Виртуальный свет

начал стрелять сквозь ветровое стекло. Кто-то из преподавателей Академии говорил, что по сравнению со сверхдозой "плясуна" даже сверхдоза фенциклидина

все равно что аспирин, разболтанный в кока-коле. В кока-коле.

А Шеветта Вашингтон тоже спсиховала не хуже Лавлесса - судя по грохоту, доносившемуся из спальни. Да успокойся ты, дура, стихни, голыми руками стенку не прошибешь.

- По сто лет, по сто лет этим мудакам... - начал Лавлесс, а затем громко всхлипнул и поменял пустую обойму на свежую. - Столетний хрен, а у него все еще стоит...

- Там! - Райделл ткнул пальцем в изрешеченное ветровое стекло. - Там, у "Провала"...

- Кто?

- Шитов! - ляпнул наугад Райделл.

Пули летели сплошным потоком, как резиновые кубики из чанкера; после третьего выстрела Райделл ткнул пальцем в кнопку, дезактивирующую замок боковой дверцы, и вывалился наружу. Он приземлился посреди россыпи консервных банок и прочего хлама. Перекатился. И продолжал катиться, пока не ударился о какое-то препятствие.

Маленькие пули пробивали в слепых, как бельма, витринах заброшенных лавок огромные дыры. Звонким дождем сыпались на бетон осколки зеркального стекла.

Шеветта Вашингтон все еще колотилась о заднюю дверь фургона - и не было никакой возможности ее утихомирить.

- Эй! Лавлесс!

Стрельба затихла.

- Шитов ранен! Ты его срезал!

Грохот отчаянных бесполезных ударов. Господи!

- Ему нужна медицинская помощь!

Стоя на четвереньках рядом с чашей давно пересохшего фонтана, откуда несло хлоркой и затхлостью, Райделл увидел, как Лавлесс вылезает из распахнутой дверцы машины, с водительской стороны; багровое лицо и обнаженная грудь блестели от пота. Великолепный профессионал, чьи навыки прорывались даже сквозь густую нелену наркотического безумия, он двигался точно так, как учат на НОКе, - чуть пригнувшись, на полусогнутых ногах, зажатый двумя руками пистолет плавно обходш потенциальные секторы огня.

А Шеветта Вашингтон все еще пыталась проломить ячеистый пластик или из чего уж там сделана задняя стенка фургона. Затем Лавлесс обернулся, выпустил две пули, и rpoxoi смолк.




.30.

ПОГРЕБАЛЬНЫЙ КАРНАВАЛ


В четыре часа Ямадзаки отодвинул тяжелый бронзовый засов, распахнул люк и начал спускаться по ржавым скобам. Тем же, по которым гнал его вчера Лавлесс.

Фонтейн обещал, что электричество будет через двадцать минут, и ушел, прихватив с собой, несмотря на все протесты Скиннера, огромный тюк грязного белья. Свет вспыхнул минут через пятнадцать. Скиннер провел весь день, раскладывая и перекладывая содержи-

мое зеленого инструментального ящика, перевернутого прошлым вечером в поисках бокорезов.

Руки старика, прикасавшиеся то к одному инструменту, то к другому, словно вновь обретали силу и ловкость, а может, в них просто пробуждались воспоминания о давних замыслах и работах, исполненных или заброшенных на полпути.

- Инструменты продать проще простого, - размышлял вслух Скиннер. - Уж на них-то покупатель найдется. Но затем непременно придет