Право на безумие

Он вытянул руку и позвал своего друга. Ладонь осталась пустой. Чувствуя, как покрывается холодным потом, он позвал еще раз и, не дождавшись результата, бросился на кухню. Меч лежал там, где он его оставил, но никакого сияния не было. Красивый, блестящий, с причудливым узором клинок и рукоять без всяких украшений. Но металл был мертв (или не жив). Леший не знал, как это выразить, но сути это не меняло. Он взял его в руки, провел по клинку ладонью, поднял и покрутил над головой. Никакого результата это не принесло. Меч был безучастен к происходящему. В какой-то книжке он читал, что хозяева такого волшебного оружия в экстремальных случаях поят его своей кровью. Леший без раздумья сжал ладонь на лезвии. Тоненькая красная струйка побежала по металлу, неторопливо густея в теплом воздухе. Достигла кромки и размеренно закапала на кухонный стол. Все было без толку. Он выругался, помянув добрым словом сказочников-специалистов, положил меч и пошел к машине за аптечкой. Перематывая ладонь и вытирая капли крови, думал о том, что слишком часто стал заниматься такими вещами в последнее время. Отогнал угрюмую мысль, что это только начало, уселся на стул, уперся подбородком в лакированную столешницу и с тяжелым сердцем принялся изучать красивую узорчатую сталь. Сидел он так довольно долго с пустой головой, беспокойным взглядом, пытаясь понять, что он должен сделать. И решение пришло: откуда, как, не это было главным. Вдруг, даже неожиданно для себя, Алексей начал искать изумрудные искорки. Не в самом мече, а везде, и не глазами, а каким-то шестым чувством, так же, как он это делал, отыскивая путь меча, уходящего в портал. И они нашлись, точнее нашлась. Она была одна, маленькая, глубокая и очень яркая. А вокруг нее, словно умирающая лава, накатывали темно-красные хищные тяжелые хлопья. Он продрался сквозь это жрущее все живое на своем пути тепло, дотянулся до отблеска зеленой горошины и рванул на себя. В голове взорвалось изумрудным всполохом и, под звенящий колокольчиками детский голос, он потерял сознание.

15

В себя Алексей пришел на знакомом диване. Тело было легким, а голова светлой. Открыл глаза и принял вертикальное положение. Вся комната переливалась зелено-изумрудным мягким успокаивающим светом. Он вздохнул полной грудью и улыбнулся. «Старый» был в руке, значит, все было хорошо.

- Алеша, ты как, живой?

Голос Арлетты был взволнованный и, как ему показалось, немного испуганный.

- Ага. Который час?

- Около восьми. Это что, так актуально? Что у тебя здесь произошло?

Она практически кричала.

- Не знаю, но сейчас, похоже, все замечательно.

Он посмотрел на стоящих перед ним женщин и непроизвольно улыбнулся. В свечении клинка они обе были похожи на мертвенно бледных, перепуганных, но очень красивых представительниц потусторонних сил.

- Какие все-таки вы, девчонки, симпатичные. Давно тут стоите?

- Как на диван тебя перетащили, так и стоим, дышать боимся. Оксана хотела «скорую» вызвать, но я не дала.

- «Скорую»? Все так плохо?

- Плохо? Возвращаемся довольные и счастливые, с кучей подарков и всяких вкусностей, а ты на кухне валяешься. Весь скрюченный, твердый как камень, лицо черное, с пеной на губах. Как, по-твоему, это плохо? Оксанка с перепугу над тобой все известные молитвы перечитала.

- Да нормально все.

- Я вижу, что все нормально, припадочный ты наш. Хочешь, фокус покажу?

Она подошла и, намотав на руку платок, взяла меч и понесла его из комнаты. Леший пошевелил пальцами. Ладонь не болела, похоже, порез зажил.

- И вот так постоянно.

Меч снова был в руке, а он его не звал.

- Я четыре раза пробовала его у тебя забрать. Не успевала глазом моргнуть, а ты у нас вновь при оружии.

Он положил «Старого» на диван и сделал пару шагов вперед. Меч снова с легким щелчком  возник в руке.

- Здорово, конечно, а как я так ходить по улице буду?

Арлетта хмыкнула, Оксана, с благоговейным видом, пожала плечами. В общем, вопрос повис в воздухе. Он зачем-то вытер лезвие о штанину, еще раз улыбнулся и сказал:

- Оксана, у тебя такой замечательный кот, только не жрет ничего. Я его пытался сосиской накормить, отказался.

- Он у меня на специальном корме сидит. Давайте и мы перекусим, или выпьем. А то меня слегка колотит.

 Все молча согласились, и через некоторое время они сидели за наскоро накрытым столом в беседке, где Леший с удовольствием потягивал пивко, а дамы залечивали душевные раны с помощью французского коньяка. Во дворе чего-то не хватало. Осознав чего именно, Леший, оторвавшись от пива, удивленно спросил:

- А где моя развалина?

- Ее в автосервис увезли, пообещали, что через неделю будет как новенькая. Деньги я заплатила.

Он поперхнулся.

- Оксана, я не смогу отдать быстро. Месячишку потерпишь?

- Не надо. Будем считать это моим маленьким вкладом в вашу борьбу.

