Право на безумие

Он понимал. Если меч нельзя вернуть при живом владельце, то можно забрать у трупа. Оторвут башку и вернут меч в привычное место. Он так и представил себе «Старого» на бархатном нарядном постаменте, свою голову на соседнем колу, и огромную кучу радостных зубастых колобков, ревущих в одну глотку: «Смерть врагам народного волеизъявления». Во весь рост вставала новая сторона проблемы, которая выражалась в непонятном, но очень большом количестве прирожденных убийц, каждый из которых почел бы за честь отправить к праотцам его самого, а может и всех его родных тоже.

Он посмотрел на Арлетту. Та молча добивала третью сигарету и как всегда была прекрасна.

- Знаешь, Алечка, мне все больше и больше начинает нравиться наш, любящий драгоценности общий знакомый. Оказывается, он меня пытался все время защитить и спасти от таких коварных женщин. А я его матом крыл, неблагодарный.

- Он наемник.

Она брезгливо поморщилась.

- Он сделает все, за что заплатят, и для того, кто заплатит.

- А ты просто образец чистоты и порядочности.

Она посмотрела исподлобья и выпустила ему в лицо струю дыма. «Похоже, переборщил. Надо сбавить обороты. Нельзя так обращаться с единственным источником информации». Он улыбнулся как мог дружелюбнее в такой ситуации.

- Прости меня, пожалуйста, колобок ты мой колючий. Ты меня столько раз выручала, а я просто скотина неблагодарная. Тебе тяжело сейчас, но и меня пойми. Я же абсолютно не собирался кому-либо мешать жить и тем  более влезать в ваши внутрисемейные дела. Просто случай. Вы, наверное, не учли, что меч мог выковать именно человек, и именно из нашего мира. А у нас и люди, и сам мир имеют кучу недостатков или, для благозвучности, индивидуальностей.

Арлетта напряглась, это было заметно даже внешне. Начиная фразу, Алексей не знал, чем ее закончит, но то, что он сказал, было очень похоже на правду. Это племя великих воителей, скорее всего, презирало всех мастеров и ремесленников, считая их второсортными, хоть и необходимыми существами. А кто мог сделать меч? Только мастер, человек не войны, а труда, ремесла и искусства. А если это был человек, то и делал он свои вещи именно для человека, а не для нелюдей. Им бы помнить, чья рука держала клинок в последнем бою, так нет же, вычеркнули из памяти имя презренного врага. Все это молнией промелькнуло у него в голове и принесло успокаивающее злорадство. Наверное, о чем-то подобном размышляла и Арлетта, больно лицо у нее было серьезное и отсутствующее.

- Аля, можно еще один вопрос?

Ответа не было, но он посчитал, что согласие получено.

- Мне Майкл чемодан денег оставил. Вроде, разрешил пользоваться. Их тратить можно или нет? Как в вашем мире товарно-денежные отношения происходят?

- Когда отдавал, сказал что безвозмездно?

- Нет. Сказал «пользуйся». Просил внутреннего согласия на передачу ему меча.

- Внутренне согласие значения не имеет. Важны реальные действия, но если начнешь деньги тратить, будешь ему должен. А долги нужно отдавать всегда и везде. Причем, тебе нужно учитывать, что ему материальные ценности не интересны.

- А если я их потеряю или Оксанке, допустим, оставлю для организации какого-нибудь благотворительного фонда по содействию «силам света» в их вечной борьбе.

Она удивленно вздернула брови.

- Это не достойно воина. Ростовщиков я презираю.

- Ну, спасибо за консультацию.

Леший поднялся и, насколько мог нежно, поцеловал ей руку.

- Я, пожалуй, домой пойду. Завтра на работу, а мне еще уборку делать надо. После вашего первого визита столько мусора в квартире осталось.

Он благодарно и нежно улыбнулся, вышел из беседки и пошел к воротам, чувствуя затылком тяжелый пронизывающий взгляд своей собеседницы.

