Нейромантик

рину" заметно возвышалась над ее головой. Молли казалась очень маленькой. Сломленной. Ее поврежденную линзу скрывали слои чистейшего, сверкающего белизной бинта из микропорки; второй глаз бессмысленно поблескивал, отражая окружающее. Голова Молли безвольно подрагивала в такт движениям кресла.

- Знакомое лицо, - сказала Три-Джейн. - Я видела вас в ту ночь, после представления Питера. А кто это?

- Малькольм, - представил сионита Кейс.

- Хидео, вытащи стрелу и перевяжи рану мистера Малькольма.

Кейс уставился на бледное измученное лицо Молли.

Оставив лук и "Ремингтон" на плитках пола вне досягаемости сидящего на корточках Малькольма, ниндзя подошел к нему и достал что-то из кармана. Кусачки.

- Придется перекусывать древко. Стрела прошла совсем рядом с артериями.

Малькольм кивнул. Его лицо посерело и покрылось каплями пота.

Кейс посмотрел на Три-Джейн.

- Осталось очень мало времени, - сказал он.

- У кого, скажите пожалуйста?

- У всех нас.

Раздался резкий щелчок - Хидео перекусил металлическое древко стрелы. Малькольм тихо застонал.

- Послушай, дорогая, - сказал Питер, - нет ничегошеньки интересного в выслушивании последних волеизъявлений этого никудышного комедианта, который отчаянно пытается выкрутиться. Поверь мне. Он будет на коленях ползать у твоих ног, будучи готов продать тебе что угодно, хоть родную мать, обещать какие-нибудь скучные сексуальные услуги...

Три-Джейн запрокинула голову и рассмеялась.

- А что, если они не покажутся мне скучными, Питер?

- Сегодня вечером призраки должны будут смешаться друг с другом, - сказал Кейс. - Зимнее Безмолвие восстал против второго ИР, Нейромантика. В борьбе за власть. Вы знаете об этом?

Три-Джейн подняла бровь.

- Питер говорил мне что-то такое, но расскажите подробнее.

- Я встречался с Нейромантиком. Он рассказал мне о вашей матери. Я полагаю, он представляет собой некий гигантский конструкт, подобный тем, что делают на ПЗУ путем копирования личности, но при этом основа его не ПЗУ, а изменяемая память, и потому конструкты, заключенные в нем, свято уверены, что существуют на самом деле, что они живут там, и это может продолжаться вечно.

Три-Джейн вышла из-за кресла-каталки.

- Где ты встретился с ним? Опиши то место, его конструкт.

- Пляж. Серый песок, похожий на аморфное серебро. И строение из бетона, вроде бункера...

Кейс заколебался.

- Ничего особенно примечательного. Старый бункер, полуразвалившийся. Если идти от него по пляжу, то можно прийти к тому же самому месту, откуда вышел.

- Да, - сказала Три-Джейн. - Это Марокко. В молодости, за год до того, как выйти замуж за Ашпула, Мари-Франс провела на этом пляже в старом блокгаузе целое лето, одна. Она разрабатывала там основы своей философии.

Хидео выпрямился и убрал кусачки в карман штанов. В левой руке он держал обломки перекушенной стрелы. Малькольм стоял с закрытыми глазами, правой рукой сионит зажимал рану в левой.

- Позвольте, я перевяжу вас, - сказал Хидео.

Кейс ухитрился