё-таки я нашёл Кирьякова. Он был уже генералом госбезопасности на пенсии и работал в службе безопасности одной из промышленных корпораций. Сам понимаешь, корпорации просто так не создаются. Нужно скупить множество предприятий и сопутствующих фирм и перерегистрировать всё в корпорацию, и вот тут-то вступает в дело начальник службы безопасности, который и обеспечивает всю эту безопасность. Назначил меня товарищ Кирьяков к себе в помощники. А я, понимаешь ли, не люблю долго рассусоливать с порученным мне заданием. А потом меня стали посылать на стрелки с криминалом. Криминал это как большевики в наше время, как что появилось новое - давай, друг, делись. А я, понимаешь, и раньше ещё в эксах участвовал, городовых постреливал да товарищам политическим в тюрьмах помогал, поэтому повидал я этого уголовного элемента. Каждую стрелку я готовил заранее, превращая её в перестрелку с ясным для меня исходом. А потом как-то пришлось участвовать в сходке авторитетов, ну, я им и поставил условие: либо они меня коронуют, либо я их. Двоих пришлось всё-таки короновать вот этим маузером. Остальные даже как будто и не видели ничего, поговорили меж собой и порешили назвать меня Маузером. Это так, между ними, а для всех я так и есть Гудыма. Авторитет держу. Химки мне дали в полное управление. Давай я тебя смотрящим куда-нибудь поставлю, а потом и в авторитеты выведу.

Глава 35

- Спасибо, товарищ Гудыма, - поблагодарил я его, - приятно, что ты меня помнишь и принимаешь участие в моей судьбе. Да только я для этих дел не предназначен. Сам понимаешь, писатель, нужно всё описать, что со мной произошло и напечатать всё, чтобы в памяти ничего не стёрлось.

- Так ведь никто же не поверит, - засмеялся Гудыма. - Я тут как-то начал рассказывать о крещении Руси, так все подумали, что я обкурился чем-то. Я и бросил рассказывать им сказки.

- Знаю, что не поверят, - согласился я с Гудымой, - однако, придет время, когда все мои рассказы могут быть чем-то проверены и тогда выяснится, что я правду говорил.

- Ладно, пиши, - согласился Гудыма, - а меня как описывать будешь?

- Да вот так и буду описывать, - сказал я, - какой ты есть, таким и опишу.

- Ты смотри, не пиши о том, что я в криминальных авторитетах числюсь, - сказал Гудыма, - нехорошо это бывшему чекисту перекрашиваться в уголовника, ты ведь знаешь, что бывших чекистов не бывает. У меня даже сейчас холодная голова, горячее сердце и чистые руки.

- Так уж и чистые, - усмехнулся я.