16

Алексей шел по ночной, освещенной редкими фонарями улице хмуро, смотря на встречных прохожих. Его буквально бесило от своей тупости. «Это же надо быть таким идиотом. Сколько лет в конторе всякое дерьмо разгребаешь, а, оказывается, все так же по-детски доверчив. Как говорится, «тридцать лет – ума нет, и не будет». Его легко и непринужденно пытались принести в жертву древнему божку или тому, что они считают своим богом, а он нюни распустил. Начал считать это существо чуть ли не своим единственным другом, бедным и несчастным. Мол, она хорошая, это ее злой черт заставляет всякие гадости творить, а на самом деле – девочка добрая и пушистая. Кактус летающий. А я-то хорош. В драку с ящерами влез без раздумья. Шкурой рисковал, их спасая, и ткнулся со всего размаха лбом о стенку холодного расчета и равнодушия. Очень плохо и неприятно чувствовать себя использованным по полной программе, причем опять же, исключительно по собственной глупости. Злость кипела и искала выхода.  Он редко бывал в таком состоянии, и всегда это заканчивалось всякими неприятностями. Он либо напивался до бессознательного состояния, после чего следовали долгие разговоры с женой и ее плач. Либо выслушивал суровые отповеди в кабинете начальника, с последующими оргвыводами и лишением и без того урезанных премиальных. Последние два года подобных казусов не случалось: то ли злиться было не на кого, то ли сдерживался каким-то образом. Но супруга все равно встречала настороженным взглядом, когда он приходил домой в неурочное время.

Не доходя до дома, Леший присел на лавочку и решил успокаиваться с помощью доступных средств, то есть достал сигарету, закурил и посмотрел на звездное небо. По прошествии десяти минут, он с удивлением заметил, что это помогает. Мысли перестали чередоваться с ругательствами, выстроились в ряд и потекли в мирном русле. «Старого» на столе он оставил специально, пусть посозерцает, помучается от своей не состоятельности как хранителя (или кто она там по должности?). Была твердая уверенность, что забрать его, или спрятать Арлетта не сможет. «Близок локоть, да не укусишь». На душе стало спокойнее и, он начал размышлять о том, где можно купить оконное стекло и как его потом доставить домой без машины. Еще нужно было купить картошки, килограммов десять сахару, и навести порядок в квартире. За время его семейного одиночества, она приобрела вполне созревший холостяцкий вид, и это не нравилось даже ему. Нужно было найти время и привести жилище в удобоваримый вид.

- Эй, мужик, закурить есть?

Он про себя, выругался. У родного подъезда расположилась группа малолеток. Излишек пива, присутствие девчонок и сгущающиеся сумерки явно провоцировали четверых, слегка выпивших, ребят на беспричинные подвиги. Алексей молча протянул пачку с оставшейся последней сигаретой подавшему голос пацану, повернулся и начал подниматься по ступенькам.

- Слышь, последнюю даже менты не забирают.

- Ничего, травись на здоровье.

- А ты че так борзо разговариваешь. Крутой, да?

Он остановился. Перед ним стояли все четверо, им было весело. Злость вернулась и настойчиво требовала своего.

- Знаете что, пионеры, забирали бы вы своих подружек и шли куда-нибудь подальше. Дойду до дому, не поленюсь, вызову пару «воронков».

- Дойдешь, но не сразу.

Ребятишки посчитали, что нашли подходящую жертву и отпускать его без мордобоя не собирались. Девчушки ободряюще захихикали и Леший перестал ждать и сдерживаться. Первые два удара получились на редкость сильными и точными. Ближайший искатель приключений, не успев осознать опасности, кулем рухнул на пыльный асфальт. А потом все пошло необычно. Он еле успел сдержать удар. Уже не кулак, а сверкающая изумрудами сталь неслась в лицо перепуганному мальчишке, и остановилась буквально у его носа. Леший замер, девчонки «окаменели», а ребят уже не было. Слышался только дружный удаляющийся топот. Он повернулся в сторону представительниц женского пола, вызвав в их рядах легкую панику. Размалеванная дворовая красавица ойкнула и уронила пивную банку. Он сурово погрозил ей пальцем, торжественно молвил: «Не надо мусорить» и, с легким сердцем и мечом в руке пошел домой. Ничто так не успокаивает мужчину, как победа. Пусть она маленькая, незначительная, и даже похвастаться ею стыдно.