Виртуальный свет

ом? Он покосился на торговку книгами. Высокая, одетая в засаленную овчинную жилетку женщина поправляла левой рукой две розовые пластиковые палочки, скрепляющие на затылке тяжелый узел седых волос. Нет, это не ритуальный жест.

На тележке теснились ряды ветхих, замызганных книг, каждая - в отдельном пластиковом мешочке. Несколько секунд назад жен-

щина рекламировала свой товао, выкликала странные названия.

- Долина кукол, кровавый меридиан, соло для бензопилы...

В этих словосочетаниях звучала какая-то дикая, варварская поэзия; Ямадзаки был уже готов попросить "Соло для бензопилы", но тут женщина замолкла, он удивленно обернулся и увидел детей.

И все же в ее поведении не чувствовалось какого-либо особого благоговейного отношения к шествию - ну увидела, замолчала, а могла бы кричать и дальше. Ямадзаки заметил, как шевелятся губы женщины, как руки ее двигаются над затянутыми в пластик книгами - глядя на проходящих мимо детей, она машинально пересчитывала непроданный товар.

Торговец птицами, бледный человек с черными как смоль, любовно ухоженными усами, зевнул, сунул руку под рубашку и меланхолично поскреб живот.

Следом за детьми появились танцующие скелеты. Ямадзаки обратил внимание, что костюмы этих персонажей "La Noche de Muerte" [La Noche de Muerte (исп.) - "Ночь мертвых", традиционный для Латинской Америки карнавал, проводимый в начале ноября.] не отличаются ни особой полнотой, ни тщательностью изготовления - некоторые из масок прикрывали только нижнюю часть лица, да и не маски это были, а микропориые респираторы, пародирующие мертвую ухмылку.

Танцоры, совсем еще молодые парни, оилпсь в конвульсиях под какую-то внутреннюю, не слышную зрителям музыку хаоса и запустения. Тазовые кости на узких ягодицах, бедренные кости, белеющие на черных бедрах, - нет, в этом не было ничего зловещего, только эротика и, пожалуй, агрессия. Один из танцоров окинул Ямадзаки острым, цепким взглядом - голубые, чуть прищуренные глаза над черной, заляпанной белым полумаской.

Дальше - две долговязые фигуры в светло-зеленых лабораторных халатах и красных, по локоть длиной, резиновых перчатках, черные лица густо размалеваны желтоватым гримом. Кто это - врачи, провожавшие в могилу одного пациента за другим, пока не явился миру великий Шейпли? Или сотрудники бразильских биомедицинских компаний успешно и с немалой для себя выгодой превратившие Шейпли из неграмотного проститута (а вот такого слова вроде бы нет) в бесценный источник надежды, источник спасения.

А вот и главные герои сегодняшнего карнавала. Немые и безучастные, завернутые в плотный молочно-белый пластик, они лежат на двухколесных тележках, изготовленных здесь же, на мосту, и применяемых обычно для перевоза громоздких предметов. Каждую из тележек катят четверо людей, мужчины и женщины, черные и белые, старые и молодые. Ни в одежде катальщиков, ни в их поведении нет ничего примечательного - если только не считать примечательной подчеркнутую буд-

ничность, резко отличающую их от остальных