Он поперхнулся еще раз.

- Вкладом куда?

- В борьбу сил света против сил зла.

Голос Оксаны звучал торжественно, а глаза блестели то ли от возбуждения, то ли от выпитого коньяка. Арлетта, скромно потупив глазки, жевала ветчину, изображая святую невинность.

- Не смотри так на Алю. Она ни в чем не виновата и почти ничего не рассказала. Я сама обо всем догадалась.

- Спасибо, конечно, но силы добра себе такого позволить не могут. Долг отдам. Оксаночка, ты не могла бы нас оставить на некоторое время, срочно нужно обсудить, как разобраться с одним кощеем.

 Оксана уходила неохотно, но с полным осознанием своей причастности к великим, хоть и страшным событиям. И, возможно, она была полностью права. Леший провожал ее долгим взглядом, фигура у нее была просто замечательная.

- Ты вот так на одиноких женщин без толку не смотри, не береди душу. И учти, за эту кошечку я тебя до смерти закусаю.

В ее устах это действительно звучало угрожающе.

- Не смотри, не смотри. А сама при знакомстве такие взгляды бросала, мне стыдно было.

- Я женщина свободная. На кого хочу, на того и смотрю, и это ни кого не касается. Может быть, пояснишь, что здесь с вами случилось?

Меч, наконец, оторвался от руки и теперь мирно лежал на столе, освещая сгущающиеся сумерки.

- Случилась маленькая неприятность, но мы ее преодолели. Алечка, учитывая нашу духовную близость, не могла бы ты откровенно рассказать все, что знаешь о мече, и зачем его мне подарила. Мне так проще будет понять, чем я могу тебе помочь или что я должен для тебя сделать.

- Духовная близость – это хорошо.

Она запустила руку ему в волосы и нежно поцеловала в краешек губ. Затем резко отстранилась и пересела на другой край стола. Выудила из его пачки сигарету, прикурила и, около минуты, молча пускала кольца.

- Я не знал, что ты куришь.

- Я тоже.

Еще одно колечко.

- Вкратце история такова. Наш клан воюет постоянно. Воюет давно и долго. Собственно ни я, ни мои родственники, ничего больше делать не умеем. Но делаем это хорошо. Этот меч принадлежит моей семье. Принадлежит уже очень давно. Взят был в бою или как трофей, этого никто не помнит. Раньше у него было имя. Но это имя никто из нас не знает. Может быть, знали раньше, а сейчас забыли, в общем, имя утрачено. Меч обладает большой силой и большими знаниями и должен отдавать их своему владельцу. Воин с этим мечом в руке, непобедим и подобен богу. Так по легенде. Как на самом деле, никто не знает, потому что никто за последние четыре тысячи лет его владельцем не был. Меч живет своей жизнью, а моя семья является его хранителем. Мы оберегаем его, защищаем от наших врагов. И ждем, и ищем того, кто сможет взять его в руку и повести нас в бой. И если найдется такой человек, или не человек, он будет править моим народом. Меч не терпит рядом с собой другого оружия, оно ржавеет и портится. А еще он не может без людей. Если не чувствует человеческого тепла, он умирает и иногда его надо кормить. Но чаще - кормится сам. На моей памяти шестеро пробовали им овладеть. Шестеро лучших из нашего клана. Каждый из них стремился к власти и подвигам. И все они погибли. Меч выпил каждого из них, они высохли буквально за считанные мгновения. Умерли быстро, а легко ли не знаю, но род гордится их подвигом. Потому что смерть их не бесполезна, каждый их них отдал свою силу, опыт и знание клинку, и сделал его сильнее. И пришедший вслед за ними, и взявший меч в руки будет пользоваться их силой, знать то, что знали они, применит их опыт в борьбе с врагом. Но желающих испытать себя не было довольно долго, а у клинка стало тускнеть сияние. По этому хранителями было принято решение дать его в руки чужаку, от которого толку мало, но для меча полезно. И мы с сестрой принесли его тебе, но если честно, она сомневалась, сможешь ли ты помочь мечу. Я ни о чем не думала, просто выполняла приказ хранителей. А вот как все вышло. Смотрю на тебя, и думаю: «Неужели это тот, кого мы ждали тысячелетиями?». Я как подумаю, что ты наш вождь, мне смешно становится. Какое там почтение и почитание. Когда я представляю тебя верхом на дворке, у меня от смеха икота начинается. И если я такое чувствую, что скажут наши старейшины и лучшие воины? Когда Оки рассказала о случившемся семье, нас едва не прокляли. Ничего не знающий и не понимающий чужак, которому абсолютно безразличны мы все, наше дело и наша война. Я надеялась, что ты умрешь на острове, а ты выкарабкался, живешь, не тужишь. Из портала такой коридор сотворил, что он у меня под ногами открылся. Меч к тебе в руку сам прыгает, и ты не высыхаешь, а такого сияния я никогда не видела. Не понимаю, кто ты такой. И себя не понимаю. Не знаю, что мне делать дальше. Семья, с утратой меча, лишилась всех своих привилегий. Никто из клана не сказал, что миссия исполнена. Все посчитали, что меч утрачен. Ты понимаешь, чем это грозит тебе?